Да, это со всей ясностью трагическая случайность. Хотя однажды, чисто из любви к искусству, надо спросить у тайской принцессы, как она её устроила. Пусть и придётся подождать для этого много лет. Встреча с Неру прошла отлично. Он был разгневан смертью Ганди и японским отказом от ответственности. Наконец-то исчезнет преграда для планов сэра Мартина по развитию военной промышленность и сил обороны. Как и множество британских управленцев, которые всю жизнь провели в этой стране, Шарп попал под очарование Индии. Хотя он никому и никогда об этом не говорил, у него была мечта вновь вывести Индию на достойное место среди великих мировых народов. Объединить местные традиции с западными, отбросив устаревшее и оставив то, что нужно. Скорее всего, падении Британии и рывок Содружества за счёт собственных сил обернутся к добру. Без Ганди и его идиотских воззрений Индия действительно может стать сильной.

Следующая задача — устранить нелепицу с созданием независимого мусульманского государства на Севере. Пакистан? Правда? Что за чушь. Это станет залогом бесконечных религиозных войн между двумя странами. Ничего хорошего из этого не выйдет. Началось всё в 1906 году, когда была основана Исламская Лига. В 1930 они потребовали совершенно отдельную, чисто мусульманскую территорию. Даже название «Пакистан» не появилось на индийском субконтиненте, его выдумала в Англии группа изгнанников-мусульман, утверждая, что означает «Земля чистоты». А что тогда делать с Кашмиром? Кашмирцы не хотят становиться ни частью Индии, ни частью Пакистана. Ещё один повод для войны. Движущей силой исламской независимости был Мухаммад Джинна[45]. Шарп призадумался на мгновение, нет ли у японцев ещё одного пьяного шофёра? Он покачал головой. Одного несчастного случая достаточно.

К тому же требовалось привести в порядок правительственные структуры и экономику. Их надо передавать в руки индийцев — постепенно, чтобы не случилось краха. Сэр Мартин любил Индию, но не тешил себя иллюзиями о её способности сползать в ленивую летаргию. Но теперь она независима, ввиду падения Британии в 1940. Ему хватит времени, чтобы всё наладить, создать крепкую, устойчивую страну, способную стать мостом между Востоком и Западом. Это напомнило о ещё одном деле. Он позвонил секретарю и попросил её вызвать секретаря Кабинета. Как всегда, сэр Эрик Хаохоа явился всего через несколько минут.

— Сэр Эрик, я хочу посоветоваться с вами по поводу политических отношений. Как вам известно, мы намерены заключить с Таиландом торговое соглашение. Наши промтовары в обмен на их рис. Я хочу приложить к письму подарок нашей очаровательной принцессе. Вы ведь встречались с дамами. Что можно придумать подходящего? Духи? Картина? Или какая-нибудь древность?

— Зная её, сэр Мартин, я предложил пару двустволок Пердью[46] хорошей выделки.

— Отлично, сэр Эрик. Пожалуйста, займитесь этим немедленно. Ещё мне нужно проконсультироваться с вами по строительству новой верфи. Такой, на которой можно строить подводные лодки и торговые суда. И я хотел бы узнать ваше мнение насчёт предложения компании «Де Хэвилленд» о переносе сюда самолётостроительных мощностей. У нас нет технологий для создания реактивных машин, но кое-какие самолёты с мощными поршневыми двигателями отлично закроют наши потребности.

Восточная Атлантика, 46.8 СШ, 4.6 ЗД, авианосец «Шайло», адмиральский мостик

Адмирал Ньюман понял, что он не физик, едва поднявшись на ноги. А это был вопрос физики. Ударная волна распространяется в твёрдых, плотных структурах быстрее, чем в воздухе. И сотрясение надстройки подействовало раньше, чем долетела ударная волна. Не то чтобы от этого было много пользы — вылетевшие стёкла всё равно зацепили его по лбу и щеке. Если бы его не стряхнуло на палубу мгновением раньше, всё могло быть намного хуже. Но что, чёрт побери, произошло? В БИЦ должны знать. Чтобы установить связь, пришлось потрудиться, внутренние линии корабля работали всё хуже.

— Капитан Мэдрик, в чём дело? Что это за взрыв?

— Пока разбираемся, сэр. Я переключу вас на Хоуарта, БЧ-5. Все последние сведения у него.

