– Понял! – заговорил вслух Терехов.

– Вертолёт туда не долетит, – бесстрастно сказал Державин. – До цели более тысячи километров, если верить полученной инфе, а у нас горючки кот наплакал.

– Думайте, чем заменить горючку.

– Мочой, – буркнул второй пилот «восьмёрки» лейтенант Кузьмин.

– Заткнись, шутник! – сказал Державин.

– Горючка осталась на Земле.

– Тоннель к ней отрезан.

Колонна шмелей над беседующими расплылась зонтиком, но через несколько секунд вернула форму.

– Понял, – шевельнул челюстями Терехов, оглядел компанию. – Двое останутся здесь обслуживать «вертушку». Двое отправятся выполнять задание. Добровольцы есть?

Пилоты обменялись взглядами.

– Добровольцев нет, – констатировал Терехов. – Что ж, в таком случае останемся мы, я и лейтенант Кузьмин. Это наша машина, и мы к ней привыкли. Тебе, капитан, придётся с твоим стрелком выполнить миссию.

– Бросим жребий! – не согласился с его решением Державин, чернявый, смуглолицый, заросший жёсткой щетиной.

– Не вижу смысла бросать жребий.

– Зато я вижу.

– Пошёл к чёрту!

Шмели над лётчиками взметнулись фонтаном, собрались в шар, опускаясь прямо на головы спорящих мужчин.

Оба замолчали.

Потом Терехов сказал изменившимся голосом:

– Понял!

Достав пистолет, он выстрелил Державину в голову.

Второй пилот «Ми-171» шарахнулся в сторону, расширившимися глазами провожая падающее тело командира.

– Возражения есть? – каркнул Терехов.

– Н-нет! – выдавил лейтенант.

Терехов перевёл взгляд на своего оператора-стрелка.

– Полетишь с ним, я остаюсь здесь.

– Слушаюсь! – пробормотал белобрысый Кузьмин.

Неподалёку от «вулкана» с кратером послышался шум, и к вертолёту вылетели два «птеродактиля».

Но лётчики не испугались и не побежали под защиту вертолёта. Чудовищные твари были на их стороне.

– Садитесь. – Терехов махнул пистолетом на летающих «динозавров». – Они донесут вас куда надо.

– Пожрать бы надо взять, – сказал Кузьмин.

– Возьми сухпай.

Лейтенант залез в кабину, вытащил штатный рюкзачок с наборами сухого пайка.

Лейтенанты один за другим взобрались на спины «птеродактилей».

Те взмахнули чешуйчатыми крыльями, бесшумно взмыли в воздух и улетели.

Терехов проводил их равнодушным взглядом, спрятал пистолет в кобуру, оттащил тело убитого подальше в колючие кусты «можжевельника», залез в кабину вертолёта и достал флягу, в которой плескалась какая-то жидкость.

Шмели накрыли вертолёт куполом.

– Понял, – проговорил капитан, делая глоток. – Выполняю.

Через две минуты вертолёт стартовал, направляясь за пределы чёрного леса, диаметр которого уже превысил сто пятьдесят километров.

Заправка самолёта Демонов заняла больше времени, чем рассчитывал Максим, и весёлая компания под его командованием покинула Крепость ближе к полднику, то есть примерно к четырём часам по времени Большого Леса.

– Дай мне порулить пепелацем, – попросил Костя, душа которого жаждала движения и какого-нибудь экстрима. – Вдруг вас убьют или ранят, и мне пригодятся навыки пилота.

– Типун тебе на язык! – проворчал Редошкин.

– Костя, ну что ты такое говоришь?! – возмутилась Вероника.

– Да я ничего плохого не имел в виду, – радостно сообщил молодой человек.

– Вернёмся – потренирую, – пообещал Максим.

– А мы завернём к городу?

– Зачем?

– Надо бы полазить по зданиям, поискать артефакты, интересно же.

– Вот! – подняла вверх палец Вероника. – Ботанику и то интересно изучать артефакты, а я археолог!

– Найдём мы тебе артефакты, – засмеялся Костя. – Несмотря на истёкшие тысячи лет с момента окончания войны, здесь должны были сохраниться следы инфраструктуры Демонов, развалины, пирамиды там и прочие археологические ценности.

