Девочка сильно хмурится и затем рвано выдыхает, осознавая, что боль действительно прошла. Она дышит глубже и смотрит на плечо наставника. Она концентрируется и набирает побольше воздуха в легкие. Материя вокруг разорванной кровавой плоти собирается, приобретая красный цвет и рана собирается обратно в целую невредимую ткань. Пятый удивленно смотрит на свое плечо, а затем на Викс. Он гладит ее по голове. Мираж распался.
«Дыши».
Викс делает глубокий вдох широко распахивая глаза и пытаясь сесть на полу. Она прижимает руку к груди и смотрит на архив, среди которого витали витки красной материи, взрывая и разрушая все, чего они касались, и они стремительно заполняли комнату.
«Представь…»
Девушка зажмурилась, вдыхая глубже и сосредоточилась на своих мыслях.
«Моя сила мне подчиняется. Моя сила не рушит ничего без моего желания».
Она, словно мантру, повторяет эти слова у себя в мыслях, концентрируя свою энергию вокруг себя. Материя стремительно направилась к ней, проникая под кожу и впитываясь в ее тело. Под кожей заметно прошлись красные нити, слегка подсвечивая ее. Викс открывает глаза и выдыхает. Получилось.
Она смотрит на свои руки, выравнивая дыхание. Она видит, как под кожей проходит красный поток, выглядевший как спутанные нити. Она осматривает пространство вокруг себя и ее дыхание замирает. Никаких разрушений. Архив снова был цел и невредим, словно здесь не было мини-апокалипсиса несколько минут назад. Взгляд Викс стал испуганным, она вновь посмотрела на свои руки и прижала их к себе, словно пряча от внешнего мира. Она встает с пола и ее взгляд снова падает на фотографию родителей. Она берет ее в руки и поджимает губы.
«Что же со мной происходит?».
***
Викс открывает шкаф в хранилище с оружием и ее взору предстает полная коллекция холодного и огнестрельного оружия. Ее глаза бегают по ассортименту, и она почти делает выбор.
— Возьми этот, — голос куратора ее почти напугал, но вида девушка не подала. Она даже удивилась внутри себя собственному самоконтролю.
— Что это?
— Браунинг Хай-Пауэр, сделанный по спецзаказу для твоей матери.
Куратор показательно прицеливается и встает в стойку, затем она разворачивает пистолет рукояткой девушке. Викс недоверчиво смотрит и берет его в руку. Рука слегка провисает от непривычной тяжести, но мышечная память быстро помогла ей освоится. Она так же прицеливает и на автомате проверяет магазин, после проверки вставив его обратно в рукоять. Ее взгляд падает на маленькую эмблему спирали на рукоятке. Голову пронзает боль, но она держится, не подавая виду. Она никому не расскажет о том, что внутри нее. Хоть в этом она послушает свое внутреннее чутье.
— Вы сказали, что она не была киллером, — она потерла большим пальцем по рельефу спирали, вновь поджимая губы, — зачем ей тогда оружие?
— Она посчитала, что он нужен ей для собственной безопасности.
Девушка нахмурилась. В голове снова возникли какие-то смутные отрывки и внутреннее «Я» дало легкий сигнал тревоги. Девушка пока не понимала, что значил этот сигнал. Она посмотрела Куратору в глаза, а затем опустила взгляд в пол.
— Вы сказали, что моих родителей убил Пятый и Стен. Почему?
— Как ты уже знаешь, твои родители добыли достаточно много информации об Академии Рейн, и мы начали немедленную ликвидацию с целью восстановления баланса. Очевидно, что они захотели устранить информатора.
— Как это возможно? Как Стен перемещается во времени?
— Пятый дал им чемодан.
— Почему Пятый лично не убил моих родителей?
Девушка заметила, как незаметно напряглись мышцы шеи женщины, но та быстро вернула себе самообладание, загадочно улыбаясь.
— Когда найдешь Пятого и приставишь этот замечательный пистолет к его голове, тогда у него и спросишь, — Куратор перестала улыбаться, когда заметила, что девушка ответом удовлетворена не была, — ты ведь помнишь об апокалипсисе, который Номер Пять хотел предотвратить?
