Канистры были не просто так. Голос в голове никак не утихает, но я его не понимаю. Он говорит неразборчиво. Неясно. Непонятно. Несвязно. НЕТ. Голос становится громче и громче с каждым словом. НЕТ! Громче. НЕТ! Громче. ПОЖАЛУЙСТА! Еще громче. НЕ НАДО! Я НЕ ХОЧУ! Я ВСЕ ПОНЯЛ! Я НЕ ХОТЕЛ ПРИЧИНИТЬ ВАМ ЗЛА! Я ПРОСТО ХОТЕЛ ПОМОЧЬ! Бензиновая дорожка от меня тянется канистрой дальше. ПОЖАЛУЙСТА! НЕ НУЖНО ЭТОГО ДЕЛАТЬ! Мольбы сменяются агрессией в момент, когда человек понимает, что он теперь обречен. СВОЛОЧИ! ТВАРИ! СГОРИТЕ В СВОЕМ ЧЕРТОВОМ АДУ! ВЫ ВСЕ МУСОР, ОТБРОСЫ, ОТХОДЫ! НИКТО ИЗ ВАС НЕ ЗАСЛУЖИВАЕТ ДАЖЕ ПОЛОВИНЫ «ПОДЛИННОГО ГОСПОДА»! ВЫ НАСТОЯЩИЕ ЖИВОТНЫЕ! НИКАКОГО «ВАШЕГО ПОДЛИННОГО ГОСПОДА» НЕ СУЩЕСТВОВАЛО, И НИКОГДА НЕ БУДЕТ СУЩЕСТВОВАТЬ! ВЫ КУСКИ ОТРАБОТАННОГО ПРИРОДОЙ МАТЕРИАЛА, КОТОРЫЕ НЕ МОГУТ ЖИТЬ С ОСОЗНАНИЕМ ТОГО, ЧТО ОНИ ВООБЩЕ НИКОМУ НЕ СДАЛИСЬ В ЭТОЙ ЖИЗНИ! Искра. Теперь не слышно ничего, кроме крика. Пронзительного и оглушительного. Как так получилось, что раньше люди жили в мире, где в любой момент ты мог …
УМЕРЕТЬ?
Когда твоя судьба не зависит лишь от тебя самого, а зависит от множества факторов? Отвращение, отвращение, ужас и апатию испытываю я, но мысли не прекращают свое движение. Я не хочу думать теперь, но мысли сами появляются. Я не виноват в том, что я понимаю. Едва ли животные лучше нас? Еретик УМЕР, крича свои мысли прямо на костре – есть ли смысл в таком сожжении? Ненависть, агрессия переполняют, но уже не этого человека, а именно меня. Я его не знал, но почему тогда ощущаю себя так? Я забыл теперь. Обо всем.
До сих пор мне самому интересно, по какой причине сигмы так сильно разделились? Вирус атаковал одни и те же участки мозга, вызывая одинаковые мыслительные последствия, но почему-то разделение все-таки смогло произойти. Хотя, конечно, интеллектуальный уровень радикальных сигм был гораздо ниже оппозиционных, которые старались бить точными ударами по государственному строю, а не искать объект поклонения, уничтожая все, что не является им. Они уже тогда знали то, как будет выглядеть Т-Федерация сейчас. Вероятно, даже идеальная биологическая машина для уничтожения мыслительного развития всего человечества может дать сбой в ходе своей работы.
В каждом МССС изначально появляются тысяча стинамсолдат, но со временем это количество убывает. Это огромное, практические пустое строение, где нет места удобству и комфорту. Если здесь и есть мебель, то она состоит из твердых каменных пород, которые доставляют мало удовольствия от ее использования. Речь об отоплении, еде, и воде не стоит заводить – их изначально приходилось добывать с огромным трудом. Сегодня произошло кое-что важное. Я считаю, что это опорный пункт для отсчета времени в будущем. Это должно стать началом конца. Можно считать года тридцатилетиями, если тебе надоедает обычный счет времени. Нам обоим нравится такой счет, поскольку мы знаем, что число 30 для нас – особенное. Сегодня практически 8,3 тридцатилетия с того момента, как мое тело издало последний вздох. И сегодня произошло это.
– Пришла сводка последних главных новостей мира – закончена автоматизация сфер жизни человека.
– Так что мы теперь единственные, кто работают? – толпа, в которой мы движемся, идет по определенному пути. По этому пути мы ходим вот уже 8 лет – упорядоченное движение помогает в уменьшении возможности потеряться, среди четырех толп, каждая из которых состоит из 250 человек. Хотя уже не 250 человек, многие из нас просто выбыли, уехали в города жить бытием, который стал нормой, но нам объяснили, что наша жизнь, хороша, как и у тех, кто живет в городах просто потому, что мы помогаем Т-Федерации.
