— Я не смогу переубедить Реджинальда…

— Тебе не нужно никого переубеждать!

Куратор подошла к Марии, беря ее руку со стволом в свои и заглядывая в ее глаза. Куратор видела смятение и сломленный дух. Ей было как нельзя на руку то, что даже высшие существа допускают ошибки в отношении других, ведь это упрощало ее манипуляции. Ей стоило лишь посмотреть в ее глаза, чтобы понять — она готова на все, лишь бы чувствовать себя важной.

— Давай заключим договор…

***

Стен не мог поверить своим глазам. В его голове не укладывалось все это. Они ведь боролись с Комиссией. Они пролили столько крови, стольких убили, столько детей погибло от рук киллеров из Комиссии. И все для чего? Для кого? Это не могло уложится в его голове. Это ни у кого не смогло бы уложится.

Он читал дальше, понимая, что глава их Академии тоже была когда-то запутана, что ей тоже манипулировали. Она когда-то, как и он, просто хотела, чтобы ее заметили. Стен свел брови к переносице, поджимая губы. Столько ошибок из-за эмоций. Столько ошибок из-за того, что кто-то просто хотел больше внимания, а кто-то смеялся над этим, а кто-то пользовался этим.

Стен продолжал смотреть в бумаги и чем дальше он узнавал детали, тем больше его била дрожь.

Рейн была марионеткой Куратора. Она была глупа. Но потом она начала ставить опыты, она начала сама убивать детей для своих экспериментов. Она начала чувствовать власть и не могла уже остановиться. Это стало для нее наркотиком. Она забыла о своих мечтах, став одержимой жаждой абсолютной власти.

И эти эксперименты не прошли без следа. Рейн постепенно умирала, теряя свои силы, но она не решила остановиться. Слишком тяжело отказываться от такого сладкого наркотика как безграничная сила. Ей лишь нужно было больше времени, чтобы найти способ сделать себе лекарство. Время. Комиссия. Она захотела завладеть Комиссией. Не уничтожить. Стать ее владельцем и самой управлять ходом времени.

Стен резко набирает воздух в легкие и рвет все бумаги на части, впадая в очередной яростный бред. Его эмоции и человечность боролись между собой и каждый раз эмоции брали вверх. Он скомкал ошметки от бумаг и выкинул их в окно вместе со шкатулкой. Он прошелся рукой по волосам, хмуря брови. Что же делать? Что бы они не делали, все не в их пользу. Они умрут за своих же врагов. Они лишь пушечное мясо в этой схватке. Они были рождены для великой цели, а теперь они падут из-за того, что кто-то захотел власти.

Стен бьет кулаком стену и рычит. Нет! Они не могут умереть за зря. Они не станут теми, кто зароет свое же будущее. Они выполнят то, ради чего они родились. Стен пока не знает, как, но он обязательно сделает это. Он никому не скажет об этом. Бекки просто не выдержит этой информации, слишком много она терпела всю свою жизнь, он просто не имел права снова разрушать ее. А Пятый. Пятого захлестнет ярость, и он проиграет, потому что не будет думать о последствиях. Стен справится. На этот раз он точно сделает все правильно.

На этот раз он не ошибется.

***

Пятый сидел в одной из гостевых комнат и мерил ее шагами. Он совсем не спал и уже сходил с ума от мыслей, терзающих его голову. Его мысли не покидала Викс. Он не мог вытеснить ее из головы, погружаясь полностью в задание, потому что она тоже была частью его задания. Он должен был спасти ее. Он желал этого всем сердцем! Но разум твердил о том, что она убьет его, как только увидит и поэтому… поэтому ему придется убить ее первым.

— Черт!

Он пинает угол кровати, а потом запускает руку в волосы, пропуская их сквозь пальцы. В нем боролось две стороны и это сводило его с ума. Он не имел права подвергать опасности Стена и Бекки, идя на поводу своих эмоций. Как бы ему было не насрать, он обязан им спасением его жизни. Даже пробыв бездушным киллером всю жизнь, из него никуда не делась человечность.

— Лучше бы я нихрена не чувствовал…

— Нет, не лучше.

