Вот это да, хочу такую карту. Я несколько раз позвенел в колокольчик. Отцепив книгу от пояса, положил её на прилавок.

– Здравствуй человека, пришёла карта купить? Заходи, покупай. Магу ещё камни путешествий продавайт, недорого. – вынырнувший из двери за прилавком гоблин сразу улыбнулся показывая свои мелкие острые зубы, и забрался на табуретку, вставая за прилавок.

Сганивик 150 уровень

Раса: Гоблин

– Извини меня Сганивик, но я здесь только из праздного любопытства. Мне очень интересна эта карта, не покажешь?

Лицо гоблина сразу посерело, и потеряло улыбчивость.

– На человека, сматри и проваливай у меня дел ещё много. Ходят тута всякие заморыши, без копейки в кармане. Ты когда подрастёшь ты приходи, моя тябе на эту карту скидку сделай, всего за двадцать миллионов отдам.

– Что? Но карта же пятнадцать стоит! – моему возмущению не было предела.

– Чтито? Тябе кто такое сказал а? Всягда стоила двадцать адын.

Я вновь открыл статус карты.

Карта Схиропсиса

Класс: Артефакт.

Эффект: карта может масштабироваться и показывать ту территорию, которую вы хотите увидеть. Самозаполняется.

Процент исследованной территории: 51% мировой территории.

Цена: 21 000 000

– Ясно, гоблин, я лишь взгляну.

– Сматри-сматри человека, эту карту писали одни из лучших картографав.

Я развернул свиток с картой, и накрыл им свою книгу. Книга несколько раз вздрогнула, и изрядно прибавила в объёме. Свернув свиток, отдал его гоблину.

– Плохая карта, ничего такого чего не было бы на моих картах, в ней нет. Желаю вам удачи в торговле, господин Сгинивик. Пойдём Тихон.

Мы вышли из магазина и направились дальше по дороге.

– Дед, а почему ты с ним сначала по простому говорил, как со мной, а потом вдруг господином величать начал?

– Эх, молодо-зелено. – я присел на корточки становясь одним ростом с Тихоном. – Вот смотри, как принято обращаться к человеку, которого ты уважаешь?

– Ну это просто, господин, или если ты к кому-то простому обращаещся то можно просто на «вы».

– Теперь слушай. Когда ты с человеком, или любым другим знакомишься, то ты его называешь на «вы», этим выказывая уважение к нему. Дак вот, если же человек стал для тебя чем-то значимым, не просто один из людей всего мира, с которыми ты имеешь дело, например он, стал тебе товарищем или другом, ты назовёшь его на «ты». И если сказать уже твоему другу «вы», этим ты его оскорбишь. Пока мы говорили, этот гоблин оскорбил меня, и я не питаю к нему каких либо добрых чувств, поэтому я обратился к нему, как к плешивой собаке, пожелавшей меня укусить.

– А почему тогда ты не назвал его с самого начала на «вы», почему не выказал уважение?

Я ухмыльнулся и встал, перехватив посох, взглянул прямо в глаза мальцу.

– А потому что моё уважение, ещё заслужить надо, внучек, веди меня к своему дому. Как бы тебя не хватились.

***

Барак на деле оказался старым сараем, покосившимся и наполовину сгнившим. Когда-то железные петли держали дверь, теперь же несколько сколоченных вместе досок, стоят на земле, наполовину закрывая дверной проём.

Не было желания заходить в эту халупу, я присел на берёзовую чурку, и отправил Тихона собирать брата в дорогу. Он по первости было запротестовал, мол, не хочет оставлять отца, я велел разбудить и его, и отправить ко мне, на улицу. Вот отец семейства и показался.

– Ну и кто ты, и куда хочешь забрать детей, учти, просто так я их тебе не отдам, они молодые, крепкие, за каждого можно получить по полтора серебряника.

