— Ну да, больно, — понимающе проговорил Ник, закончив. Знал бы он, что это за боль. — Ничего, Ань, успели вовремя. Все будет хорошо. Отдыхай и не напрягайся. Если что, зови сестру или меня. Обязательно, ладно?

— Ладно, — буркнула я, закапывая себя под простыню.

— И последний вопрос. Ты мне так и не ответила.

Ник задрал бровь, и я поняла, что сейчас будет снова издеваться.

— Чего еще?

— Так ты веришь в судьбу? — добавил совсем ехидно. — Теперь.

— Иди к черту! — гаркнула я, но вышел какой-то жалкий всхлип. — Рассказал бы лучше про осложнения и все такое. Сколько мне тут торчать?

— Учитывая, как ядовито ты остришь и ерепенишься через два часа после наркоза, восстановишься быстро. Выгоню тебя дней через пять, если пообещаешь не делать глупостей, не бежать на работу и раз в полгода посещать гинеколога.

— Обещаю.

— Вот и молодец. Скоро Аля должна подъехать. Она за тебя испугалась очень.

Ник встал, давая понять, что обход окончен.

В этот же момент в палату влетела Алька. На плече сумка для ноутбука, в охапке букет цветов, халатик наброшен для порядка, в глазах буря эмоций. Легка на помине. Первым делом она обняла и чмокнула в щеку Ника.

— Привет, дорогой. Спасибо тебе огромное, что позвонил. Как она?

— Дышит, дерзит, истекает кровью.

— А, ну это ее нормальное состояние, — отмахнулась Алька, скидывая ноут на стул в углу и букет на стол. — Чтобы я делала, если бы ты не позвонил. Спасибо, я твой вечный должник.

— Глупости, — отмахнулся он. — Оставлю вас вдвоем. Дела.

И ушел, прикрыв за собой дверь. Сразу стало неприятно и одиноко, хотя скучать ближайшее время мне не полагалось. Чего стоил поход в туалет с дренажем и неугомонная Алька.

— Ну знаешь, дорогая, я вот даже извиняться не буду, — начала она.

— Не извиняйся, — махнула я рукой, — говори все, как есть.

— Я и сказала. Лёве.

— О, боги — простонала я. — Одна новость лучше другой.

— Да, Львовна наша рвет и мечет, но тебе сочувствует. Вот велела передать ноут. — Алька кивнула в сторону стола. — Почту проверь, там будут все инструкции. Ты и сама знаешь, что делать.

— Знаю, — простонала я снова.

— Отлично. Поесть чего тебе можно? Я сейчас сгоняю, куплю или приготовить? Здесь как кормят?

— Я не знаю, Аль. Сегодня вряд ли что-то в рот полезет.

— Ладно, я спрошу у Ника, раз ты не спросила. Дурында, сил моих нет. Как только повезло попасть к Скобелеву по скорой. Это прям судьба.

— Замолчи, ради бога, — взмолилась я, прикрывая глаза. — Что там на работе лучше расскажи.

— Аврал теперь, конечно. Что еще? Но я их уговорила к тебе не приходить.

— Спасибо.

— Ты как тут вообще оказалась?

— Припекло меня по пути домой. Случайно, короче.

— Точно судьба, — Алька рассекла кулаком воздух.

Я снова заныла, еще и голова пошла кругом. Потом Алька увидела банку с кровью и запричитала. Больше она про судьбу не заикалась, слава богу. Мы еще поговорили о работе, и я попросила ее сгонять ко мне в квартиру за вещами. Аля обещала собрать мне набор больничных нарядов и белья, козырнула и была такова. На прощание она, конечно, проехалась по моим куриным мозгам и золотым рукам Николая Николаевича.

День пролетел в коматозе. Мне давали обезболивающее, антибиотики, постоянно проверяли. Я вставала только в туалет. От одной мысли о работе и ноутбуке мутило.

На следующий день меня осматривала врач-женщина. По сути, я должна была ей обрадоваться, но не получилось. Она сразу мне не понравилась. Сначала потому что просто была не Ником. Потом, потому что была резка и у нее были холодные пальцы. Ну а вишней на торте стал болезненный осмотр. Даже вчера, сразу после операции, мне было не так больно. А сегодня утром я и чувствовала себя намного лучше, но врач пальпировала весьма жестко. Или мне так показалось. Я не сдержалась и сказала ей об этом. Мою жалобу она проигнорировала, заявив, что здесь не курорт и меня вообще-то оперировали.

