- Сисадмин?

- Бери выше! Личинка сисадмина.

Андрей пожевал губу, с подозрением на него поглядывая в процессе продолжающегося нанизывания. Он имел опыт не самых лучших взаимодействий со штатными ИТ и интернет-специалистами всех мастей: от программистов 1С, не способных нормально настроить ввод данных в базу данных, до умельцев, считающих, что они знают все о том, как вести социальные сети просто потому, что они у них самих есть.

- Да ладно, не косись лиловым глазом, - прыснул Илья. - Даже если я прям внезапно на твоих глазах отрастил щупальцы и хоботы, представь, как это удобно? Чудищу сейчас попроще будет “довыживать”.

Первая порция грибов, конечно, пригорела.

Вторая сначала вышла откровенно сыроватой, потом весьма ответственно подгорела тоже.

Примерно на третьей Илья, наконец, сообразил, сколько и как держать, но веточка переломилась и все упало вниз, в камеру с огнем.

Немного поскорбив и обвинив во всем заугольных рукожопов в человеческой маскировке, он все-таки изготовил все следующие порции нормально - грибы были вполне жаренные, и даже соли немного нашлось у запасливого приключенца.

Как ни странно, запасливым был не Андрей хотя в жизни он был запаслив даже с перебором.

Может, просто это была какая-то загробная жизнь? Андрей просто уснул тогда, в карантинную неделю, и не проснулся, а сейчас все это бред, чистилище, или какой-то из кругов ада, по непонятной причине принявший вид леса и грибов на палочке. А Илья - то ли Вергилий, то ли демон, который тащит его вглубь умирания.

Андрей скосил на него глаза, но “щупальцев” все еще не обнаружил. Если это и было сном, который маскируется под реальность, то маскировался он на редкость хорошо.

В отличие от обстоятельно кушающего Андрея, Илья ел как электровеник, сметая свои порции готовых грибов в один миг. На долю товарища он, впрочем, не посягал - и, доев, остался спокойно сидеть в ожидании конца трапезы безнадежно отстающих слоев населения.

Когда же Андрей, наконец, закончил поливать все вокруг грибным соком, то проникновенно на него посмотрел и спросил серьезным, почти мрачным тоном, каким задают вопросы о жизни и смерти, не иначе.

- Слышишь?

Андрей напрягся, прислушиваясь, но кругом было тихо.

- Нет? - почти с опаской предположил он.

- Эх, ты, Рогоз, - Илья поднялся на ноги, отряхнул руки о штаны, а штаны о руки и начал ликвидировать свой тайный костер. - Тихо уже больше получаса, как. Либо отбились, либо .. добились.

Андрей похолодел внутри, хоть сам недавно рвался идти вперед, спасать или не спасать и, вероятно, даже умирать.

- То есть, идем?

- Идем, - Илья присыпал костер землей, накидал сверху аккуратно снятый ранее дерн и, видимо, остался доволен результатами своего труда. Нет, конечно, никакой полной маскировки и быть не могло, но, по крайней мере, для случайного взгляда не в упор ничего не выглядело так, словно тут недавно столовничали.

Чем ближе они подходили к предполагаемому театру боевых действий, тем страшнее делалось Андрею. Когда между деревьев только мелькнул просвет, его зубы начали выбивать затейливую дробь с такой скоростью, что куда там кастаньетам. И сделать с собой он ничего не мог. А уж когда Илья уже почти привычно пригнул его голову за кусты, он и вовсе чуть не заорал от ужаса. Как удержался - не понятно. Наверное, от страха горло перехватило.

- Эдак ты у меня еще и блевать от страха станешь, - едва слышным шепотом усовестил его Илья. - Что, тут подождешь?

“А ты хоть вернешься?”- спросил бы Андрей, который без “локомотива” снова моментально стал бы заблудившимся трамваем, застрявшим в неприглядном тупике. Трамваем, за которым тут же разобрали рельсы, и стоит он такой на своих железных колесах, и эволюционировать ни во что не может, потому что он трамвай. А надо - потому что рельсов больше нет.

Андрей судорожно кивнул. Илья серьезно кивнул ему в ответ, быстро скинул рюкзак, и ружье в руки взял и, разом становясь быстрей и собранней, посквозил между кустов и зарослей куда-то вбок.

