Она чувствует, как ее собственная энергия болезненно расходится по ее телу и концентрируется в ее мыслях. Ее мысли спутались с эмоциями. Она словно резко потеряла все ориентиры в пространстве, поэтому она без чувств падает на спину. Ей больно и слезы безостановочно скатываются с ее глаз. Ее взгляд голубых глаз стал совсем пустым. Спустя еще пару минут страданий, энергия так же резко вышла из нее и растворилась в воздухе. Викс приоткрыла рот. У нее не получилось.

В голове снова возник образ Пятого. Она вспомнила теплые моменты с ним. Их вечера в холле общежития, их тренировки, граничащие с флиртом. Она вспоминает каждую ночь, проведенную с ним, каждый его поцелуй, каждое его прикосновение. Каждый его взгляд. Она помнит, сколько чувств было в его зеленых глазах и как она утопала в них, не способная насытиться им окончательно.

Она больше никогда не сможет почувствовать этот горький аромат его кожи. Колумбийский кофе с коньяком. Она больше не будет чувствовать, как ее кустарные розы и сладкий персик разбавляют эту горечь. Они никогда не говорили друг другу тех самых слов, считая, что все был понятно и так. И она жалела. Жалела, что не сказала, жалела, что стала его врагом.

Она жалела, что убила его.

***

Пятый лежал среди темноты, чувствуя, как дикий холод расходится по его телу. Он смотрел в никуда, он не думал ни о чем. Все для резко перестало иметь значение. Словно он забыл для чего он и кто он. Словно он просто появился и просто исчез. Неужели все так закончится для него? Он умер? Он проиграл? Он снова облажался, да? Но в чем? Он не помнил, что произошло. Все его подсознание застелило густым туманом, заставляя его теряться в собственной пустоте. Для чего он вообще жил? Почему не умер раньше? Ему ведь сейчас так спокойно. Словно ничего и никогда не было в его жизни.

«Номер Пять!».

Пятый медленно встал, нехотя поворачивая голову в стороны. Он только что слышал голос, который мечтал услышать с тех пор, как он пропал. С тех пор, как…

— С тех пор как попал в апокалипсис…

В сознании обрывки из детства. Он не простой человек. У него была необычная способность, у него была необычная семья. Семья.

«Номер Пять!».

Он резко повернул голову в сторону, пытаясь определить откуда звук. Он встал и пошел в его сторону. Этот голос. Он ведь не мог быть здесь на самом деле? Это невозможно.

Пятый шел и постепенно тьма вокруг него растворилась. Он оказался в просторной комнате, почти вся она была в белых тонах и только закатный свет из распахнутого окна придавал этим тонам другие краски. Пятый остановился почти на входе, не веря своим глазам.

— Папа…

— Номер Пять, — Реджинальд, стоявший к нему спиной, повернулся к нему в пол оборота и поднял голову, своеобразно приветствуя сына, — ты так вырос с последней наши встречи.

— Как ты здесь оказался?

— Это не важно, — голос Реджинальда звучал непривычно мягко. Ведь, когда он был жив, то всегда говорил с детьми как с солдатами. Строго, четко, громко, — Важно то, что здесь ты. А ты должен быть в другом месте.

— Я облажался…

Пятый опускает голову и к его глазам впервые за всю его жизнь подступают слезы, а к горлу ком. Ему…стыдно? Да. Он не оправдал надежды отца, а ведь тот его считал самым важным среди членов Академии, независимо от его номера.

— Что?

— Я не слушал тебя и облажался.

Реджинальд протянул руку в сторону сына и движением кисти подозвал его к себе. Пятый сдерживает порыв его эмоций и подходит к отцу. Пятый действительно вырос, ведь раньше он был намного ниже отца, а сейчас в их росте почти не было разницы. Мужчина обнимает Пятого за плечо и призывает его посмотреть на улицу.

В городе кипела жизнь и всюду бегали люди. Кто-то разговаривал между собой, кто-то спешил на работу, кто-то гулял и наслаждался жизнью. Все они жили.

— Видишь? Это называется жизнь. Она всегда движется куда-то, и она не всегда приносит нам улыбки, иногда она заставляет нас злиться или плакать. Иногда она заставляет нас бороться.

— Зачем ты мне это показываешь?

— Важно не то, сколько ты совершил ошибок. Важно то, сколько из них ты смог исправить. Ты не слушал меня, когда тебе было тринадцать в первый раз, так хоть послушай сейчас.

