Его ноздри раздулись.

  «Нас продали ради прибыли и поставили в беспомощные ситуации, и все это в интересах наших отцов. Что происходит, когда вы хотите с кем-то союз, а он просит о брачном союзе? Ты проведешь нашу дочь по проходу к мужчине, который будет рассматривать ее как собственность? Ты бы сделал это, чтобы укрепить свою империю, муж? "

  Алессандро не двинулся с места, но я видела выражение его лица. Ярость, гнев, а затем грусть.

  «Я никогда не буду рожать кого-то настолько слабого». Я закончила. «Не в этой жизни».

  «Ты думаешь, я это сделаю, София?» Он спросил. Его тон стал намного мягче, печальнее. «Ты думаешь, я причиню тебе боль или нашей дочери из-за злого умысла и жадности?»

  «Это образ нашей жизни. Ничего не поделаешь." - сказала я, слегка сдавшись, увидев печаль на его лице.

  Темные глаза Алессандро скользили по моему лицу. «Ты бы выдала нашу дочь за власть?»

  Я напряглась.

  Он пошел дальше. «Я тоже вижу в тебе честолюбие и властолюбие, моя жена. Итак, я прошу тебя, чтобы сохранить династию, Наряд, ты бы выдала нашу дочь замуж? »

  Хуже всего было то, что я думаю.

  Но я ему этого не сказала. Я просто молчала, испытывая отвращение к себе.

  "Это то, о чем я и думал." Он сказал. «Как насчет того, чтобы договориться друг с другом прямо сейчас?»

  Я подняла глаза, не в силах избавиться от любопытства. "Сделка?"

  «Я, Алессандро Джорджио Роккетти, даю клятву omertà никогда не соглашаться ни на один из браков моих будущих детей без их согласия или одобрения».

  «Даже для того, чтобы оставаться у власти?»

  «Ну, - поправил он, - я не сказал, что небольшое давление недопустимо».

  Я слегка улыбнулась. «Я, София Антония Роккетти, обязуюсь своей любимой сумочкой Gucci никогда не продавать своих детей, как кобыл».

  Алессандро фыркнул.

  Мой взгляд упал на могилу Данты. «Как ты думаете, что она подумает о нашем соглашении?»

  «О, моя мать была бы в ужасе». В его голосе было слышно смех. «Но она поймет».

  "Конечно." Я успокаивающе потерла его руку. "Давай же. Пойдем домой и придумаем детские имена ».

  «Я не знаю многих имен девочек».

  «Имена для мальчиков», - поправила я.

  Улыбка Алессандро была быстрой и острой, но мои щеки вспыхнули от восторга, а пальцы ног сжались в туфлях. "Посмотрим."

  Глава двадцать первая

  «Могу я уже выйти?»

  «Нет», - строго сказала Елена, прижимаясь к двери. «Они еще не готовы».

  Я рухнула на кровать. «Давай, - заскулила я. "Просто немного взглянуть?"

  «Какую часть вечеринки-сюрприза ты не понимаешь?» Спросила она. «Нет. Пусть спокойно приготовят шауер ».

  Наконец-то настал день детского шауера. Дни, предшествовавшие этому, были полны волнений и ожиданий. В тот день я была заперта в своей спальне с Еленой, пока остальные дамы готовили место внизу.

  Алессандро улетел при первом взгляде на воздушные шары и картофельный салат, поэтому я даже не смогла написать ему, чтобы попросить шпионить за дамами внизу.

  Я потерла живот, которому сейчас 27 недель, и откинулась на кровать.

  Телефон Елены зажужжал. Она его проверила. «Хорошо, теперь они готовы».

  Я спрыгнула с кровати - быстрее всего за всю беременность. «Пойдем на мою вечеринку!» Я ворковала. «Давай, Полпетто».

  Полпетто подбежал к двери, виляя хвостиком. Для детского шауера на нем была маленькая фиолетовая бабочка.

  Елена протянула повязку.

  "Я ничего не увижу." Я сказала. «Что, если я споткнусь?»

  «Я буду там все время». Она заверила меня. «Не волнуйся, я не дам тебе упасть».

  Я сварливо позволила ей завязать повязку на глазах. Елена взяла меня за руку и повела через дом. Она помогла мне спуститься по лестнице, сказав, когда ступить.

  Я знала, что мы достигли входа в гостиную по памяти.

  «Ладно, вот и мы ...» Елена сняла повязку.

  «СЮРПРИЗ!» Сразу вскликнула дюжина голосов.

  «Не так громко, вы отправите ее на роды!» Это была Дита.

  Я засмеялась, прикрыв сердце, и оглядела комнату. Детский шауер был полдником с кружевными украшениями, заляпанными от чая салфетками и старинными чайными чашками. Центральные элементы из роз и жемчуга украшали столы (диваны сдвигались) в сочетании с пастельно-розовыми и синими лентами. Куча подарков заняла весь стол.

  В комнате заполнились женщины, одетые в яркую девчачью одежду. Они натянули на меня шелковую ленту с надписью «МАМА» и поцеловали в щеку.

  «Ты великолепно выглядишь, София», - проворковала Нина.

  Я улыбнулась. На мне было пастельно-голубое платье с маленькими узорами черники. Это напомнило мне кое-что, что наденет Беатрис.