Как это сделать?

Впрочем, долго думать над этим не пришлось, ответ нашелся сразу. Можно сказать классика попаданца.

– Давайте я вам спою… – предложил Василий Васильевич. – Казачья песня. Из будущего.

Сработало на всю тысячу процентов. Казаки петь вообще любили, особенно после хорошего застолья и выпивона, и конечно больше всего петь любили о себе. А то, что песня из будущего, так это вообще обеспечило ему аншлаг.

«Ну вот, реализую первый пункт любого попаданца, перепеваю чужие песни, пусть и не Высоцкого», – с нервной самоироничной усмешкой Орлов.

Запел «Черного ворона». Здесь можно было поиграть голосом, особенно хорошо, что песня протяжная, что уже само по себе хорошо погружает людей в состояние измененного сознания, заставляя отключать аналитический центр. Он еще в дополнение этому помог, сняв с шеи серебряный крестик и начав его раскачивать в руках по принципу маятника, заставляя людей фиксировать на нем взгляд и еще глубже проваливаться в транс…

Заставить человека что-то забыть крайне проблематично. У него останется ощущение какой-то пустоты, чувство потери. Он начнет искать, мучительно пытаться разобраться в ситуации и рано или поздно он найдет это потерянное и все вспомнит.

Так что лучше и легче заставить человека сохранить тайну, замкнув это желание гипнотизера на внутренние догматы составляющие личность человека, например благородство. Ведь это же благородно сохранить тайну, что тебе доверили. Посему стоит кому-то пожелать что-то растрепать, как сработает закладка на благородство и потенциальный трепач с лязгом захлопнет рот.

Можно добавить чувство превосходства на сопричастность к большой тайне. Избранности.

Оставалось радоваться, что в этом отряде полковник собрал честных и правильных во всех смыслах ребят и их наставников. Откровенных подонков тут не было.

Но это конечно же только первый шаг, чтобы парни от избытка прямо-таки бурлящих чувств не растрепались о произошедшем сразу же после возвращения в полк. С ними для закрепления результата требовалось работать индивидуально. Но это позже. Василий надеялся, что у него будет на это время и место. Да и вообще он собирался сделать из этих казаков свою личную дружину.

Очнулись казаки как-то разом от резкого щелчка пальцами полковника, только не заметили этого, и невольно стали переглядываться между собой, но что-то понять и осмыслить Василий Орлов им не дал, сказав:

– А вот еще одна песня. Называется «Атаман».

Затянулась новая песня, смывая это странное чувство общей неловкости о котором они в итоге даже не вспомнили.

Закончив разведку местности для определения маршрутов патрулирования казачьих разъездов, полковник Орлов вернулся в свой полк, что квартировал в нескольких местных деревеньках. Сам же Василий Васильевич со своей «бандой» обосновался в поместье одного из помещиков. Тот может и не слишком радовался «гостю» хотя встречал с улыбкой, но полковнику было на это по большому счету плевать.

«Все они тут предатели-бегунки, – с раздражением думал вселенец. – Сегодня, стоит им яйца прищемить присягают на верность российскому императору, завтра бунтуют, а послезавтра присягнут Наполеону и пойдут войной на Россию, жечь, грабить насиловать, издеваться с особым садизмом над пленными и убивать. Такие вот они просвещенные и культурные европейцы».

Приведя себя в порядок после поездки по «местным достопримечательностям», Василий заперся в занятой им комнате и стал думу думать тяжкую.

А что ему собственно теперь делать и как вообще быть?

Во время поездки как-то удавалось гнать от себя эти мысли, требовалось держать лицо дабы не выбиться из привычного казакам образа, да контролировать подчиненных, а тут в тиши и спокойствии навалилось.

А подумать было над чем. Сразу две темы глобальные имелось.

Во-первых, скорый дворцовый переворот известный как «апоплексический удар табакеркой».

На самом деле его задушат.

Во-вторых, война с Наполеоном, а по факту с первым Евросоюзом, что для России обернется громадными жертвами, и кроме морального удовлетворения от тяжелой победы она ничего не получит. Боле того, долги появятся и немаленькие.