– Максим, это идея!

– Когда-нибудь займёмся их поисками, – пообещал Максим, поднимая самолёт к верху шахты.

– Давай прямо сейчас!

– Не до того.

– Ну, Макс, умоляю!

– Ладно, сделаем петельку вокруг Крепости, но только одну, у нас более серьёзная задача.

– Ура! – захлопала в ладоши девушка.

Купол над шахтой, свитый из ажурных растительного вида ферм – если смотреть снизу, раздвинулся лепестками ромашки (Матевосян, сидевший в центре управления Крепостью, видел манёвры самолёта и открыл купол), и воздушная машина Демонов Войны вылетела ракетой стратегического назначения, разве что без грохота и огненного столба.

Вознеслись на трёхкилометровую высоту, некоторое время любовались размытым желтком светила, уходившего к «северо-западу». Потом Максим повернул «на юг» и, отдалившись на сто пятьдесят километров от кратера, служащего хорошим указателем местонахождения Крепости, повёл аппарат по кругу.

Им повезло буквально на первой же минуте.

– Там что-то блестит! – завопил Костя, не уточнив координаты этого «там».

Максим внимательно оглядел ландшафт в полосе Леса справа и слева от плывущего самолёта (круговая система обзора была удобна лишь для созерцания пейзажей, но не для ориентации в пространстве) и увидел провал в лесных зарослях, километрах в десяти от аппарата, в глубине которого и вправду что-то поблёскивало.

– Проверим!

Самолёт одним плавным прыжком преодолел расстояние до провала, и перед глазами пассажиров раскрылась панорама приличных размеров озера, на высоком берегу которого, напоминавшем ровную базальтовую плиту, стояли самые настоящие парусные корабли. Правда, без парусов, но с мачтами. Максим насчитал пять судов: три – размерами с трёхмачтовые старинные фрегаты, два вдвое меньше, размерами со шхуну.

– Ущипните меня! – проговорил Костя севшим голосом.

– Очуметь! – изумился Редошкин.

Самолёт снизился, зависая рядом с «фрегатом».

Стало видно, что корабль сплетён из сотен тонких – с руку ребёнка – стеблей «бамбука» и лиан. Его корпус высотой в десяток метров и длиной в сто с лишним рассохся от времени, но и в нынешнем состоянии производил впечатление шедевра технологического дизайна, настолько совершенными казались его обводы и линии плавных геометрических переходов, складывающиеся в объёмный фрактальный узор неземной геометрии.

– Отпад! – добавил восхищённый Костя. – Какая красота!

И Максим в очередной раз простил парню его несдержанность и пофигизм в отношении к житейским проблемам.

Облетели «эскадру» кругом, задерживаясь почти у каждого плетёно-деревянного судна.

– Неужели эти корабли создавали Демоны Войны? – недоверчиво проговорила Вероника, поглощённая созерцанием «шхун».

– Вряд ли, – сказал Костя. – Демоны были хорошими технологами, но не обладали эмоциональной сферой и богатой культурой.

– Почему ты так решил?

– Потому что Крепость напрочь лишена каких-либо памятников культуры и искусства. Ни в одном отсеке жилой зоны, ни в центре управления нет даже намёков на образцы искусства. Я считаю, что эти корабли – музейные экспонаты, созданные Лесом вместе с городом.

– Непонятно, зачем это Лесу, – сказал Редошкин.

– Я уже говорил: он помнит то, что было задолго до войны, помнит историю своего создания и путь цивилизации. – Костя помолчал и добавил ради справедливости: – Хотя, может быть, существует и другое объяснение. Кстати, я теперь совершенно уверен в том, что та статуя трёхликой женщины и в самом деле прародительница Демонов.

– Откуда уверенность?

– Они трёхполые, а у неё три лица… но не это главное. Лес поставил её памятник, потому что она его и вырастила.

– Ну, так мы далеко зайдём, если начнём искать сумасбродные объяснения всем здешним непоняткам.

– Чем тебе не нравится моё?

– Фантазёр ты, – увильнул от прямого ответа лейтенант.

– Вылезать будем? – робко спросила Вероника.

– Да! – быстро ответил Костя.

– Нет! – возразил Максим. – В другой раз.

– Ты… узурпатор! – обиделась девушка.