— В чём дело?.. — я растерянно протягиваю, убрав руку.

— Нила, я сейчас такой уставший, что у меня даже не встанет, — он мне сознаётся, отчего я чувствую очередной укор совести, ведь я, зная о его утомлённости, всё равно попыталась увлечь его сексом.

— Прости, — я виновато шепчу, при этом надеясь, что он не станет на меня из-за этого злиться.

— Зачем извиняешься? Я ж не импотент, — он по-доброму мне улыбается, после чего ближе меня к себе прижимает и, на секунду прижавшись своим лбом к моему, целует. И отвечая на его поцелуй, я думаю лишь об одном — наши отношения, наконец, стали стремительно налаживаться. Больше никаких недомолвок, стеснений или страхов, будто бы лишь один из нас по-настоящему заботится о другом.

xxx

Когда злосчастный четверг, от которого слишком многое зависит, наконец наступает, я тревожно просыпаюсь в пустой постели. Взглянув на часы, которые указывают на час дня, я хмурюсь в недовольстве. Александр меня так и не разбудил, несмотря на то что я его об этом заранее и неоднократно просила. Но не успеваю я из-за этого обидеться на парня, как вдруг я замечаю на прикроватной тумбочке оставленную им для меня записку. Потянувшись за ней и удивлённым взглядом бегло ознакомившись с оставленным посланием, я про себя усмехаюсь, потому как Кинг на самом деле не единожды пытался выполнить данное мне обещание, но я, вместо того чтобы раскрыть глаза, далеко не цензурно стала сопротивляться своему пробуждению этим утром. Всё же за это лето я отвыкла от раннего пробуждения по утрам. Тяжело вздохнув, я оставляю записку на своей подушке и встаю с кровати, желая привести себя в порядок.

Поскольку мы с Александром негласно решили, что до конца этой недели я буду жить вместе с ним, ибо я хотела быть рядом, чтобы ему помогать и поддерживать, я ещё на прошлой неделе временно вернулась домой за некоторыми вещами. Но по прошествии стольких дней чистой одежды у меня уже не остаётся, потому я раздеваюсь до гола и, найдя в шкафу последнюю пару нижнего белья, а также позаимствовав одну из футболок Кинга, иду в душ. Встав под горячие струи воды, я невольно вспоминаю о недавнем разговоре с Брайаном. Судя по настрою моего братца он вот-вот решится поведать Ричарду и Гвинет о том, что через каких-то восемь месяцев они станут бабушкой и дедушкой. Даже представить себе не могу сколько храбрости и мужества понадобится моему братцу, дабы сознаться своим родителям в этом ошеломляющем известии. Но как бы Брайан и Бонни не старались, уверена, им придётся через многое пройти, чтобы заслужить благосклонность и доверие Ричарда, который уже имел неосторожность поверить не в ту избранницу своего сына. Но я всё же надеюсь, что на сей раз он не будет так резок, ведь во время знакомства он пришёл в самый настоящий восторг от Бонни, которая является полной противоположностью злосчастной Элисон.

— О боже! — я вздрагиваю, стоит мне почувствовать, как бесшумно подкравшийся ко мне Александр кладёт мне на низ живота ладонь и аккуратно притягивает к своему обнажённому телу.

— Он самый, — он самодовольно шепчет мне, нарочно при этом задевая губами мочку уха, когда одной рукой ненавязчиво сжимает мою грудь, а другой поглаживает низ живота, отчего по всему телу проходит волна дрожи.

— Сделка прошла хорошо? — я спрашиваю изрядно дрожащим голосом, при этом спиной прижимаясь к нему.

— Да, — он коротко отвечает, после чего плавно разворачивает меня к себе и обнимает. Я же только сильнее к нему прижимаюсь, при этом сомкнув руки у него за спиной. Слишком много времени было упущено этим непростым летом. Поэтому, стоит мне осознать силу своей тоски по нему, как я приподнимаясь на носки и увлекаю его в лёгкий, но чувственный поцелуй. Нежась в его сильных объятиях под струями горячей воды, я теряю счёт времени. Но стоит ему через какого-то время сменить сердечность этого момента на пылкость, как я и вовсе забываю о существовании времени. Кинг жадно целует меня в губы, изредка спускаясь к моей шее, отчего я время от времени срываюсь на приглушённые стоны. — Помнится у нас ещё ни разу не было в душе, — он шепчет мне в губы, после чего, подхватив меня на руки, прижимает к стене. Обвив руками его шею, я впиваясь в его губы несдержанным и грязным поцелуем, ибо с последнего раза, когда наши обнажённые тела соприкасались, прошло почти три месяца. Три долгих месяца воздержания, которые дают о себе сейчас знать, ибо возбуждение всего за пару минут опьяняет мой разум. Кинг едва сдерживает себя, чтобы не причинить мне боль, когда плавно входит в моё напряжённое от предвкушения тело, отчего я в блаженстве прикрываю глаза.