Но она начнется только через десять лет, вроде нескоро и можно отложить размышления на эту тему на потом. Но нет, так только кажется, основа ее закладываются именно сейчас.

Классическая временная точка бифуркации, когда ситуацию относительно небольшим воздействием можно повернуть в иную сторону и в целом Василий Орлов мог произвести такое деяние. Всего-то и надо что грохнуть несколько человек… благо опыт скрытого убийства у него уже имелся. Там правда месть была, но и тут… цель оправдывает средства.

«Надо ли только? – усомнился он. – Как бы хуже не стало».

Его даже пробила нервная дрожь. Все-таки чувствовать себя вершителем судеб не просто отдельных людей, но и государств, даже всей цивилизации это… волнительно, мягко говоря.

Ну и мысли интеллигентские полезли, дескать, а имею ли я право…

«Ах да, еще в-третьих, забыл – Индийский поход, что закончился толком не начавшись, – вспомнил Василий. – Все происходило в спешке, бегом-бегом, деньги потратили, как водится большую часть разворовали, войска тронулись, вот только идти из-за раскисших от ненастья дорог, пришлось по не намеченным маршрутам, пошел перерасход средств на приобретение продовольствие, а его нема у местных крестьян, случился очередной неурожай, голод, но тут случается переворот, и все вернули в зад».

– Вот нужен нам этот Индийский поход если Павлушу от табакерки или вовсе табуретки уберегу? Вопрос однако…

Принимать столь судьбоносные решения в одну харю было откровенно сцыкотно. Хотелось с кем-нибудь на эту тему посоветоваться, просто переложив часть ответственности на чужие плечи.

Вот только с кем?

– С отцом и дедом?

Хорошие кандидатуры, жизненного опыта им не занимать. Но тут вставали новые вопросы не имеющие четких ответов.

«А как я им объясню, откуда я это все собственно узнал? – сморщившись, подумал Василий Орлов. – Тоже вешать лапшу на уши, что видел будущее, потеряв сознание в круге-лабиринте? Сомнительно как-то, что они в это поверят… Это простые казаки, темные люди, скушают и не подавятся, даже добавки попросят, тем более что являлись свидетелями моего сомления, отец же с дедом реципиента люди просвещённые, их на мякине не проведешь… им потребуется предъявить что-то более весомое. Только где я это «что-то» возьму?»

– Поверить-то они поверят, когда Павлушу согласно моим пророчествам в следующем году удавят, не так уж долго ждать осталось, да только поздно станет пить боржоми, почки уже на хрен отвалятся…

И опять полезли предательские мысли, что можно оставить все как есть и прожить в свое удовольствие хапнув где-нибудь бабла.

Дескать, ну что собственно изменится для России в глобальном плане, если спасти императора и устроить этот клятый Индийский поход? Василий был далек от мысли, что даже в случае его успешного завершения Индию удастся оторвать от Англии, да крупно напакостить можно, но оторвать – нет. Даже Франция ее не сможет удержать за собой, чего собственно и хочет добиться русскими руками.

Это как камень брошенный в воду, в ближайшей перспективе что-то может и поменяться, причем опять-таки, не факт, что в лучшую сторону, но в отдаленной «волна» затихнет и пойдёт все так, как шло в изначальной исторической последовательности.

«А это революция, где мы в совокупности потеряли под двадцать миллионов человек от боевых потерь, болезней и голода, перед этим слитая Первая мировая, а затем не менее бездарно начатая Вторая, в которых совокупно потеряли еще за тридцать миллионов, – все больше хмурился Орлов. – Стоило только пойти развитию, как приключился Великий Кукурузо (чем-то кстати напоминающий по характеру и непродуманности и непоследовательности действий нынешнего Павлушу), потом Бровастый Звездоносец усугубил, ну и окончательно все развалила сладкая парочка из Меченого и Трехпалого Мухожука, а это еще минимум десять миллионов человек спившихся, снаркоманившихся, перестрелявших друг друга в бандитских разборках и просто уехавших, которые могли бы жить, создавать семьи и рожать детей».