Мальчик уже спокойно ест. Он даже не обращает внимания на запах. Ему стало все равно. Его иммунитету придется сильно побороться, чтобы перебить все болезнетворные организмы, образовавшиеся в результате гниения – произошел внутренний разлом, но теперь его необходимо подавлять медикаментозно.
Теперь в голове этого человека два Чарльза одновременно, находящиеся на разных полюсах человеческого развития. Его выпускают на свободу, кормят. А я все также не могу ничего поделать – только наблюдать. Фильм продолжается. Пихают таблетки в еду для того, чтобы подавлять большинство негативных эффектов от диссоциации. Чарльз диссоциировал, чтобы спасти свое сознание от осознания того, что ему придётся сделать – разделился надвое и отдал это действие другой личности. Основная личность никогда не узнает о животной – амнезия при смене личностей чисто психологическая, поэтому он не сможет вспомнить деятельность другой личности от внешних воздействий. Скоро придет мой черед.
Жизнь Чарльза всегда проходит по одному из двух сценариев: он живет в стенах МССС до конца своей маленькой жизни, которая в среднем длится 30 лет, либо он покидает эти стены для того, чтобы жить в обществе обычных людей. Каждый стинамсолдат может прожить максимум 30 лет, если не становится омикроном. 30 лет, как иронично. Неужели он все еще помнит этот номер? Чарльз понимает, что я прививаю ему собственную манеру мышления. Все наши мысли записаны, уложены и аккуратно укомплектованы – такова цена моей цели. Он ли здесь действующий персонаж или я ошибаюсь? Только применяя предыдущий опыт, вы сможете приобрести новый, то есть развиться, эволюционировать.
ЭВОЛЮЦИЯ СТРОИТСЯ НА ТЕХ, КОМУ СУЖДЕНО УМЕРЕТЬ.
Мной наизусть были выучены многие вещи. Какие только друзья уже не появлялись у Чарльза. Друзья. И тут же исчезали в пучину, заменяясь легендой об их чудесном путешествии в подводный город недалеко от Марианской впадины. Нет, у Чарльза никогда не было и не будет семьи. Я это четко понимаю. Семья. Еще одна иллюзия. Ей не быть настоящей. Мой пример будет предсказанием.
НЕТ НАСТОЯЩЕГО ТАМ, ГДЕ МЫ ЕСТЬ.
В стенах МССС не существует готовой еды. Ее никто не выдает тем, кто там находится. Обычно их строят в самых климатически суровых местах Земли. Еду приходится добывать самим. Почв для выращивания пищи в таких средах практически не существует. Применяется гидропоника, которой обучаются дети в возрасте 8 лет. Человеческий мозг прекрасно применяет те знания, что могут спасти его в стрессовой ситуации. Но все не так просто. Знания легко применять, когда от них зависит твоя жизнь. Всюду киберэнилы5. Они всегда ходят стаями, что у меня не вызывает вопросов. Попавшийся к ним сразу же будет растерзан в клочья этой стаей. Как только стинамсолдат пережил опасность, то в его голове все перестраивается – каждое мгновение, которое он не должен знать, попросту удаляется, пока часть его содержимого подгоняется под тот или другой шаблон. Я выскабливаю это на стене ножом от руки Нуля. Ох, нет, нет, нет, этого я не должен был осознавать. Просто забыть, это уже нужно стереть, испортить, перевернуть все и попросту сделать неправильным. Этого еще не произошло, забыть, забыть, забыть.
Я ДОЛЖЕН ЭТО ЗАБЫТЬ.
От рождения стинамсолдаты вовсе не имеют никаких средств защиты. Они предоставлены самой природе, но с их взрослением происходит процесс, который называется можно назвать скоростным развитием человечества – детям медленно начинают давать знания, проводить лекции, которые определяют их выживание. Те, кто не способны быстро воспринимать эту информацию и применять ее на практике – очевидно, быстро отсеиваются естественным путем.
Всегда вокруг Чарльза были разные, но я припомнил одного из них. Его звали Якобом, а от рождения он имел огромную физическую силу. Он стал слишком силен даже для рядового стинамсолдата, когда достиг зрелости. Он в любом случае будет омикроном – уверяю. Рано или поздно в его организме произойдут такие мутации, что сделают его идеальным. Сделают идеальным для поста омикрона. Вскоре он будет законсервирован, и использоваться лишь в редких случаях.
Мозг Чарльза постоянно перегружен моими собственными воспоминаниями. Я не жалею об этом никогда, ведь его рассудок попросту становится человеческим. Он ведь видит совсем обычные вещи – таких тысячи примеров в истории, но его сознание ломается. Разве такие воспоминания были бы опасны для человека МОЕГО времени?