— Не смей сдерживаться, — я стону ему в губы, поскольку по прошествии уже нескольких минут он практически не ускорил свои движения внутри меня.

— Лучше не провоцируй меня, Нила, — он низким голосом отвечает, когда искусывает мою шею. Однако он всё же увеличивает частоту и скорость проникновения. Но спустя пару минут мне становится и этого уже недостаточно.

— Ты ведь всё ещё злишься, что я вела себя как бессердечная сука? Я знаю, что злишься, — я, судорожно дыша, шепчу ему в губы, и стоит мне словить на себе его застеленный пеленой страсти взгляд, как я продолжаю. — Накажи меня. Жёстко и беспощадно, — я грязно настаиваю.

— Сама ведь напросилась, — он грубо мне шепчет в ответ и властно целует.

Опустив меня на пол, он, не прекращая несдержанную и порой даже грубую ласку всего моего тела, резко разворачивает меня лицом к стене и приказывает нагнуться. Повинуясь, я прижимаюсь к серой плитке всей грудью и сразу же чувствую, как Александр сжимает мои волосы в кулаке и, плавно войдя в меня, тянет их на себя, отчего я дугой выгибаюсь перед ним. Он жёстко и безжалостно вбивается в моё податливое тело, которое бьётся крупной дрожью каждый раз, когда он задевает особую точку внутри меня. Когда Кинг шлёпает меня по ягодицам, я не могу не отметить про себя то, что он впервые бьёт меня с такой силой, что не может не радовать, ведь я неоднократно просила его усилить свой удар, а он в ответ лишь отказывался, поскольку боялся сделать мне по-настоящему больно. Но сейчас, когда в ванной комнате время от времени слышатся звонкие шлепки, я кричу лишь от переполняющего меня экстаза, ведь он объединяет увесистые шлепки по ягодицам, ритмичные и быстрые толчки внутри меня, а также сдавливание горла. Неожиданно он ослабляет свою хватку и вновь берёт меня на руки, желая покинуть душную душевую. Впившись в губы друг друга неистовым поцелуем, Александр пытается открыть стеклянную дверь, но, столкнувшись с какой-то трудностью, он несдержанно и резко толкает её, отчего она с силой врезается в стену, и слышится треск стекла. Не обращая внимание на разбившуюся дверь душевой, Кинг усаживает меня на столешницу у раковины и, широко раздвинув мне ноги, с моим оглушительным стоном входит в меня. И вновь он вбивается в моё тело с немыслимой скоростью, отчего ванная комната заполняется моими истошными криками и животными стонами Александра.

— Нила, спрячь свои ноготки, — он болезненно шипит, когда я ногтями впиваюсь в его мускулистые плечи, дабы совладать со своими ощущениями, которые разрывают меня изнутри. — Нила, — он более грозно повторяет, ибо хватку я не ослабляю. Но повторная просьба также пролетает мимо моих ушей, и за это Кинг награждает меня лёгкой, едва ощутимой, но неожиданной пощёчиной. — Я говорил, что буду делать с тобой всё, что захочу, — он низким голосом говорит, и за это я впиваюсь жарким поцелуем в его губы, ибо пощёчина ни капли меня не напугала или же отрезвила. Даже наоборот, она ещё сильнее взбудоражила мне кровь.

Во время поцелуя я практически ложусь на спину, потому, когда я пытаюсь приподняться, я опираюсь о столешницу руками и, как результат, скидываю на пол всё, что только находится возле меня. И вновь что-то стеклянное разбивается о плитку, но меня больше волнует смена позы, из-за которой мои ноги оказываются на плечах Александра, а голова прижата к зеркалу. Я открываюсь перед ним до невозможности пошло в этой откровенной позе, почему к неописуемому физическому удовольствию примешивается чувство порочности и, как результат, возбуждения, от которого низ живота начинает моментами покалывать, а щеки гореть красным румянцем.