— И что же читаешь? — Ньют лукаво ухмыльнулся, искренне забавляясь поведением своего соулмейта.

— Фантастику?

— Фантастику, значит?

— Да прекрати! — Томас рассмеялся, когда до него дошло, что Ньют над ним измывался. По-доброму измывался, конечно. — Я огромный фанат трилогии «Властелин колец» Толкина. А ещё «Звёздные войны», хотя приквелы были отвратительны, на их фоне седьмой и восьмой эпизоды мне показались чуть ли не шедеврами. Если бы я не знал, что там почти все сюжетные ходы с оригинальной трилогии слизали.

— Никогда не смотрел «Звёздные войны», я вообще не особый фанат фильмов-эпопей. Едва на всех «Чужих» хватило, ну и ещё «Гарри Поттер». Не могу долго в голове держать события предыдущих фильмов, и я не могу просто посреди просмотра воскликнуть, например, что в этом моменте появился герой из прошлой части, которого на экране видел максимум два раза. Слишком сложно.

— Обожаю «Чужих»! — воскликнул Томас, уцепившись за название одной из своих любимых киновселенных.

— Ненавижу «Чужих». Особенно третий фильм, когда там бегущего чужого палками передвигали по одному кадру. До сих пор глаз дёргается.

Томас нахмурился и хотел было возразить, но к их столику подошла девушка с подносом в руках, и он решил подождать, когда они снова будут тет-а-тет.

Он пододвинул к себе чашку кофе, аккуратно повернул её ручкой вправо, чтобы удобнее было брать, и поднёс к губам, вдыхая его крепкий аромат. Можно подумать, что пить кофе в девять вечера — не лучшая идея, но Томас плевать хотел на такое мнение. Наверное, его одержимость кофеином началась лет в тринадцать, когда он щедро разбавлял кофе молоком и сахаром, отчего горечи практически не чувствовалось, но сейчас он достиг той ступени мазохизма, что даже перестал добавлять сахар, чего уж говорить о молоке.

Томас хотел было сделать глоток, но горячий кофе обжёг его губы, поэтому он поставил чашку на место и посмотрел на Ньюта, который тут же опустил взгляд и принялся разрезать булочку на мелкие кусочки.

— Зачем ты тогда вообще смотрел их? — спокойно спросил Томас, пальцем обводя ободок чашки и подперев голову кулаком.

— Минхо заставил, мой лучший друг, если помнишь.

— Я не золотая рыбка. — Томас улыбнулся и снова посмотрел на Ньюта, щёки которого слегка порозовели, а сам он начал тереть глаз, скрывая смущение. — Ты… ты давно балетом занимаешься?

— Шестнадцать лет, — видя, как изумлённо выпучил глаза Томас, Ньют поспешил добавить: — Почти.

— Я бы давно бросил.

— Я хотел, на самом деле, но… передумал.

— Отчего же? — Томас нахмурился и отправил в рот кусочек булочки, но целиком поглощённое внимание к разговору помешало насладиться её вкусом.

— Моя мама была балериной в молодости. Национальная гордость в отставке, всё такое… Если бы я бросил, она бы сильно разочаровалась. А потом я втянулся, и желание перестать заниматься само отпало.

Когда чай и кофе были допиты, а счёт поделён пополам и оплачен, Томас предложил Ньюту ещё немного прогуляться. Тот не высказал никаких возражений, поэтому Томас потащил Ньюта бродить по улицам вечернего Денвера, которые были отнюдь не пустынными.

— Тебе от парка Вашингтон до дома далеко? — спросил Томас, внимательно оглядывая улицу и стараясь сориентироваться.

— Минут тридцать пешком идти, думаю. Хочешь предложить пойти туда? — Томас кивнул. — Ну тогда пошли.

В парке Вашингтон было темновато и необычайно пусто. Томас ускорил шаг, а когда заметил, что Ньют не шибко уж торопится за ним, схватил за запястье и повёл к озеру Смит, где на другой стороне красиво виднелась лодочная станция, а за ней будто бы скрывалась лютеранская церковь — крохотная-крохотная — охваченная яркими фонарями, из-за света которых красный кирпич словно пожирал огонь. Томас плюхнулся на постриженный и немного влажный газон и повалился на спину, утягивая за собой Ньюта, которого всё так же продолжал держать за запястье. Тихо ойкнув, Ньют грохнулся рядом.

— Звёзды или озеро? — спросил Томас.

— Эм… озеро?