– Получается, что так. Теперь каждый занимается работой над собой в городах.
– Что же они там будут делать в течение всей своей жизни?
– Достигать совершенства.
Совершенство. Идеал. А потом эти слова напишут у вас на могилах, потому что это единственное, что я могу считать совершенством и идеалом.
Человечество сбрасывает с себя оковы труда. Те самые оковы, что заставили маленькую обезьянку прямоходящую сделать шаг в сторону от тех, что стремились к делу привычному для них. Делу привычному для меня. И они начнут вырождаться. Вирус стремился уничтожить в принципе те участки мозга человека, что были результатом квинтиллионов мутаций. Но он не понял главного. Если бы он смог уничтожить тягу человечеству к труду, сделать ее неприятной для них и привить бессмертие, то совсем скоро он достиг бы нужного результата. Живая природа пыталась уничтожить разумную жизнь с помощью хода вперед, в лоб, а идти нужно было сзади – с самого логичного. Если бы я только знал о том, что происходит, то вмешался и помог бы ему, связался бы с ним и рассказал, что он делает совсем неправильные вещи. Они вели к краху. Не только самого вируса, но и последней надежды на проблески светлого будущего.
И множество вещей рассказывается им – наследникам человеческого развития.
Они не знали, как выращивать необходимые нам растения на бесплодных землях, как развести огонь, как добывать мясо, теплоизолировать помещения, обрабатывать металлы, получать электричество, собирать фотогальванические элементы, создавать асинхронные электрические двигатели – я вспоминаю все это от скуки. Жидкий гелий, антиферромагнетизм, затухание Ландау, курс теоретической физики в 10 томах, полуфеноменологическая теория сверхпроводимости, что из этого теперь им понадобится для выживания? Я не вижу перспектив, но может кто-то другой из них увидит, способности у всех разные и у каждого свои – зависти больше не существует, но откуда он о ней тогда помнит? Ломается логика, когда я так говорю, ведь я прекрасно понимаю, откуда он о ней помнит, и кому вообще можно завидовать, например, мертвецам. Их костюмы специфичны. Они называются варикостюмами7, что дает вполне смутное представление о содержимом названного объекта. Костюмы, которые растут, регенерируют и питаются. Как отдельные живые существа, не правда ли? Чарльз всегда боялся темноты. У меня есть вопрос. Они – единая машина, среди нас нет бесталанных, нет ненужных, мы как наномеханизмы в варикостюмах, или киберэнилах, как клетки в организмах ̶ каждый трудится для общего блага. Его костюм способен светится в темноте. Чем больше испытывает стресса организм, тем больше количество БМГ способно прижиться в нем, тем самым есть возможность установить больше БП. Таковы условия жизни с ними. В один момент, когда стинамсолдаты здесь достигают половой зрелости, то их отправляют на убой. Там нет места ликованию и речи о какой-то победе – там нужно лишь выжить, дышать из последних сил. Тот, кто выживет – получит множество БП протезов, возможно, останется органическим лишь мозг, но его физические параметры возрастут. Они становятся омикронами, когда их организм не боится уже ничего.
Киберэнилы невероятно опасны своим умением к адаптации, поэтому человек редко остается хотя бы в сознании после встречи с ними. Та самая кнопка переключения нажимается перед тем, как отправиться туда, к самому их логову. Что закономерно, чем меньше остается стинамсолдат, тем больше киберэнилов. Есть и те, кому просто везет, и они теряют руку, или вовсе челюсть, но притом их не делают омикронами. Из них делают лямбд – людей с БП, которые еще обладают сознательностью и не подчиняются так ВИ, как делают это омикроны. Забыл упомянуть, что все, кто не имеют БП и являются стинамсолдатами, то называются омегами. Все, кто изначально появляются в МССС, зовутся омегами. Точнее, являются классом омега. Ответов нет. Лишь громкий звон с другой стороны телефона, который нечем заменить или затмить. Безликий атлант здесь встречается лишь в тех залах, где проводится обучение. Мне плевать на их устройство, хоть я их и прекрасно знаю, ведь они не меняются уже 6 тридцатилетий. Это не несет никакой сути. Если бы только появилась моя воля, то я бы с желанием и рвением уничтожил бы все эти здания. Вырвал бы из каждого стинамсолдата здесь его сердце. Мое привычное обезображенное лицо стало бы для них последним видом – у них больше бы не было других воспоминаний. Только мое большое, злое лицо, закрывающее весь горизонт. Я бы оставил их сердца у себя в подвале, подведя к ним множество трубок, подключил бы к ним элементы питания, заставляя вновь и вновь биться.