Минуты тянулись невероятно долго. Невероятно страшно. Так страшно, что когда-то Андрею даже надоело бояться, но Илья все не возвращался.

От этого снова стало страшно, потом опять надоело, и Андрей, до того сидевший крючком на земле с прижатыми к груди коленями, осторожно выпрямил затекшие ноги и попытался все-таки хотя бы выглянуть из кустов. Однако, за кустами были, в основном, тоже кусты и ничего не видно. Тревожно оглянувшись и прислушавшись, Андрей, двигаясь медленно, как улитка, стал продвигаться дальше. То и дело он замирал, умирая внутри себя и не находя вокруг воздуха, чтобы им дышать, стоило какой-нибудь веточке хрустнуть под ногой, или ветру стронуть листья деревьев. Наконец он, обливаясь потом от ужаса, выглянул между листиками на открытое пространство - и увидел только забор, красиво обмотанный поверху колючей проволокой. И больше ничего. Направо и налево тоже ничего не обнаружилось, только продолжение стены: а уходить куда-то от своего места Андрей опасался, потому что Илья же мог вернуться, и что тогда?

Хотя, если подумать, Илья и ориентироваться-то в лесу не умел, а Андрей его спокойно отпустил. И вдруг теперь этот лось будет бродить кругами вокруг базы в поисках Андрея, и не может его найти, и наткнется на кого-то еще, и...

Чувствуя, что накручивается уже истерического состояния, Андрей начал делать “барук назад”, то есть, возвращение на исходную позицию, пятясь тылом и постоянно зыркая по сторонам. Слушать он уже толком не мог: истерика толкалась где-то в ушах биением крови, и от этого он почти оглох, что тот тетерев.

Вернувшись к рюкзакам и вещам, Андрей попробовал сообразить, сколько уже нет Ильи, и сколько надо ждать, и идти ли на поиски - и когда.

Черт его знает, сколько его нет.

Андрей, оцепенев, даже не подумал засечь время на своих “командирских” механических часах, которые продолжали ходить в эпоху Снарка, как обозвал эту ситуацию Илья. Сейчас было три часа дня. Но во сколько Илья ушел? Час назад? Два часа назад? Пятнадцать минут? Лесная тишина, страх и неустроенность ситуации корежили восприятие времени, заставляя секунды то растягиваться, то сжиматься.

Черт его знает, сколько его ждать.

Андрей мог себе легко представить себя на этом же месте глубокой осенью, ожидающего своего спутника там, где оставили, пытающегося грибами и ягодами, одичавшего, заросшего, как Робинзон Крузо. Это было бы глупо, но очень соответствовало характеру Андрея.

Черт его знает, идти ли на поиски.

Скорей - нет. Потому что Андрей был склонен ждать, пока возможно, в надежде, что тот вернется, а потом … а что потом? Оно, вообще, было, это самое потом?

Андрей не был уверен. Он положил голову на притянутые к груди колени, как великовозрастная Аленушка, и уставился в одну точку, зацепеневший, запутавшийся.

И вот, когда он уже десять раз навоображал себе судьбу Хатико, Илья, все-таки, вернулся. Не заплутал в трех соснах, не вымер по дороге по воле зеленых ящериц, “злых людей и собак”, и даже, судя по относительно спокойному продвижению, не привел за собой хвост. Зато он явно был нагружен тяжелым - такое чувство, что пер он столько, сколько физически смог унести.

Андрей встрепенулся, попытался вскочить на ноги, но отсиженные кузнечичьи ноги не торопились следовать команде.

- Что, Рогоз, нашел правду? - немного мрачно поинтересовался Илья, складывая возле их рюкзаков свою поклажу - какой-то невообразимый мешок типа рюкзака-колобка, то самое ружье, с которым уходил, еще одно ружье, которого раньше не было, и еще пару каких-то не то кейсов, не то сундучков.

- А?

- В жопе, правда-то? Точно, там и есть, - он пожевал губу, уже, видимо, разгрызенную, потому что там ярко виднелась кровь. - Давай, помогай. Там сухпайки. Самое тяжелое из наших банок выкидывай, забивай сухпаями, они лучше.

- А где?.. Кто тебе все это дал?

- Военные, кто, - буркнул Илья таким тоном, что Андрею стало страшновато.