Литмир - Электронная Библиотека

– Настенька, дочка! Что с тобой?!

Настя, испуганно смотря на отца, провела ладошкой под носом, оставляя широкую красную полосу на щеке, а из её носа, словно торопясь, побежала новая струйка, растекаясь по влажному следу и капая на белую маечку. Настя посмотрела на свою ладошку, испачканную кровью, потом на отца, затем повернула голову к врачу, словно ожидая помощи, снова повернулась к Сергею, и он увидел, как её глаза наполнились слезами:

– Настёна, малыш, мы не будем ждать до завтра, мы всё узнаем уже сегодня и сегодня же начнём лечить твои болячки, чем бы они ни были! Так, доктор?! – крикнул Сергей врачу, смотря на него сверху вниз, пока тот прикладывал к Настиному носу быстро ставший розовым бинт, ощупывая пальцем её переносицу.

– Да… знаете… я думаю, это экстренный случай… сейчас я сам поеду в лабораторию, дождусь результатов анализа, сделаю пару звонков и вернусь сюда самое большее через четыре часа. Буду ждать вас здесь. Возьмите это, пригодится… – он протянул Сергею ещё один перевязочный пакет, сделал короткую запись в журнале, бормоча вполголоса: "Детали описывать некогда, потом запишем", – вызвал по селектору медсестру и сказал ей, почему-то указывая при этом в окно:

– Я сейчас уезжаю, если дети будут поступать ещё, пусть ожидают меня к пяти часам вечера. Я приеду не один. У нас ЧП.

Медсестра, не отрывая взгляда от девочки, держащей под носом розовый бинт, наклонилась к самому лицу врача:

– Доктор, там, в приёмной, ещё трое, с родителями, пришли в течение последних десяти минут.

Врач посмотрел на неё, потом на Сергея, затем перевёл взгляд на Настю и сказал ей, комкая в руках порванную упаковку от перевязочного пакета:

– Всё будет замечательно, принцесса. Иначе просто быть не может. Ты же мне веришь? – он наклонился к девочке совсем близко, смотря в её испуганные глаза, и, похлопав обеими ладонями по худеньким девичьим плечам, снова повернулся к Сергею:

– Через четыре часа. И ещё одно – на всякий случай соберите дочери всё необходимое, если она останется здесь.

И, повернувшись к медсестре, почти выкрикнул:

– Зовите остальных!

Выходя из кабинета, Сергей увидел в приёмной несколько взрослых и троих ребятишек, настороженно смотрящих и пытающихся заглянуть в кабинет врача. У одного из мальчишек был отчётливо виден коричневый след на лбу, уходящий к шее и теряющийся под воротником футболки. Высокая женщина с очень бледным лицом вскочила со стула и подошла к Сергею с дочерью, в волнении сжимая ладони:

– У вас тоже, да? Что-нибудь известно? Вам что-то сказали?

Взяв Настю за руку, Сергей повёл её к выходу, отгораживаясь от слишком близко подошедшей женщины:

– Надеюсь, что к вечеру скажут больше, – и, ведя дочь перед собой, быстро вышел из клиники.

До машины шли молча. Оказавшись на улице, Сергей снова машинально закрыл веки и даже сильно потёр их ладонями, надеясь сбросить рыжее освещение, с утра преследовавшее его глаза. Он не выпускал Настину руку, периодически успокаивающе сжимая её, пытаясь справиться с желанием прямо сейчас поехать в какой-нибудь другой медицинский центр, в котором, как он понимал, вся история повторится. Чувствуя логику в словах врача, он только мысленно молился на сегодняшний вечер, когда должны будут появиться ответы на вопросы, заботившие его больше всего: что происходит с его дочерью.

Глава пятая. Зеркало

В машине Настя отвернулась к окну и стала водить по стеклу пальцем, рисуя невидимые узоры. В зеркало заднего вида Сергей тревожно смотрел на дочь, сохраняя молчание до тех пор, пока движение её пальца не превратилось в визг. Повернувшись, Сергей увидел, как Настя с силой давит пальцем на прозрачную поверхность, словно в желании проткнуть её.

– Настёна, перестань. Что за игры? Всегда можно сделать напряжённую ситуацию ещё более напряжённой. Не надо. Слышишь, малыш? Всё будет хорошо. Залечим мы твои болячки.