Вечером пришел Ник. Почему-то в обычной одежде, а не в своей той сексуальной голубой пижамке. Он принес мне пакет, в котором были вещи. Я глазам своим не поверила.

— Только не говори, что Аля… — начала я.

— Да, доставка. Ванька передал.

— О боже, прости, пожалуйста. Почему ты не послал их обоих? Нашли тоже курьера. Извини, Ник, правда. Мне так неудобно.

— Да ладно, — махнул он рукой. — Все равно мимо ехал.

— Ты не работаешь сегодня?

— Нет. Послезавтра смена. Но мне почти по дороге из «Рассвета» до дома.

Я очень сомневалась на счет этого почти, но говорить ничего не стала, просто забрала пакет. Ник ни капли не выглядел озадаченным или угнетенным. Разве что немного уставшим. Это и понятно, столько работает: ночь тут, потом день осмотров, смена в «Рассвете». Неудивительно, что он спал, когда меня привезли.

Я думала, что он сразу уйдет, но Ник, похоже, не спешил. Выгонять его мне тоже показалось неуместным и грубым.

— Ты как сегодня? Лучше? Встаешь? Ходишь?

— Да, уже намного лучше, чем вчера, — подтвердила я. — И дренаж этот жуткий убрали.

Он хохотнул как-то по-доброму, и я не удержалась, наябедничала:

— Приходила ужасная тетка, намяла мне живот. Было больно. Может чего-нибудь там испортила, а? Страшновато, если честно.

Ник тут же нахмурился.

— Людмила Игоревна? — спросил он.

Я пожала плечами.

— Не представилась.

— Она, скорее всего. Сейчас болит?

— Не сильно.

— Давай посмотрю.

— Ой, не надо. Я же…

— Ты что же? — уточнил он и заломил чертову бровь.

— Дай я хоть переоденусь. Эта казенная роба…

Ник закатил глаза.

— Если хочешь соблазнить меня кружевами и атласом, то я с удовольствием предоставлю тебе такую возможность чуть позже.

— Не собираюсь я тебя соблазнять. Очень надо, — нахмурилась я.

Ник тут же дал заднюю.

— Ах, у тебя же кто-то есть. Извини-извини. Тогда тем более не надо тут этого. Давай посмотрю, и не спорь, Ань, — отрезал он, и я перестала держаться за простыню.

Я снова, как загипнотизированная, смотрела на его пальцы. Он надавливал нежнее, мягче, сразу же смотрел на мою реакцию, спрашивал, где больно, где не очень. Проверил проколы под повязками, а потом почти ласково погладил от живота к ноге. Я сначала подумала, что так и надо, но он провел рукой еще и еще, провоцируя меня на бесстыжий стон.

— Больно? — тут же спросил Ник.

«Нет, приятно», — хотела сказать я, но вовремя прикусила язык и только помотала головой. Щеки загорелись, а между ног запульсировало так, что стало неудобно, и я заерзала.

Скобелев убрал руку, улыбнулся чуть виновато и немного рассеянно.

— Немного поболит, конечно. Но, вообще, все хорошо. Тебе повезло, Ань.

Настала моя очередь закатывать глаза.

— Ага, все так говорят. Руки у тебя золотые, и сам ты бриллиантовый.

Ник рассмеялся, затряс головой.

— Ну, я не буду спорить. Выздоравливай. — Он похлопал меня по ноге, опустил сорочку, накрыл простыней, встал с койки. — Еще увидимся… Наверное. Доброй ночи.

И ушел.

Я вздохнула и, чтобы отвлечься от странных ощущений после осмотра, решила переодеться. Раскрыв пакет, я застонала. Аля собрала мне те самые кружева и атлас, о которых говорил Ник. Причем, это было не мое белье, а новое. Черный прозрачный комплект. Очень развратный. Был и еще один — простые трусики-шортики с весёленькими зверушками из мультика. К ним прилагался спортивный лифчик-топ. И третьим номером — нечто среднее. Обычные трусики, закрытые, но красные. А еще я обнаружила абсолютно новый послеоперационный бандаж.

Меня начали терзать смутные сомнения. Я все-таки сначала переоделась в свою сорочку и халат, только потом позвонила Але.

— И что ты такое мне передала? — наехала я сразу без приветствия.

— Сорочка, халат, шлепанцы. Все, как просила, — буркнула так же неприветливо Алька. — И вам, кстати, тоже здрасте.

— Ага, привет, — начала заводиться. — А трусы, Аль! Это что такое? Все новое.