Пятый резко обернулся на вход в комнату. Там стоял Стен, скрестив руки на груди и опираясь о дверной косяк. Его лицо не выражало почти никаких эмоций. Оно впервые было спокойным. В нем не читалась ярость. Не было страданий. Он был абсолютно спокоен. Но Пятый не знал Стена, поэтому не придал этой особенности значения.

— Ты как?

— Слушай, то что я буквально только что воскрес не делает меня немощным, — Пятый сузил в привычной манере глаза и поджал губы, выдавая едкую ухмылочку, которая подчеркивала его ямочку, — В доказательство я могу прямо сейчас надрать тебе зад.

— Дерьмово, да?

— Да…

Пятый резко выдыхает и садится на кровати, протирая лицо руками и разминая переносицу. Он посмотрел вверх, устанавливая зрительный контакт с блондином, который так и стоял в дверном проеме. Он поджимал губы, не зная, что сказать. Вернее, не решаясь. Но почему-то в нем горело желание наконец-то сесть и поговорить.

— Я так и не сказал тебе спасибо, — голос блондина звучит хрипло и тихо, он опустил глаза, словно стыдясь говорить такие слова.

— Это за что еще?

— Ты спас мою жизнь.

— А ты мою.

— Квиты?

— Да.

Стен оттолкнулся от косяка, проходя к кровати и садясь рядом с Пятым. Пятый так не привык к этому слову. К благодарности. Всегда его действия принимались как должное, либо вообще не замечались. Часто его семья не понимала его мотивов и обвиняла в том, что он слишком жестокий и злой. Словно маньяк. Но он сам был в этом виноват. Он слишком много молчал, слишком их опекал, боясь потерять. А в итоге сам все портил, потому что в одиночку очень трудно спасать мир.

— Я понимаю тебя, — Пятый вдруг осознал, что весь свой внутренний монолог проговорил вслух. Он обернулся на Стена и тот едва улыбался, демонстрируя свое дружелюбие, — Но знаешь, я не считаю, что ты виноват. Ты лишь пытался сделать как лучше. Хотел уберечь своих родных от боли.

— И к чему это привело?

— Что ты имеешь ввиду?

— Викс, — Пятый горько усмехнулся. Произносить ее им вслух было пыткой для него, — я ей лгал. Всю ее жизнь. Столько лет. Я ведь с самого начала планировал ее убить, она мешала моему плану. А потом…

— Что потом?

— Я влюбился. Как мальчишка. Я старше ее на четырнадцать лет, я был ее наставником, учителем. Я не имел права любить. Но она словно гром среди ясного неба, как банально. Но чертовски правдиво.

— Погоди, как это ты старше? Вы же…

— Заткнись, слишком долго рассказывать.

— Почему Викс хочет убить тебя сейчас?

— Потому что она помнит правду только из той части, где я хотел убить ее, до того, как я действительно полюбил. А все остальное ей навешала куратор и она создала себе ложные воспоминания.

— А она не может как-то направить на себя силу и вспомнить правду?

— Если бы все было так просто, — Пятый выдохнул, готовясь к огромному речевому потоку. Он совсем отвык говорить так много и долго, — когда мы сбегали из Комиссии, я не мог воспользоваться чемоданом, иначе бы нас нашли и быстро убили, а мы и так были истощены от драк. А моя способность — это пространство и время. Я однажды перемещался во времени.

— И?

— И застрял в апокалипсисе, не способный выбраться, — Пятый выдержал паузу, думая, стоит ли ему все рассказывать, но мысленно махнул рукой, — Я два года слонялся по мертвому миру, сходя с ума и не способный вернуться. А потом появилась Куратор и предложила мне сделку. Я согласился, ведь это был мой единственный шанс на спасение. Я начал строить план по возвращению домой и остановке апокалипсиса. А потом мне дали это чертово задание.

— Задание? Какое?

— Защитить разведчиков Комиссии. Я принял это за легкую наживу и повел себя как истукан, — Пятый поджимает губы и запрокидывает голову, шумно выдыхая, — Это были родители Викс. Я не успел к ним.

Стен резко выпрямился и посмотрел на Пятого. Тот не понимающее поймал обеспокоенный взгляд Стена и непонимающе изогнул бровь.

— Семья Фул?

— Да, откуда ты…

— Твою ж мать!

Стен подорвался с места и Пятый встал за ним, толкая его в плечо и разворачивая к себе лицом.