— У вас довольно однобокие представления, граф. Как о моей профессии, так и обо мне в целом.

— Не будем, в самом деле, тратить время на выяснение отношений. — Голос Маргиса Карда прозвучал умиротворяюще, тем более, что, судя по запаху, перед ним поставили жареные сардельки.

— Действительно. Долой пустопорожнюю болтовню.

С этими словами Саррет резко махнул рукой, словно и правда что-то выкидывал. При этом он довольно ощутимо ударил Элью по плечу, и девушка возмущённо на него посмотрела.

— О, прошу прощения. Надеюсь, я не очень сильно вас задел?

Он повернулся к ней почти всем корпусом, насколько позволял неудобный стул, и даже локоть на стойку положил. Элья знала, зачем он это делает: чтобы граф Кард не увидел её лицо. Даже если тот не запомнит его черт, то наверняка определит клановую принадлежность.

Задавая свой вопрос, Саррет слегка нахмурился и моргнул.

— По правде сказать, довольно чувствительно. — Элья потёрла плечо.

— Мне очень жаль, простите ещё раз… Я могу как-то загладить свою вину? — Он ласково взял её за руку, учтиво коснулся губами, кольнув кожу щетиной на подбородке. — Может, заказать вам что-нибудь выпить?

Элья, на целое мгновенье словно нырнувшая в какой-то другой мир, где не было никого, кроме них с Сарретом, не сразу сообразила, что ей в ладонь тычется что-то твёрдое и почти острое… Уголок сложенной записки.

От щёк отлила кровь, и лицо словно онемело. Элья знала, что это за записка.

Она не может уехать! Она не может уехать и бросить его в этой западне, устроенной Маргисом Кардом!

Саррет прикрыл глаза и едва заметно качнул головой. Это была одновременно и подсказка, и приказ.

— Спасибо, но я уже ухожу. — Элья выдернула ладонь, не забыв прихватить пальцами шифровку, потом сунула обе руки в карманы в поисках мелочи.

— Позвольте я хотя бы оплачу ваш пиррей…

Элья смогла только помотать головой, старательно глядя в пол. Со стороны она, наверное, казалась очень застенчивой девушкой.

Положив на стойку несколько монет, Элья взяла стоявший у стула ранец и, закинув его на одно плечо, поспешила к выходу.

Она не видела посетителей за столиками, не слышала протяжный скрип двери «Вагона». Не удостоила взглядом и двух незнакомцев в плащах у входа, слишком внимательно посмотревших ей вслед. Она уверенно и целенаправленно шла по маленькому переулку к жёлтому зданию с часами, не оборачиваясь.

***

Сначала Элья, конечно, купила билет на поезд — это оказалось довольно легко, желающих путешествовать первым классом было не так уж много — а потом обзавелась в лавке на соседней улице самым дорогим саквояжем с двумя отделениями. Компактный, из хорошей коричневой кожи, с посеребрённой застёжкой, этот саквояж должен был стать заменой её ранцу. В тон к нему Элья прикупила шляпку и перчатки. Конечно, девушки, путешествующие первым классом, не покупают такие вещи в первых попавшихся магазинах, а заказывают у мастеров, однако у Эльи не было выбора. Она надеялась лишь на то, что кабрийский пограничник недостаточно хорошо разбирается в подобных деталях. Также Элья приобрела новые сапоги, а свои форменные оставила сапожнику, на материал; потратилась на магическую чистку пальто, купила зонт, кое-какую косметику и разные мелочи в дорогу. Мелочи — это очень важно, об этом ещё в прошлом году говорил ей Саррет… Нет, нельзя думать о Саррете.

Кажется, всё.

Задумчиво разглядывая витрины, девушка вернулась к станции и, так же рассеянно оглянувшись по сторонам, нырнула за ряд деревянных будок, в которых находились общественные туалеты. Эти будки, складские помещения рядом, да ещё жизнелюбивый ивовый пень, обросший стрелами молодых ветвей, послужили ей отличным укрытием.

Первый делом Элья положила передатчик под шарообразную ивовую поросль кристаллами вниз. Хотела завернуть в испорченную рубашку, но испугалась, что необычный фасон и кровь на ткани слишком много скажут знающему человеку, которому передатчик может попасть в руки. А ведь именно к знающим он в итоге наверняка и попадёт…

Документы, изготовленные для неё в Рагире, Элья сунула в отделение поменьше, туда же отправилась пачка из трёх сложенных носовых платков с вензелем королевы, перетянутая тесьмой. В платок посередине она вложила шифровку, тесьму завязала потуже, так, чтобы платки лежали плотнее.

