Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Я бросился добивать.

Жалобно повизгивающий заражённый, забившись в угол, попытался заслониться руками от второго удара. Но куда там!

Кулак прошил ладони Свина как бумажный лист, и с сочным хрустом врезался в челюсть, окончательно превращая зубастую пасть в кровавое месиво.

После третьего удара – точно в висок – глаза у твари закатились, из ноздрей и ушей хлынули ручьи крови.

Свин осел в углу сломанной куклой.

Схватив тварь за башку, я крутанул её в сторону, ломая шейные позвонки. Не рассчитал сил и реально сорвал голову с плеч. Из шеи в лицо ударил фонтан горячей крови.

Матерясь и отплёвываясь, я отскочил от агонизирующего трупа. Швырнул ему под ноги оторванную голову и стал обтирать рукавами лицо. И тут действие Дара закончилось.

Из позвоночника будто выдернули невидимый стальной стержень.

Полностью обессилев, я растёкся по полу бесхребетным слизнем. Глаза накрыла кровавя пелена.

– Рихтовщик! Не сдавайся! Борись! – где-то бесконечно далеко бесновалась Шпора.

– Не могу, – кое-как пробормотал непослушными губами. И отключился.

– …адо-надо просыпаться! Эй, вставай! Вставай! Подъём! – бодрая речёвка Шпоры вытащила-таки меня из омута забвения.

– Где я? – пробормотал я, не раскрывая глаз, и охнул от двойной вспышки боли в спине и боку.

– О! Кажись, очухался! – обрадовалась наставница. – Молодца, Рихтовщик! Так держать! Я в тебе не сомневалась! Знала, что так легко не сдашься и обязательно выкарабкаешься! Ты у меня парень живучий! Придурок, конечно, – но живучий!..

– Где я?

– Ну чё заладил: где, где… Открой глаза, да посмотри.

– Пытаюсь, не выходит.

– Это потому что веки от крови слиплись. Нефиг бо́шки тварям рвать – перепачкался хуже заражённого.

– Чё, сложно ответить?

– Рукой глаза-то протри, они и откроются.

– Вот зануда…

Кряхтя от боли, я дотянулся руками до лица и стал осторожно разминать запирающую глаза кровавую корку.

– Там же, где и вырубился, – снизошла-таки до ответа Шпора, ровно за секунду до того, как я смог разлепить глаза.

Я лежал на заляпанном кровью бетонном полу, аккурат посередине между трупами Вонючки и Свина.

– Рихтовщик, хорош валяться. Давай уже поднимайся и топай в свой закуток. Там тебе по новой поляну накрыли. Тяпнешь живца, перекусишь…

Повернувшись в указанном Шпорой направлении, я увидел распахнутый проём в шаге от безголового трупа Свина.

Упёршись руками в пол, стал осторожно подниматься. Спину и бок ожидаемо опалило огнём, но вспышка боли оказалась вполне терпимой.

Перейдя в сидячее положение, я покрутил головой из стороны в сторону, с хрустом разминая шею. Пережидая очередную вспышку боли, прошипел сквозь сжатые зубы:

– Я надолго отключился-то?

– Минут двадцать в ауте лежал, – словно чувствуя моё состояние, не стала выкобениваться Шпора. – На мои призывы – ноль реакции. Уж думала, всё, хана пришла моему Рихтовщику. Сейчас рванём на перерождение. Но потом заскрежетала решётка, открывая вход в закуток, и я поняла, что мы ещё повоюем… Кстати, не хочешь объяснить, чего это на тебя вдруг накатило, что ты среди боя присел над трупом Вонючки, стал руками водить и дичь какую-то нести про малышку?

– Мне почудилось, что я оказался в другом месте…

– Нормально тебе так почудилось, – фыркнула Шпора. – На мои призывы обернуться никак не реагировал. И словно специально подставил спину под атаку второго заражённого. Мазохист хренов!

– Видение было очень реалистичным. Клетка вокруг исчезла. Я оказался в квартире. Там была маленькая девочка. Я хотел ей помочь… И тут меня атаковали в спину, и я вернулся обратно в клетку.

– Так ты и был всё время в клетке.

– Там в квартире всё казалось так реалистично…

– Блин, Рихтовщик, ты с ума меня сведёшь своими закидонами… Хорош рассиживаться, вставай давай!

