Взгляды были ощутимыми. Сначала он просто их чувствовал. Потом начал перехватывать. Потом предугадывать. Он видел этих людей. Мужчин, женщин, старых, молодых, белых северян и черных жителей Закатных островов. Их лица были одинаково застывшими, а взгляды одинаково пугающими — словно кто-то смотрел сквозь них, двигал ими, и все они истекали тенями.

Черный всадник, Жадный, Могильный плясун, Поводырь теней. У него было много имен.

Он пришел в Ночь Ночей. Айрим был почти готов — он уже успел понять, что это любимое время его появления, самая долгая ночь в году. Не зря во всех селениях Дневных в эту ночь не гасят огня до рассвета. Не выходят за порог и не спят. А кого эта ночь застала в пути, тот холодным железом обведет посолонь круг вокруг костра и не даст ему погаснуть до зари, и не будет спать. И не заговорит с пришельцем, который не посмеет перешагнуть круга.

Как он шел, как прекрасно, торжественно, осознавая свое величие он шел! Он двигался, размываясь и снова становясь определенным, мазками волоча за собой тени. Черты лица его были подобны текучей воде, запомнить которые было невозможно.

— Ты можешь гордиться, Айрим, сын Эрва. Обычно приходят ко мне, но к тебе я пришел сам.

Бог медленно кивнул — почти склоняя голову.

Голос его звучал странно в этом гулком пространстве — без эха. Так он мог бы звучать в голове у Айрима.

— Ты приложил много усилий, чтобы я нашел тебя. Зачем? Чего ты желаешь? — в голосе бога чудилась еле уловимая насмешка. Айрим внутренне улыбнулся.

"Смейся. Не я пришел к тебе, а ты ко мне". Айрим понимал, что перед ним не человек, а существо гораздо более могущественное и древнее. Но — он пришел к Айриму.

— Я желаю спросить.

— Многие просят, но ты первый, кто хочет спросить. Это любопытно. — В голосе бога послышались насмешливые нотки, хотя он продолжаль звучать так же плоско. — Спрашивай.

Айрим ответил не сразу. И слова, и мысли вдруг разбежались, как перепуганные овцы, и пришлось сгонять их.

— Спрашивай! — в голосе уже звучало раздражение.

Айрим даже удивился, хотя, наверное, следовало испугаться. Но изумление и любопытство было все же сильнее в ту ночь.

— Я хочу спросить, почему этот мир так неправилен.

— Да? — Изумление и даже какое-то одобрение. — И в чем же?

— Если короли праведны, то почему до сих пор не исчезли твари? Почему люди погибают и болеют? Почему земля не течет млеком и медом, как было обещано? Скажи мне!

— Зачем? Ты ведь не просто так спрашиваешь?

"Ну, как и ты не просто так пришел". В Айриме все сильнее разгорались азарт и гордость. Бог оказался совсем не так пугающ и всесилен, как Айрим представлял себе. Иначе он давно раздавил бы его как муравья.

— Я хочу исправить этот мир.

Смех. Бесцветный и пугающий.

— Неет, ты хочешь власти, как и все.

— Это не так.

— А как ты иначе исправишь этот мир? Если у тебя не будет ни сил, ни власти?

— Если я пойму, я сумею убедить других.

— Ты наивен и глуп. Но я расскажу тебе. Ты развеселил меня. Мир этот крив потому, что он изначально построен на обмане. Братья и сестры обманом лишили меня моей доли в этом мире.

— Но …

— Я знаю, что ты скажешь. Не ты первый говоришь со мной об этом.

Бог попал в точку. Айриму стало неприятно. Он уже не казался себе единственным и великим.

— Все ли предания правдивы? — продолжал Неспящий. — И даже если правдивы — то до конца ли? Они обманули меня, я обыграл их. Это разве не справедливо? И разве управлять должен не тот, кто умнее? Это правильно.

— Но когда нас, людей, дети богов призвали в этот мир, он был полон тварей. Получается, что ты наполнил ими мир, когда боги уснули. Ты ведь уже завладел миром.

Лицо бога пошло рябью, как вода под ветром, но на кратчайший миг оно застыло в раздраженной маске.

