– Я думаю уже убить тебя на хрен. Но знаешь, мне будет ужасно скучно существовать без твоей придурковатости и этих припадков, – он заглядывает мне в глаза.

Тело дёргается в конвульсиях, меня всю трясёт из-за недостатка кислорода, и единственный свидетель моего позора – спокойно наблюдает. В ушах булькает, всё, что сейчас происходит на фоне, не имеет значения. Звук соприкосновения зубов по дереву, наверняка снова карандаш в моём рту. Что-то тёплое течёт по моим губам, а сердце пытается замедлиться, колотясь о мои ребра и причиняя боль.

– Все, кто в доме, пусть исчезнут, у вас есть несколько минут, – голос Юджина прорывается сквозь туман и мой скулёж, судорога стягивает ноги, я начинаю громко выть от мышечной боли. – Двери, придержи их, – говорит он кому-то, я чувствую, как меня поднимают на руки.

Моё сознание постепенно очищается, это похоже на то, как небо затягивают чёрные тучи, а когда проходит гроза – всё становится ясным, будто ничего не произошло. Я думала о случившемся, но пока не могла говорить, мышцы всё ещё крепко держали дерево в моих зубах, а вода, заполняющая ванну, постепенно расслабляла.

Несколько лет назад именно эпилептический припадок помог поставить пусть и размытый, но довольно редкий диагноз – маниакально-депрессивный психоз. Сегодня каждый направо и налево сообщает о своей «биполярочке», именуя её так ради красного словца, понта. Я же при каждом приступе погружалась на самое дно, а выбравшись – не знала, что будет со мной на этот раз. Мой маятник раскачивает в разные стороны от повышенной эмоциональности с кучей энергии в плюсе, я могу резко выпасть в минус и бояться вообще двигаться или попросту не хотеть. Самое страшное, что чем больше плюс, тем больше минус. Я систематически попадала в больницу, где лечат людей с нервными расстройствами. Годами принимаю антидепрессанты, вот только в этот раз я решила, что пора ослушаться и быстро линять из дома. Видимо, зря. Поторопилась. И всё потому, что только я знала, что очень скоро выпадет минус, а потом уже я не захочу не то чтобы двигаться, есть или думать… Я даже не дам себе выбора, потому что не смогу.

– Лея, прости, – Юджин падает на колени рядом с заполненной ванной, убирает влажные волосы с моего лица и вытаскивает с моего рта карандаш. – Мне так жаль, детка. Я не подумал, что на тебя повлияет толпа. Мы всё изменим.

Толпа? Я усмехаюсь. Он готов меня оправдывать даже за то, что я разбила об его голову бутылку? Медленно открываю и закрываю рот, шевелю пальцами и тянусь к его лицу. Щетина, её слишком мало на его лице, провожу по его коже пальцами и с удовольствием закрываю глаза. Я люблю его кожу, она такая прохладная, он целует каждую подушечку на моём пальце, прикусывает и сдавленно мурлычет.

– Я могу тебя оставить на пару минут, пока приложу лёд к голове этого идиота? – говорит он, я мгновенно распахиваю глаза, со страхом слежу за его передвижением. – Мгновение, ты даже не успеешь моргнуть.

Он исчезает за дверьми, тишину нарушает только звук капающего крана в наполненную водой ванну. Внимание привлекает блеск на моём пальце, сердце снова делает скачок и останавливается. Мне не нравится идея нашей женитьбы, всё тело будто бунтует против этого маленького колечка с розовым камушком. К горлу подступает тошнота, я переваливаюсь за бортик и высвобождаюсь прямо на пол. Замужество, чёрт меня дери! Кто-то хочет жениться на такой, как я? Чёртова насмешка!

– Я уже… ох, твою мать, – доносится отрывистый голос Юджина. – Когда ты успела столько съесть?

Устремляю взгляд туда же, куда и он, пока парень возится с уборкой, я пытаюсь вспомнить, когда успела поесть кроме как завтрака с родителями. Этим можно накормить армию! Отворачиваюсь и погружаюсь наполовину лицом в воду, думаю только о том, что мне действительно необходимо вернуться к родителям и встретиться с врачом.