Он говорил спокойно, стараясь не придавать голосу излишней строгости.

Настя повернулась к нему, забралась с ногами на сиденье и обхватила колени руками. Какое-то время она сидела так, смотря на руку отца, лежащую на рычаге переключателя передач, а затем задумчиво пробурчала:

– Всё будет хорошо. Так хочется, чтобы было. А то каникулы дурацкие получаются.

Поёрзав плечами, она добавила:

– У меня кожа чешется, пап. Весь день не чесалась, а теперь чешется.

Сергей пожалел, что в суматохе не спросил у врача о возможности принимать душ, решив позвонить в больницу из гостиницы:

– Откуда же я знал… – бормотал он себе под нос, – да он и сам перенервничал, врач наш. Вон как забеспокоился, когда кровь пошла. Не каждый день такое. Какой тут, в баню, душ?

Сзади его обняли две тонкие руки. Сергей увидел в зеркале лицо дочери и её блестящие глаза.

– Ты чего, малыш?

– Просто так. Ты волнуешься. А сложную ситуацию всегда можно сделать ещё более сложной.

– Напряжённую, ты перепутала.

– Вот и не напрягай, ладно?

– Ну даёшь, принцесса. Молодец. Кстати, мы приехали. Пошли искать твоего брата.

Они забрали Петьку у совершенно измученного Эмилио, который сердечно поблагодарил "за знакомство с этим представителем племени Живучих и Умных", рассказал, что его тоже посвятили в члены этого племени, возникшего буквально час назад, но он не в состоянии больше строить вигвамы из спасательных кругов и спускать на воду воображаемые корабли, поскольку здесь у него нет таких возможностей и масштабов, а пацану нужен простор. Возможно даже два простора.

Оставалось ещё почти три часа времени, чтобы собрать нехитрые вещи для больницы, и Настя пошла складывать свою сумку, говоря при этом сама с собой, но достаточно громко, чтобы её речь была слышна всем в комнате:

– Это называется "приехала отдохнуть на море". Тут же загремела в больницу.

Потом она накричала на Петьку за то, что он путается под ногами, выгнала его из комнаты и хлопнула дверью.

Сергей взял надувшегося пацана на коленки и, вороша его непослушные волосы ладонью, тихо сказал:

– Не обижайся на сестрёнку. Что-то заболела она у нас не вовремя. Болеть никогда не вовремя, а если речь о болячках, которые не знает даже врач, тогда совсем неприятно. Правда?

Петька оживился и затарахтел:

– Конечно, неприятно! У нас в школе был мальчик, он опоздал на урок и сказал, что он болеет и поэтому опоздал, а учительница не знала, чем он болеет, и он сам тоже этого не знал. А после школы за ним приехали родители, и учительница спросила их, чем он болеет, а родители тоже не знали, и им стало неприятно, когда они узнали, что он вдруг заболел…

Петькин рассказ о больном мальчике был длинным и с массой деталей, но Сергей слушал его рассеянно, не в силах настроиться на возможность спокойно думать. Пытаясь отвлечь себя от дурных мыслей и спастись от вдохновенного рассказа о заболевшем мальчике, Сергей достал из вещей видеодиски и зарядил сыну какой-то мультфильм. Настя выпрыгнула из комнаты в банном халате и под отцовский крик: "Голову, Настя, мой только голову! А тело оботри влажным полотенцем!" закрылась в ванной и через некоторое время снова вышла, прошлёпав в комнату, оставляя за собой капли воды с мокрых волос. В рассеянном наблюдении происходящего по телевизору время прошло немного быстрее и, в очередной раз взглянув на часы, Сергей скомандовал Петьке обуваться и позвал дочь, всё ещё не выходящую из комнаты:

– Настён, время. Ты готова?

Ответом ему были стук, шорох и шаги из-за закрытой двери.

– Настя! − снова позвал Сергей достаточно громко, чтобы его могли услышать через раздающиеся в комнате звуки. – Ну, где ты, ёлкина голова?!

Из детской по-прежнему не доносилось ничего, кроме топающих шагов его дочери, в очередной раз доказывающих, что чем меньше и легче человек, тем больше от него шума. Потом он услышал напевание какой-то немыслимой мелодии, которая раздавалась только короткими звуками и была, несомненно, воспроизведением музыки из наушников.

5
{"b":"710169","o":1}