— Адмирал Ньюман, сэр? Это Хоуарт. Пока не уверены в причине. У нас серьёзные трудности со связью, контакт со многими частями корабля потерян. Сэр, вас не затруднит помочь? Пожалуйста, опишите нам в точности, что вы видите с мостика.

— Нос, кажется, в полном порядке. Корма наоборот. Подъёмник выглядит так, будто его приподняли, а потом уронили. Платформа стоит неровно, искривлена и перекошена. Из шахты поднимается густой дым. Ещё больше выходит с боков ангара по корме. Полётная палуба в том месте выглядит вспученной.

— Вот это очень важно, сэр. Какого цвета дым?

— Дым в передней части подъёмника и в среднем сечении чёрный, очень чёрный, маслянистый. В задней тоже чёрный, но выглядит менее плотным и там много белого дыма.

Ньюман расслышал, как Хоуарт выругался.

— Всё так плохо?

— Очень плохо, сэр. Белый дым означает пожар на ангарной палубе, и теперь огонь может распространиться по подпалубному пространству. Распылители и система водяной завесы ещё не полностью готовы, нам нужно больше людей… пожалуйста, подождите немного, сэр… Вы и капитан должны это знать. Переключаю вас на главного механика Наджа, он во кормовом машинном отделении. Сейчас…

— Положение критическое, сэр. Взрыв сильно нам навредил. Машинное заполняется чёрным дымом, температура быстро растёт. Мы бы справились с этим, но есть два момента. Первый — быстро падает давление пара. Кормовая и средняя котельные правого борта тоже вынужденно снижают мощность, разделяя давление с носовым машинным отделением. Второй — нас топит. Горячая вода от тушения пожара стекает прямо на нас, и она действительно очень горячая. Обжигает. Освещение мерцает, и я ожидаю, что с минуты на минуту нас обесточит. Прошу разрешения покинуть отсек, сэр.

Капитан Мэдрик не колебался.

— Разрешаю. Задрайте машинное и уходите. Будем пока двигаться на переднем. Хоуарт, есть догадки, что случилось?

— Только предположение, сэр, может даже безосновательное. Думаю, одна из бомб, пробивших ангарную палубу, нанесла больше вреда, чем мы считали. Я думаю, она разорвала газопровод. Инертный газ вышел, и стали поступать пары авиационного бензина. Они собрались в кормовой части, у подъёмника. Там есть вытяжная система, отводящая пары за борт, но электросистема в той части корабля неисправна. Вентиляторы не включились, и в какой-то момент искра подожгла скопившиеся пары. Или что-то ещё, неважно. Взрыв произошёл в глубине корабля, и пошёл в подъёмник. Пламя, скорее всего, распространилось между палубами. И, сэр, если я прав, по правому борту, в непосредственной близости к очагу, находится кормовой погреб пятидюймовых снарядов. Его необходимо немедленно затопить.

— Выполняйте.

— Спасибо, сэр. Однако я хотел бы предложить нечто… выходящее за рамки.

— Слушаю вас.

— Сэр, у нас пожар на ангарной палубе, и огонь распространяется ниже. Если у нас не получится его остановить, сначала будет потерян БИЦ, следом носовое машинное отделение. Они не повреждены, в отличие от оборудования в кормовой части, но станут недоступны. Ниже ватерлинии всё пока в порядке. Однако если пожар не сдержать и случится новый взрыв, нам придётся оставить отсеки. Дым, жар, и перегретая вода от тушения. Нас просто затопит. Господин адмирал, пора подумать о переносе флага. Через некоторое время мы потеряем связь и ход.

Капитан Мэдрик вскинулся — предложение Хоуарта было действительно из ряда вон выходящим — но заставил себя успокоиться. Командир БЧ-5 просто делает свою работу и проявляет инициативу. И что хуже всего, он прав. Адмирал Ньюман сказал:

— Я подумаю об этом. Мы пока ещё не в худшем положении и надеюсь, до этого не дойдёт. Капитан Мэдрик, когда к нам подойдут «Киттихок» и его группа, я переберусь вместе с вами на «Самоа» и заберу оставшиеся авианосцы, чтобы продолжить рейд. На «Киттихоке» достаточно «Биркэтов», чтобы обеспечить вам воздушное прикрытие, но у нас ещё есть цели для ударов и объекты для поддержки. После разделения доложите адмиралу Теодору.