С каждым днём всё становилось более-менее понятней. У меня был жених, который желал, чтобы я как можно быстрей сообщила о нашей помолвке родителям. Делать этого я не собиралась по нескольким причинам, первая из них – я ещё сама не решила, что будет с нашими отношениями дальше. Люди живут годами в статусе жениха и невесты и разбегаются, не позволив чернилам высохнуть на пригласительных. Мне льстит, что такая ненормальная – как я, получила возможность, но вот воспользуюсь ли… одному Богу известно.

Поэтому, улучив момент, я слиняла из дома, забежала в знакомое кафе, чтобы насладиться игрой местного музыканта. Он бесподобно играл и пел современные песни на свой лад. С ним обычный чёрный кофе становился чем-то невероятным. Усевшись за ближайший к нему столик, я прихватила тарелочку с французским десертом с пикантным названием «фандан». Люди были фоном, их приглушённые разговоры не имели никакого значения, только голос музыканта, повторяющего популярный припев на французском. Он будто признавался в любви и боготворил инструмент, порхая пальцами по клавишам. Иногда он поворачивался к посетителям, и у меня начинался подкожный зуд, так хотелось поиграть на фортепьяно рядом с ним. «Фандан» утонул в моём желудке, вместе с изысканным кофе. Не скрывая своего разочарования, с тоской смотрела, как мужчина закрывает крышку инструмента и покидает зал. Вот ради такого… стоит проснуться раньше, это не бренчание розовой гитары и не дикие напевы Юджина. Усмехаюсь, вспоминая, как он хочет доказать мне, насколько мы подходим друг другу, сегодня была странная причина, и она крылась в цвете моих волос.

Я встаю со своего места, оставляю чаевые, выхожу на улицу, прикрывая глаза от солнца. Нужен салон красоты, что-то приличное и не кричащее. Прижавшись к стороне идущих в моём направлении, задираю голову, читая броские названия магазинов. Наконец добираюсь до обычного местечка с ужасно нескромным названием «Богиня» в таком максимально небожественном районе. Толкаю дверь салона красоты. Это похоже на огромный кратер, в который блеванули золотом, всё настолько вычурно. Люди думают, что богатство в этом химическом элементе с атомным номером семьдесят девять… Безвкусие, одним словом.

– Вам чем-то помочь? – девушка выплыла ко мне практически беззвучно, и ей явно не хватало крыльев за спиной в таком одеянии.

– Могу ли я вам доверить свои волосы? – я тряхнула своей мочалкой длинных волос, состоящей из сплошных секущихся кончиков, протягивая при этом чёрную карточку. – Хочу косую чёлку, подровнять, оставляя длину до талии, окрасить корни, главное, кератин, блеск и никаких кудрей.

Мне нравится интерес в глазах людей при виде моей карточки, все сразу начинают носиться как ужаленные. Приятно, чёрт возьми. Интересно, если я скажу им, чтобы они перекрасили стену, выполнят ли они эту просьбу? Видимо, увидев моё кривое лицо, девушка поспешила отвести меня на второй этаж, туда, где начиналась лоджия, заканчивался этот уродский золотой зал. Я расслабилась в предложенном мне кресле, достала телефон, посмотрела пропущенные сообщения от родителей и в который раз попыталась дозвониться хоть до кого-нибудь. Без вариантов, длинные гудки и больше ничего. Придётся расслабиться и получать удовольствие.

Закрыв глаза, я была где-то очень далеко, массаж головы, затем все эти манипуляции с моими волосами и вуаля. Смотреть на себя стало намного приятней, чем прежде, мои подведённые глаза, ресницы, накрашенные в несколько слоёв чёрной туши. Я себе нравилась, и, видимо, не себе одной.

– Вам очень идёт, – парикмахер удалился, а я всё ещё не могла поверить, насколько экзотично смотрюсь в новом образе.

– Благодарю, – я забрала из его рук свою карточку и вышла на улицу довольная собой.

Моя одежда абсолютно гармонировала с моим душевным состоянием. Укороченный топ, едва прикрывающий грудь. И джинсы с высокой талией, подвёрнутые снизу, тяжёлые ботинки. Сегодня обещали дождь, а мне не хотелось шлёпать по лужам в туфлях. Конечно, ко всему не подготовишься, как и к ярким вспышкам направленных на меня камер. От улыбки не осталось и следа, я нахмурилась и стремительно двинулась к первой же открывшейся двери. Набирая на телефоне номер такси, раздражённо свела брови, выглядывая этих жадных до новостей шакалов. Это же спокойный район, с чего им здесь ошиваться.