— Ты лишь мой предсмертный бред.

— Может быть да, а может быть нет.

— В любом случае, уже слишком поздно. Я мертв.

Реджинальд повернулся к сыну и взял его за плечи. Мягко. Впервые в жизни по-отцовски. В его глазах впервые в жизни не было разочарования. Впервые он смотрел на Пятого как на равного и впервые он не осуждал его.

— Я упустил оба твоих совершеннолетия, но позволь мне все же отдать твой подарок, — Харгривз старший крепко обнял своего сына и тихо и мягко продолжил, — Ты и твои братья и сестры мое лучшее творенье. Я был строг с вами для того, чтобы вы выросли сильными. И я никогда не говорил, но я люблю каждого из вас. Я верю, что ты сможешь все исправить. Ведь ты был рожден для того, чтобы спасти этот мир.

Пятый лишь молчал, ошеломленный всеми словами отца. С его глаз впервые жизни потекли слезы, и он крепко в ответ обнял отца. Он мечтал услышать от него, что он доволен. Мечтал, что станет его гордостью. Он мечтал, что отец однажды посмотрит на него с улыбкой, подчеркивающей его старческие морщины и скажет ему все то, что он услышал сейчас.

Вокруг них вдруг закружилось закружилось золотое свечение, но Номер Пять не обратил внимание на это, погруженный в эмоции.

— У тебя еще есть шанс все исправить. Докажи, что ты был рожден не просто так. Ты Номер Пять Харгривз. Мальчик без имени, но не без значения в этом мире. Я верю в тебя. Тебе пора.

— Что? Куда?

— Спасать мир, куда же еще…

Свет в комнате стал совсем яркий, ослепляя Пятого. Отец растворился в этом свете и Пятый остался один. Он закружился на месте, пытаясь найти своего отца, но того нигде не было. Он исчез.

— Папа? Папа!

Он слышит чьи-то голоса, но не может их разобрать. Они взволнованы, они говорят о нем. Кто это?

— Бекки? Стен?

Пятый резко открывает глаза и садится на койке, громко глотая воздух и хватаясь за плечо рядом стоящего Стена.

— Ожил! Стен, у нас получилось!

Бекки на эмоциях обняла брата и тот свободной рукой обхватил ее за талию, обнимая в ответ. Пятый тяжело дышал и непонимающе смотрел на них.

— Какого черта произошло?

— Ты умер.

— Точнее, тебя убила твоя подружка.

«Викс…»

***

Пятый ходит по холлу, меряя его шагами. Он погружен в свои мысли, которых было слишком много. Он не желал принимать тот факт, что Викс фактически его убила. Это ведь его Викс. Она не могла сделать это умышленно. Она испугалась, она запуталась. Она не виновата. И ему нужно будет спасти ее. Уничтожить к чертям Комиссию и Куратора и забрать Викс оттуда. Он поможет ей все вспомнить. Он больше не станет ей лгать. Он больше не облажается. Иначе он не Харгривз.

Стен и Бекки сидели в тени, поодаль от Пятого и молча наблюдали за ним. Бекки выглядела особенно мрачной и Стен понимал почему. Они оба понимали, к чему все идет, но оба не хотели лезть в это.

— Ты ведь понимаешь, что нам придется убить ее?

— Иначе она убьет нас…

Бекки и Стен говорили тихо, чтобы Пятый не услышал. Нужно быть слепым и глухим идиотом, чтобы не понять, что происходит между этими двумя. И они не желали делать ему больно. Уже не желали. Но боялись, что им придется это сделать.

— Значит так, у меня есть план по уничтожению Комиссии, и он имеет максимально возможную вероятность успеха, так что слушайте внимательно, — Пятый подошел к ним, садясь на диван напротив и опираясь локтями на свои колени, — нам придется действовать быстро, ибо проникнуть туда незамеченными нереально. Я телепортирую нас прямо туда и первым делом, нам нужно будет уничтожить чемоданы для путешествия во времени.

— Каким образом мы его уничтожим?

— Взорвем, громила.

— После чемоданов нужно таким же образом уничтожить место для отправки поручений киллерам, так они не узнают о том, что их помощь нужна в Комиссии и соответственно у нас будет меньше препятствий. Затем разрушим место определения хода событий, а дальше я вам проведу мастер класс по киллерству.