— Вы пришли со своей Правдой, чтобы сделать этот мир лучше, как ты говоришь. В вашей Правде нет ни моей части, ни их, — Айрим понял, что Неспящий имел в виду своих братьев. — Она чужая этому миру. А те, кого вы называете тварями, всегда жили здесь. Вы лишь орудие моих сестер и братьев, которые просто хотели отнять у меня то, что мое по праву. Твари не стали бы убивать вас, если бы вы не пришли сюда. Разве ты не вырвешь из тела щепку? Вы — та самая щепка. Заноза. Вы одним своим существованием переделали этот мир. Перекосили.

— Ты хочешь уничтожить нас? — Айрим впервые испугался, хотя быстро взял себя в руки. если бы мог — давно уничтожил бы.

— Да почему вы все такие идиоты? — расхохотался Неспящий. — Нет же! Я хочу исправить перекос! И все!

— Чтобы вернуть власть тварей?

— Зачем? Мир уже изменился, им не выжить и так, в конце концов. — В его голосе звучала спокойная задумчивая печаль. — Но в мире не будет справедливости, пока не изменятся люди.

Айрим молчал. Это были его мысли. Вот теперь ему действительно стало страшно. Бог ЗНАЛ.

— Ты хочешь знать, как?

Айрим молчал.

— Хочешь. Ты ради этого и пришел.

Он приблизился к Айриму, и тот ощутил странное оцепенение. Тело не повиновалось ему. Паника.

— Не бойся. Я не намерен тебя убивать. Я скажу тебе, как надо… ты никогда не сможешь переделать людей, если не оторвать их от всего, к чему они привыкли. Воспитывать с самого начала иначе. Нового человека. Которому будет мерзостна неправда этого мира. Взрослых трудно переделать, даже если они и будут преданными. Нужны дети. Дети, которых будут воспитывать без влияния их тупых родителей, привыкших бояться, вцепившихся мертвой хваткой в старые традиции, старые ценности, неспособных переступить через старые устои. Дети, которые не будут знать ничего этого, которые отвернутся и перешагнут… Ни о чем не жалея. И мир будет меняться. Они смогут пить его воду, есть его пищу, дышать его воздухом — а те, прежние, не смогут. И не надо. Ради высшей справедливости и исправления всего надо отсечь корни. Отсечь! Безжалостно. — Айрим ощутил на своем лице текучий взгляд бога. — И я готов стать твоим союзником.

"Он не пытается у меня ничего требовать?" — Айрим растерялся. Он прекрасно помнил старинные предания.

— А что взамен?

— Я хочу лишь вернуть свое. Я хочу землю. А живущих на земле возьмешь ты. И когда я получу землю, я заставлю ее течь млеком и медом для нового человека.

— Но ведь ты и так владыка мира сего?

Лицо бога снова на кратчайший миг застыло, и такой ненависти Айрим в жизни не видел.

— Они отдали мир людям. Камень кричит под королями Дня, и земля служит ему. Короли Ночи объезжают Холмы, и земля повинуется им. Это месть моих братьев и сестер. Я владею миром, но я в нем не волен. Я не могу покинуть Холмы, ибо в землях Дня у меня нет уговора с королями. Даже в Холмах моя власть ограничена, ибо короли не повинуются мне, хотя и пошли на… уступки. Но у меня много времени, — почти прошипел он. Он снова посмотрел в глаза Айриму. — Ты не единственный. Многие приходили и многие вступали в союз со мной. Даже владетели земель.

"Тевара, — вспомнил Айрим. — От меня ты такого не дождешься".

— Но мне нужны короли… Сделай как я сказал. Найди детей, воспитай их. Воспитай короля. Для нового мира. И земля потечет млеком и медом, и свершится древнее обещание, и люди не будут болет и умирать, и мир исправится… Что ты дашь земле, тем она и воздаст тебе…

Айрим стиснул зубы. Он воспитал Детей. Но короля он не воспитал. Он даже не сумел его убить.

Он кормил землю, и она воздавала всем, что только можно было вообразить. И Дети ели ее пищу и пили ее воду, которая не годилась людям вчерашнего дня. Что за дело, им все равно не жить в новом, сраведливом мире, они заранее испорчены.

Он вырастил и воспитал Детей. Дети становились Юными. Но еще ни разу Юные не родили детей. Детей рождали лишь люди прошлого дня. И в этом был обман Жадного!

И двое Юных, самых старших, самых любимых, сделались ойха. Это было самое большое горе Айрима. Ярость охватила его.