– Знаешь, почему Кронос поедал своих детей?
Теперь мы едины. Мы вечны. Я провалился сквозь пространство-время. Я забыл об этом. Я бежал, все также бежал, но явно не по склону потухшего вулкана в горной цепи Анд. Я бегу, среди зарослей тростника, с каждым шагом моя нога глубже проваливается в топь, которая богата этими зарослями. Я не знаю, и не вижу от кого я бегу, но я знаю – нужно бежать. На ногу набрасывается огромная собака, впивается мне клыками в ногу… или не мне. Время тянется настолько медленно, что я вижу, как прорываются сквозь плоть клыки. Разрывая ее. Это лишь рефлекс самозащиты. Это нужно для адаптации в природе. Наиболее агрессивные животные наиболее приспособлены. Но ведет к дезадаптации в обществе. Я падаю, оборачиваясь, пока собака вгрызается все глубже в мою ногу. Люди с факелами прямо сзади меня. Это называется охота на ведьм.
– МЫ ЕДИНЫ! МЫ ВЕЧНЫ! – скандируют они в общий стучащий по сердцу ритм, сводящий с ума обычного человека.
Посадите человека на пару дней в комнату, обладающей невероятным поглощением шума – и он сойдет с ума, нам всегда нужно, чтобы реальный мир о себе напоминал. Что это за фраза? Что она вообще может значить? Как будто по мосту идет строй солдат, маршируя в ритм, а мост сильнее и сильнее начинает качаться под действием резонанса. Мосты разваливались так, история помнит такое, а теперь история – я . Резонанс поможет нам, или уничтожит нас: все зависит от цели марширующих ног. Бежать – единственное, что я мог бы сделать.
Я слышу диалог, диалог который идет внутри головы, но он неразборчив. Слишком тих. Гораздо громче их скандирование. Собака отстает от моей ноги, и решает кинуться на мое горло. Нужно всего лишь подставить руку. Зубы глубоко в плоти моей кисти, но я ощущаю лишь отголоски боли. Теперь я слышу голос громче и отчетливее, он приказывает выхватить ручку, и с силой воткнуть в горло собаке. Кровь, теплая, алая, тягучая кровь струится по ручке вниз, а потом стекает на руку. Ручка уже три раза побывала в горле собаки. Падает замертво в топь. Толпа становится ближе и ближе – факелы начинают падать рядом со мной. У них канистры. Но для чего? Бежать. Не пытаться оглядываться.
Меня окружили. Вокруг стягивается горящее кольцо, в центре которого нахожусь я. У них на одеждах есть нашивка – безликий атлант, держащий на спине Землю, находится в треугольнике. Я знаю, что это знак ЦВИ6, но это было слишком давно. Толпа хватает меня, как загнанного в угол зверя. Его слова о том, что он лишь хотел им помочь, он лишь ученый, который боролся за жизни людей, а теперь он загнан в ловушку. Кучкой людей, считающей, что он отбирает их испытание, испытание с помощью которого они достигнут рая. Человеческая жизнь также описана в некоторых писаниях. Слова. Слова, произносимые с интонацией, имеющий нечто схожее со звериным рычанием, будто самая животная натура вырвалась из груди человека, и вот-вот разорвет того, кем я сейчас являюсь. Это животное говорит нам, что мы здесь больны, что нас нужно лечить, поскольку мы им мешаемся, и мы должны за это поплатиться. Для рождения одного необходима жертва другого, равноценный обмен. Игла протыкает кожу, после чего доза гидрохлорида эпинефрина поступает прямо в кровь. Для поддержания сознания. Дежавю. К руке приближается огромный гвоздь с плотницким молотком, а сзади огромное дерево. Единственное здесь. НЕТ. ПОЖАЛУЙСТА. Всего один удар пробивает плоть. Кусок металла прорывается прямо плотью ладони, после чего раздвигает основания пальцев в разные стороны. Отголоски боли. Прямо из моей ладони теперь бежит ручьём кровь, а моя голова кружится от того, что я вижу. Отвращение и непонимание – все, что испытываю я. Я НЕ ХОТЕЛ. НЕ НУЖНО. Мои ноги растягивают, разрывая сухожилия в голеностопе. Толпа тянет меня за ногу, а гвозди в моих руках разрывают мои ладони. ОСТАНОВИТЕСЬ! ПОВЕРЬТЕ МНЕ! Громкий удар. Попалась кость. Рев боли и отчаяния наполняет воздух вокруг. Удар. Кость начинает расходиться от удара, но еще недостаточно. Иногда, вместо клина в топоре используют высверливаемые отверстия, которые делают над шляпкой топора и под ней, чтобы придать ей устойчивость. Маслянистая жидкость по всему телу.