Брюки она решила не менять, а вот с кителем, как и с револьвером, пришлось расстаться. Достав позабытый в кармане Гереков амулет (и зачем-то бережно припрятав его в недрах саквояжа), Элья положила это всё в опустевший ранец, а сам ранец впихнула между двумя туалетами, в заросли крапивы, стараясь при этом несильно помять её большие, под стать лопухам, листья и устрашающе высокие стебли. Свёрток с вяленым мясом отправился следом — негоже легкомысленной пассажирке первого класса иметь такие заначки.

Следующие минут пятнадцать ушли на макияж. Элья не зря купила косметику подороже — имелся шанс, что та нескоро растечётся и смажется. С помощью подводки и туши она изменила контур глаз, постаравшись сделать его максимально непохожим на тот, каким наделила её природа, а потом ярко накрасила губы, чтобы они притягивали взгляд в первую очередь. В последний раз критически посмотрела на себя в карманное зеркальце и осталась довольна. Если на станции, вопреки её надеждам, поджидают женщину с рагирскими документами на имя некой Аль, проживающей в трактире «Синее солнце», все эти приготовления бессмысленны, но если нет, то ничто в её виде не должно вызвать подозрений.

Так, теперь застегнуть пальто, надеть шляпку — и неторопливо, незаметно выйти на площадь…

С тех пор, как Элья была на тангрольской станции в последний раз, здесь кое-что изменилось. Выходы на перроны были огорожены новеньким деревянным забором с четырьмя калитками. У каждой калитки стояло по двое мужчин в коричневой форме. Целились в пасмурное небо дула новеньких карабинов, висевших на плечах.

Перед забором уже образовалась большая толпа, но калитки пока не открывались — ожидалось прибытие поезда. Элья знала, что до половины десятого вечера поездов в других направлениях не предвиделось, стало быть, все эти люди должны были ехать именно в Аасту.

Элья вздохнула. После долгого стояния в очереди она наверняка окажется взвинчена до предела. То есть настолько, что это будет бросаться в глаза. А нужно, чтобы весь спектакль прошёл без сучка без задоринки, чтобы она сама верила в то, что говорит и что делает…

Но вскоре вокруг началось какое-то движение и, прислушавшись, Элья, к своему удовольствию, поняла, что одну калитку освобождают специально для пассажиров, путешествующих первым классом. Потом все калитки открылись — и довольно быстро стало понятно, почему так рано: бравым солдатам следовало досмотреть багаж всех пассажиров, что обещало занять много времени.

Первыми у калитки оказалась семейная пара, Элья встала сразу за ними, поблагодарив улыбкой мужчину в шляпе, который галантно пропустил её вперёд. Когда подошла её очередь, она протянула стоявшему справа от неё солдату свой билет и подняла повыше саквояж.

— Кто будет досматривать? Вы или он? Только заранее прошу прощения, у меня там беспорядок, я не ожидала… Просто я так редко путешествую! Честно говоря, я бы посоветовала вашему начальству нанять женщину, чтобы она досматривала женский багаж, потому что я, видите ли, несколько обеспокоена…

— Мне очень жаль, госпожа, но вы понимаете, такое время…

Очевидно, к этой калитке специально поставили ребят повежливе.

— Да-да, конечно, я всё понимаю! — обворожительно улыбнулась Элья. Парень с готовностью улыбнулся в ответ. — Так кому мне отдать вещи?

— Сперва, пожалуйста, ваши документы.

— Секундочку… Я их положила поближе… — Элья с усилием — отчасти показным — раскрыла тугой замок саквояжа. — Так… Простите, не могли бы вы подержать, а то много всего сразу… — Она вручила солдату пачку платков. — Ага, вот.

— Возьми у девушки сумку. — Парень покосился на сослуживца. Тот сразу же, с извинениями, подхватил саквояж и, виновато глянув на пассажирку, принялся изучать его содержимое. Очень внимательно, тщательно прощупывая швы и осторожно перекладывая вещи внутри саквояжа облачённой в тонкую перчатку рукой. А Эльин собеседник, вернув девушке платки, расправил лист бумаги с паспортными данными и рагирской печатью. — Вы иланка?