— Допустим, — память Викс вернулась, но она чувствовала, что что-то с этой памятью не так. Она пока не знала ответа, почему это происходит с ней и когда ее сознание наконец соберется воедино. Почти после каждого диалога Куратора в ее сознании разрушался ее мир, губительно влияя на нее, но пока не достигая нужного эффекта. Однако при воспоминании об апокалипсисе девушка не испытывала этих разрушений. И это показалось ей странным. Но показывать этого нельзя. Она никому не может доверять.
— В очередной набег на Академию он нашел их «начальницу», и она ему рассказала о своих безумных идеях, что «особенные» дети не должны боятся людей и считать себя изгоями.
— Но ведь это правильные мысли?
— Да, если бы не их подтекст, — Куратор ухмыльнулась, наблюдая за заинтересованностью киллера, — Она ученая, которая специализируется на эволюции. У нее множество работ по этой теме, но все они не представляли из себя ничего, кроме дешевых фантастических книжек. А затем появляетесь вы — особенные дети.
— Она решила, что мы — высшая раса?
— Именно, милая. И теперь она бредит тем, что вы должны стоять на вершине пирамиды, что обычные люди должны подчиняться вам, боясь смотреть в вашу сторону. Тоже считаешь это правильным?
— И все же. Как мои родители были убиты?
— Пятый предоставил информацию о местоположении вашего дома и временной чемодан. Тогда Стен переместился туда и убил твоих родителей. Тебя они успели отправить в Комиссию, чем спасли тебе жизнь.
Викс вспомнила свой сон, который видела всю свою «новую» жизнь. И она точно знала, что это было единственной правдой, которая не разрушала ее изнутри. И она цеплялась за нее, удерживаясь от боли, которая не переставала давить своим весом на ее мозг. Но снаружи она выглядела такой же холодной.
— Разве вы не отслеживаете чемоданы?
— Тот чемодан был неисправен. Наше везение, что все чемоданы, вышедшие из строя, автоматически удаляют функцию телепортации в Комиссию.
Викс снова посмотрела в пол, переваривая информацию. Она снова прислушалась к себе. Ее не покидало чувство тревоги, словно что-то идет не так. Но она все еще не могла понять, что именно. Она знала для себя точно только одно. Пятый — предатель. Он разрушил ее жизнь, ее сознание. Он предал ее.
Викс закрывает шкафчик и убирает ствол своей матери от чужих глаз. Она направляется в комнату с чемоданами, намереваясь отправится на задание. Куратор смотрит ей вслед и хищно улыбается.
«Все идет по плану».
***
Стен сидел у себя в комнате на краю кровати. Он рассматривал фотографию своей семьи. На ней он в футбольной форме, еще совсем маленький. Это был его первый победный матч, в его руках блестел кубок первого места. Рядом стояли отец и мать, пригнувшись к нему и улыбаясь настолько широко, насколько могли. Бекки с ними уже не было, но это фотография была полна радости и счастья. Стен всегда смотрел на эту фотографию в трудные дни и в его груди разливалось приятное тепло, согревающее его почти физически. Вот только сейчас он ничего не чувствовал. Пустота.
Он пытался принюхаться, чтобы родные ароматы вызвали у него хоть какой-то отклик. Но все снова пусто. Внутри него была огромная черная дыра, засасывающая в себя всю его человечность. Словно он умирал ментально, оставляя лишь оболочку. Он встал и посмотрел на улицу через окно. Отец расплачивался с клининговой компанией, которая убрала последствия бурной встречи Викс и Стена. Он соврал им что-то о том, что это были грабители и что он пропал, потому что пытался их поймать. Они поверили с трудом, но в полицию решили обратиться на следующее утро. То есть завтра.
«Как же мало времени».
Несмотря на его резкую потерю чувствительности, он не мог себя заставить даже думать о том, что ему сказала сделать Рейн. Устранить родителей? Как он мог это сделать, ведь эти люди — единственные, кто всегда поймет и простит. Они ведь его любят. И он их любит.
«Ну давай же…»
Он встает перед зеркалом и бьет себя по лицу. Он пытается вспомнить все теплые моменты с матерью и отцом, чтобы пробудить в себе эмоции. Но ничего. Он вспоминает, как они встречали рождество и как он старательно делала для них корявые подделки, которым они искренне радовались. Ничего. Он вспоминает, как мама целует его в лоб каждую ночь, пока он был маленьким и рассказывает ему удивительные сказочные истории, под которые он засыпает с улыбкой. Снова ничего. Он вспоминает, как они болели за него на его первом матче и как утешали при его первом поражении. Ни черта!