Вышедший, на свет божий, мужик обдал меня смрадом не мытого тела и дикого перегара. Похоже, когда-то он был здоровым и сильным мужчиной, теперь же это было жалкое зрелище. Босой, в одних штанах, подпоясанных куском бечёвки, грязный и худой, как раб на галерах. Длинные, тёмные волосы, теперь были похожи на кусок свалявшейся пакли.

– Ещё одно подобное предложение, и ты будешь жалеть, что я сразу тебя не прикончил. – он попытался было что-то сказать, и резко замахнулся кулаком – Заткнись и сядь.

Я ударил посохом о землю, и моментально уплотнившийся воздух с силой прижал его к земле. Пусть полежит, это даже не заклинание, так, просьба к стихии, теряю жалкие крохи энергии.

– Не буду спрашивать, хочешь ли ты жить, меня это не интересует, хочешь ли ты, чтоб твои деть жили свободно, чтоб они больше никогда не побирались, и могли позволить себе не только регулярную и вкусную еду, а надежду на светлое будущее. – мне не хотелось говорить с человеком под хмелем, и я кинул на него исцеляющее заклинание, которое сняло с него негативные эффекты.

– Да. – Сказал мгновенно протрезвевший мужик, его глаза смотрели на меня ясно, больше не подёрнутые поволокой дурмана. Он смотрел на меня как бредущий по пустыне человек, увидевший вдалеке оазис, и надеющийся, что это не мираж.

– Что ты готов сделать для этого? – холодности моего тона могли позавидовать вековые льды.

– Все!

– Готов ли ты отдать жизнь за своих детей, прямо здесь и сейчас?

– Готов!

– ……. значит пока ты достоин жизни. – я встряхнул рукой освобождая его от чар.

– Иди, собирайся, бери только самое ценное для вас, всякий хлам не собирай, если руки растут из правильного места, сделаешь все новое.

– Спасибо.

Сказал и поспешил в развалины, волею судеб ставшие, кому-то, домом.

Надо будет обзавестись трубкой, хоть и желания закурить у меня давно не появлялось, что-то захотелось посмаковать пряного табака, да и ожидание бы скрасило.

Ждал я не долго, все трое вышли на улицу, самый младшенький держался за руку Тихона. Мальчик лет пяти, тяжело дышал через рот, и его нос был свернут влево, выглядит, так как будто его побили, тут я вспомнил, что мне рассказывал парень по пути к гильдии…

«– Пробовал не отдавать остатки денег?

– Как не пробовать, пробовал, избил он нас тогда сильно, я-то ладно да младшего жалко, он с тех пор дышит плохо, да говорить громко не может.»

Я посмотрел на отца семейства, он прятал от меня взгляд. Поудобнее перехватив посох двумя руками, я с боку ударил им по колену этого мерзавца. Он, не проронив ни звука, опустился на одно колено, его нога была сломана, и вывернута под неестественным углом. Но мне показалось мало, ещё раз размахнувшись посохом, я размазал его нос по лицу, кровь брызнула во все стороны, заливая глаза.

– Дед, не тронь папку, он хороший! Он был пьяный, он никогда бы не стал бить нас просто так, пожалуйста, не бей его!

– Успокойся дитя, как только он делом заслужит прощения, я исцелю его ногу, а травма носа останется с ним навсегда, это будет ему напоминанием о том, что он сделал. А сейчас, дитя, как твоё имя? – повернулся я к младшему ребёнку, попутно наблюдая за мужиком, он сел на землю и стал вытирать лицо от крови.

– Илья, дедушка, Тихон сказал, что ты добрый, зачем ты обидел папу?

Он и в правду сипел, и вздыхал ртом через каждое слово. Так, я не очень хорошо разбираюсь в исцеляющих чарах, жаль, что простое вливание жизни никак не поможет, рана застарелая, и аура уже перестроилась.

В книге у меня есть ритуал Великого исцеления, но это все равно, что ногти бензопилой стричь. Так, значить включаем думалку, уберём лишнюю атрибутику, ритуалистику тоже, само заклинание сократим, мне нужно только исцеление, ни к чему лишний раз богов тревожить. Итак, я взял флягу с водою, и начал читать с книги: