Марсия и Дженна вернулись в Башню Волшебников окольным путем. Марсия опасалась, что ее увидят вместе с принцессой, и темные извилистые коридоры Северного крыла ей показались безопаснее, чем короткая дорога, которой Марсия воспользовалась утром. Она шла быстро, и девочке приходилось бежать, чтобы хоть как-то поспевать за ней. К счастью, поклажи у Дженны было совсем немного: только маленький заплечный узелок с вещицами, которые она прихватила на память о доме. Правда, в спешке она забыла свой подарок на день рождения.

Утро было уже в разгаре, и час пик закончился. К великому облегчению Марсии, сырые коридоры почти опустели, поэтому они с Дженной шли одни. Марсия вспоминала, каким путем раньше ходила в Башню Волшебников, чтобы свернуть в верном направлении.

Спрятавшись под плащом Марсии, Дженна почти ничего не видела, поэтому сосредоточила взгляд на двух парах ног: своих собственных крошечных ножках, обутых в старенькие сапожки, и длинных остроносых туфлях из кожи фиолетового питона, которые быстро ступали по мокрым плитам. Вскоре Дженна перестала замечать свои сапожки, зачарованно уставившись на фиолетовых остроносых питонов, танцующих впереди. Левая, правая, левая, правая, левая, правая – миля за милей по бесконечным переходам.

Так странная пара незамеченной проникла в Замок, миновав тяжелые ворчливые двери, за которыми скрывались мастерские. Там целыми днями трудились обитатели Северного крыла: шили обувь и одежду, варили пиво, строили лодки, мастерили кровати, седла, свечи, паруса, пекли хлеб, а последнее время – больше ковали оружие и цепи да шили форму.

Волшебница и принцесса прошли мимо холодных школьных классов, где скучающие дети, как заклинание, твердили тринадцать расписаний. Мимо пустых складов, где эхом отзывались шаги, – армия хранителей недавно опустошила склады и забрала все зимние припасы для собственных нужд.

И вот наконец Марсия и Дженна прошли через узкий сводчатый проход, который вел во двор перед Башней Волшебников. Дженна отдышалась и вдохнула холодного воздуха, а потом выглянула из-под плаща.

И ахнула.

Перед ней возвышалась Башня Волшебников, такая высокая, что венчавшая ее золотая Пирамида почти терялась в низких облаках. Башня блестела серебром в лучах зимнего солнца, да так ярко, что у Дженны заболели глаза, а пурпурные стекла в сотнях окон сверкали и переливались многозначительно и мрачно, отражая свет и охраняя тайны волшебников. Вокруг Башни клубилась тонкая синяя дымка, размывая ее очертания, так что и не поймешь, где кончается Башня, а где начинается небо. Воздух тоже был необычным: в нем витали диковинные сладковатые запахи волшебных заклинаний и старых снадобий. Не смея пошевелиться и сделать хотя бы шаг, Дженна понимала, что ее окружают едва слышимые звуки древних магических формул.

Впервые после того, как девочка покинула дом, она испугалась.

Марсия заботливо обняла Дженну за плечи, вспомнив, каково ей самой было впервые увидеть Башню. Тогда ее охватил ужас.

– Мы почти пришли, – подбодрила она девочку.

Они пересекли заснеженный двор и добрались до огромной мраморной лестницы, что вела к мерцающему серебряному входу. Марсия сосредоточилась на том, чтобы не поскользнуться ненароком, поэтому только у подножия ступеней заметила, что часового нет на месте. Она удивленно взглянула на часы. До смены караула еще целых пятнадцать минут. Так где же тогда мальчик, который бросался снежками утром?

Марсия огляделась по сторонам, досадуя на себя за недогадливость. Что-то не так. Часового нет. Но тем не менее он здесь. И она вдруг поняла: он где-то между «здесь» и «не здесь».

Между жизнью и смертью.

Марсия бросилась к маленькому холмику у свода, и ее плащ соскользнул с замешкавшейся Дженны.

– Копай! – зашипела Марсия, разбрасывая снег. – Он здесь. Замерз.

Под снегом лежало худенькое белое тельце часового. Он свернулся калачиком, и его тонкая хлопковая форма промокла в холодном снегу, прилипнув к телу. Аляповатые цвета безвкусного наряда казались еще более кричащими в холодном зимнем свете. Дженна содрогнулась при виде мальчика – не от холода, а от непонятного беззвучного воспоминания, которое пронеслось в голове.

Марсия осторожно смахнула снег с темно-синих губ часового, пока Дженна пыталась отогреть его твердую, как палку, руку. Она прежде никогда не чувствовала такого холода. Неужели он действительно мертв?

Марсия склонилась над лицом мальчика и что-то тихо пробормотала. Потом замолчала, прислушалась и нахмурилась. Снова забормотала, на этот раз отчаяннее:

– Оживай, мальчонка, оживай!

Она помедлила и тихонько подула на лицо часового. Воздух потек из уст Марсии, он тек и тек и собирался в теплое бледно-розовое облако, окутавшее губы и нос мальчика. Это облако постепенно прогоняло синеву, придавая лицу живой цвет. Юный часовой не шевелился, но теперь Дженна заметила, что его грудь слабо вздымается и опускается. Он снова дышал.

– Быстро! – шепнула Дженне Марсия. – Он не выживет, если мы бросим его здесь. Надо занести его внутрь.

Волшебница взяла мальчика на руки и понесла вверх по широким мраморным ступенькам. Когда они достигли вершины, тяжелые серебряные двери в Башню Волшебников бесшумно распахнулись. Дженна глубоко вздохнула и последовала за Марсией.

Только тогда, когда двери Башни Волшебников закрылись и Дженна оказалась в огромном золотом холле, девочка поняла, как сильно изменилась ее жизнь. Дженна никогда-никогда не видела ничего подобного и даже не смела мечтать о таком. Она знала, что и большинство других жителей Замка не видели этого великолепия. Значит, она уже отличалась от тех, кого оставила позади.

Дженна рассматривала незнакомую роскошь вокруг. На золотых стенах мерцали картины с изображением мифических существ, таинственных символов и далеких земель. В теплом воздухе стоял аромат благовоний. Все вокруг было наполнено тихим монотонным пением. Так звучала магика, благодаря которой Башня оставалась тем, чем была. Пол под ногами у Дженны вдруг потек, будто песок под ветром. Сотни цветов затанцевали под сапожками и сложились в слова: «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ, ПРИНЦЕССА, ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ!» А потом, пока она изумленно смотрела на них, буквы изменились, и девочка прочитала: «ПОТОРОПИТЕСЬ!»

Дженна подняла глаза на Марсию, которая с трудом затащила часового на серебряную винтовую лестницу.

– Иди сюда, – нетерпеливо произнесла Марсия.

Дженна подбежала к нижней ступеньке и начала карабкаться по лестнице.

– Да нет, просто встань на нее, – объяснила Марсия. – Лестница сама сделает все остальное.

Потом она громко скомандовала лестнице: «Вверх», и, к величайшему изумлению Дженны, ступеньки закружились и поехали наверх. Сначала медленно, но потом лестница набрала скорость, завертелась быстрее и быстрее – и остановилась только на самом верху Башни. Марсия соскочила на пол, Дженна неловко спрыгнула следом, у нее слегка кружилась голова. Потом ступеньки вызвал какой-то другой волшебник, и они поплыли вниз.

Большая пурпурная дверь в покои Марсии уже распахнулась им навстречу, а огонь в камине торопливо вспыхнул. Марсии и рта раскрывать не пришлось – софа сама перебралась поближе к огню, а две подушки и одеяло взлетели в воздух и аккуратно расположились на ней.

Дженна помогла волшебнице уложить часового на софу. Выглядел он очень плохо: лицо побелело от холода, на щеках блестели льдинки. Не открывая глаз, мальчик судорожно затрясся.

– Раз дрожит – это хорошо, – быстро сказала Марсия и щелкнула пальцами. – Мокрая одежда – прочь.

Нелепая форма часового слетела с мальчика и собралась на полу яркой сырой грудой.

– Мусор, – сказала одежде Марсия.

Форма понуро собралась в кучу и, оставляя на полу мокрый след, потащилась к мусоропроводу.

Марсия улыбнулась.

– Вот мы от нее и избавились. А теперь – сухую одежду.