Томас сел и упёрся руками в землю чуть позади себя, чтобы смотреть точно на гладь озера. Ньют же сел в какое-то подобие позы лотоса, но более развязную и расслабленную. Их плечи иногда соприкасались. Ньют наблюдал за тем, как вечерние фонари играют с водными бликами, рябью расходятся по поверхности и тонут в чёрных всплесках, когда из воды выскакивают лягушки.

— Я никогда вечером не бывал в парках, — задумчиво протянул Ньют.

— Почему?

— Я обычно в это время бываю либо на репетициях, либо дома. Я вообще редко гуляю, разве что если Минхо удаётся меня вытащить куда-нибудь. — Ньют замолчал. — Теперь начинаю понимать, почему Минхо стал так часто зависать в твиттере. — Он опустил взгляд на свои руки. — Это грустно, наверное, когда твой соулмейт живёт далеко.

— Почему соулмейт? — спросил Томас после небольшой паузы.

— В смысле?

— Ну, все в моём окружении говорят «родственная душа», а вы с Минхо — по-другому.

— «Соулмейт» короче. — Ньют произнёс эту фразу так, словно она отвечала на всё и ставила точку в разговоре. Исчерпывающе, если проще. Томас замолчал, мысленно жалея, что прервал проповедь Ньюта, но тот уже не собирался продолжать свою мысль.

Ньют глубоко выдохнул и откинулся спиной на траву. Он сложил руки на груди и стал наблюдать за тем, как Томас ложится рядом в такую же позу.

— Сможешь найти Большую Медведицу? — спросил он то ли бесцветным, то ли поникшим голосом.

— А чего её искать? Вон она. — Томас ткнул пальцем куда-то в небо. — Главное — найти ковш. А вон там, — перевёл руку чуть левее, — Дракон.

Очевидно, Ньют нисколько не разбирался в астрономии, да и на звёзды редко когда глядел вот так: лёжа на чуть влажном газоне, не торопясь куда-то, лениво перемещая взгляд с одного скопления звёзд на другое. Хотя в городе, пускай даже в тёмном парке, звёзды видны просто отвратительно, нежели если сравнивать с ночным небом где-нибудь далеко за городом. Томасу, если быть честным, хватало и этого.

— Ты весь поник. Что-то случилось? — Томас опустил руку и повернул голову к Ньюту. Он был нахмуренным и обеспокоенным, и Ньюту стало несколько стыдно от его резкой смены настроения, хотя Томас не заслуживал такого, особенно в первый вечер их знакомства.

— Да нет, просто… — Ньют поджал губы и выдохнул. — Я никогда не искал своего соулмейта, не хотел менять привычное течение жизни, наверное. Можешь считать, что я боюсь ответственности. В любом случае… Минхо всегда, всё время нашей дружбы желал найти свою «родственную душу», как ты говоришь. И вот, он её нашёл, вот только живёт она чёрт знает где. Может, вообще в другом полушарии.

— Ты думаешь, что получил больше, чем он, и не заслуживаешь этого? — Они говорили совсем тихо, полушёпотом, повернув друг к другу головы, и в глазах у обоих плескалась печаль. Ньют молча кивнул. — Слушай, я не умею как-то успокаивать в таких ситуациях, я не знаю, что вообще нужно говорить, но в этом точно не твоя вина. Если бы не мой лучший друг, я бы не пошёл на твоё выступление вообще, не стал бы даже задумываться о том, что моя родственная душа может танцевать в балете. Это вообще всё кажется большой случайностью, неправдоподобной интригой, но мы здесь, а если мы здесь, значит, и у Минхо всё будет хорошо.

Ньют криво улыбнулся и медленно сел.

— Мы… — слова застревали в горле. — Мы увидимся завтра?

— Если хочешь… Конечно. Я тебя провожу, - ответил ему Томас и быстро поднялся.

— Зачем? — Ньют нахмурился, принял протянутую Томасом руку и поднялся с холодной, чуть влажной земли.

— Хочу побыть с тобой чуть подольше, наверное. — Томас пожал плечами. — Веди.

До дома Ньюта было действительно идти не так далеко, как могло показаться. Они шли прямо по проезжей части, по обочине, изредка отходя на тротуар и пропуская редкие автомобили. Ньют шёл по бордюру, почти не покачиваясь в стороны, но Томас всё равно придерживал его за запястье и шагал слева от него.

— У тебя завтра есть дела какие-нибудь? — спросил Томас.