Подтянув ноги, я переместился сперва на колени, потом на корточки…

И меня заштормило.

От позорного падения обратно на задницу спасла Вонючка. Вернее, по-прежнему торчащий у неё из затылка конец арматуры, ухватившись за который я смог сохранить равновесие и усидеть на дрожащих ногах.

– Ух ты, у меня здоровье до двухсот пятидесяти поднялось. А было всего шестьдесят семь, – похвалился я, переводя дух.

– Повезло, – охотно откликнулась Шпора. – Ты, Рихтовщик, шестой уровень за две победы отхватил. Считай, за это разом сотка здоровья капнула. Плюс окатившая тебя кровь заражённого, свернувшись, закупорила раны на спине и на боку. Ты перестал истекать кровью, заработала регенерация. За счёт максимальных показателей шкал Удовольствия, Спорового баланса и Жажды и сытости, она заработала максимально продуктивно. И за двадцать минут добавила ещё почти сто единиц здоровья.

По ходу долгого развёрнутого объяснения наставницы я решился распрямить ноги. И дослушивал Шпору уже стоя.

От чудовищной слабости во всём теле меня периодически покачивало и, чтобы не упасть, пришлось облокотиться плечом о прут решётки.

– Ну чего ты опять встал? Давай потихоньку перемещайся по решётке к нашему закутку. Там, на стуле, отдохнёшь.

– Сейчас, только споровые мешки этих двоих выпотрошу…

– А сдюжишь? Может ну их? Живец победителю по-любому выдадут. С собой отсюда трофеи всё одно не унесёшь. А ты сейчас не в лучшей форме, чтоб в потрошении практиковаться.

– Нет, буду потрошить.

– Но это же глупо. Бестолковая трата сил, которых сейчас у тебя просто кот наплакал.

– Нет, буду!

– Всё-всё, не заводись. Раз решил, валяй. Только ежели второй раз в обморок хлопнешься, вытягивать не стану. Отправишься на перерождение за своё ослиное упрямство. Так и знай!

Глава 11, в которой я очень стараюсь восстановиться, но не успеваю

– Значит, с меня двести грамм живца, две банки тушняка, банка сгущёнки, три банки нефильтрованного и батон, – подвёл итог десяти минутам жёсткого торга Серьга.

– Всё правильно, – кивнул я, вкладывая в руку менялы добытые на арене трофеи.

Шпора, как всегда, оказалась права – я едва не сдох, вскрывая споровые мешки двух заражённых. Из-за вынужденных наклонов над трупами и резких пробойных ударов куском арматуры в неудобном положении, у меня лопнули обе болячки на спине и в боку. Раны снова закровоточили, и приподнявшаяся было шкала здоровья стала катастрофически быстро убывать.

И всё же собранная добыча стоила перенесённых мук.

Из споровика Свина удалось выгрести толстый ком паутины – гораздо больше, кстати, чем из восьмиуровневого бегуна. Зато споровый мешок Вонючки порадовал первым спораном – небольшой серой виноградиной, жёсткой, как засохшая вишня.

Рассовав по карманам добычу, я кое-как на четвереньках заполз в убежище. Вскарабкался на стул. И без тени брезгливости перво-наперво тут же оприходовал честно заработанные сто грамм живца.

Мля! Как же после этого мне стало хорошо. С плеч будто сорвался плющащий их последние полчаса стокилограммовый камень. Из рук и ног исчезла дрожь, перестало колоть в спине и боку, а скатившаяся до ста двадцати трёх шкала здоровья снова медленно поползла вверх.

Увы, эйфория действия живца продлилась недолго.

Через пять минут вернулись и придавившая плечи тяжесть смертельной усталости, и боль удручающе медленно заживающих ран. К счастью, положительную динамику заполнения шкалы здоровья удалось сохранить.

Здесь, разумеется, не обошлось без вмешательства наставницы. Под угрозой бойкота Шпора заставила меня вскрыть банку тушёнки и начать есть. Хотя аппетита у меня не было совершенно, и хотелось только пить, пришлось подчиниться.

Первую банку умял через силу. На второй проснулся аппетит. Когда запил съеденное водой и закурил, я чувствовал себя уже вполне сносно.

Шпора взялась было снова пропагандировать о вреде курения, но разбившись о стену моего абсолютного игнора, скисла, обиделась и замолчала.

14
{"b":"710239","o":1}