— Договорились, как Роуз встанет, собирайте вещи, вас будет ждать машина, которая отвезёт вас в аэропорт. — Да, точно, что Роуз его дочь, никогда не лезет куда не надо.

— Можно поинтересоваться, где вы нас будете прятать?

— Я вас отвезу к себе на родину, в Турцию, там вас точно никто не узнает, а я пока попытаюсь доказать вину твоего дяди к причастности смерти твоих родителей.

— А почему вы раньше этого не сделали?

— Я пытался доказать, но у меня тогда не было такой власти какая есть сейчас, так что не переживай, до тебя я не дам ему добраться.

— Спасибо вам Эйб. Ладно, пойду посмотрю, как там Роуз.

Выйдя с комнаты, у меня появился тяжёлый камень на сердце, всё навалилось слишком быстро. Ну ничего, проживём и без них. Хотя уверена, что через короткий промежуток времени они забудут про нас. Но вот как бы нам забыть про них, вот это вопрос, ведь у Роуз теперь будет маленькое напоминание тех чувств, которые она испытывала к нему. Ничего, всё наладится, я уверена и я ей в этом помогу…

От лица Алёны

Как же я устала, вот дёрнул чёрт Эйба попереться в тот ресторан. Нет чтобы дома, в узком, уютном кругу посидеть. Так нет, ему захотелось разнообразия! А ведь ещё и ребят заставил ехать с нами, а они ведь могли с девочками время провести. Только я не могла понять взгляд Эйба, которым он смотрел на ребят, будто готов разорвать их на месте. Чем они ему успели уже напакостить? Эх… потом разберёмся. Надо пойти поговорить с девочками, я очень к ним привязалась и я рада, что именно Роуз полюбил мой сын. Она характером очень напоминает Джанин, такая же сильная, бойкая, уверенная и упёртая, но этим она скорее в Эйба пошла. Подойдя к прикроватной тумбочке, я заметила конверт. Не долго думая, открыла его, и то, что я прочитала, заставило мою кровь похолодеть в жилах.

Дорогая Алёна, если вы читаете это письмо значит нас уже нет в городе и вообще в стране. Я прошу лично у вас прощение, что не предупредила вас и не объяснила причину такого быстрого нашего отъезда. Если вы захотите нас увидеть, спросите у Эйба, он вам всё расскажет, но кроме вас ни одна живая душа не должна знать где мы, а особенно ваш сын и Кристиан. Вы, наверное, думаете, что могло случится такого, чтобы я да и Лисса бросили своих любимых, да ещё и не говорить им ничего? Ответ прост, ваш сын никогда не любил меня, когда мы искали их, то наткнулись на очень интересный разговор между Дмитрием и Крисом. Как выяснилось, я была предметом их спора, так что вы сами должны понимать меня как женщина, что сейчас со мной происходит, но за одно ему спасибо, он подарил мне частичку себя. Да, вы не ошиблись в прочитанном, через восемь с половиной месяцев я стану мамой, а вы бабушкой, и я не против, если вы захотите увидеть своего внука или внучку, и опять же об этом никому ни слова. Единственное, что вы можете, если захотите, всё рассказать вашему мужу, но я думаю, не стоит, ведь вы понимаете, что он сделает с Дмитрием за такое. А вообще, я хотела сказать вам за всё спасибо, что приютили нас, что нашли моего отца, да и сестрёнке моей помогли узнать, кто она на самом деле. Надеюсь, в скором времени мы увидимся. Мне только душу рвёт, что ребёнок не будет знать, кто его отец, но я думаю, мы ему компенсируем отцовскую любовь. Знаете, как говорится: «Насильно мил не будешь». Вот и я не хочу привязывать вашего сына ко мне с помощью ребёнка, ведь сами понимаете, семья в которой нет любви — это не семья.

В остальном же я счастлива.

С Уважением и любовью, Роза и Лисса.

Когда я читала письмо, у меня слёзы текли ручьём. Господи, глупенькая, что ты наделала. Конечно, в одном она права. Если бы я услышала такое, то не задумавшись уехала бы, и, чем дальше и скорее, тем лучше, но ведь не в её положении. Девочка моя, почему ты ко мне не пришла? Я бы тебе всё объяснила. А Димке теперь как сказать? Ведь он тебя любит до безумия, хотя сам виноват. Нечего сначала делать, а потом думать. Я представляю, как ей больно, ведь она считает, что её предал любимый человек, так ещё и его ребёнка носит под сердцем. Так, сначала надо поговорить с сыном, а потом с Эйбом и узнать, где он их спрятал. Я не упущу возможности видеться с внуком или с внучкой, а может с внуками, кто знает. Ну, Эйб, не зря тебя называют Змеем, теперь понятно твоё резкое желание поехать в ресторан и взгляды в сторону парней, но Роза скорее всего, ничего ему не сказала, ведь тогда он бы пристрелил Дмитрия на месте за такое. Из моих мыслей меня вывел стук в дверь.

— Мама, можно?

— Да, Дима, заходи. — я очень была зла на сына, но понимала, что ему сейчас будет хуже, чем мне, а видеть, как страдает твой ребёнок невыносимо.

— Мам, ты девочек не видела? Мы их по всему дому ищем. И телефоны отключены.

— Сынок, сядь, это тебе не понравится, — проговорила я.

— Что случилось? Что с ними? — забеспокоился сын.

— Дима, я сейчас задам тебе один вопрос. Где вы разговаривали о своём дурацком споре?

— А причём здесь спор? Мы же договорились, что я ей всё расскажу после отъезда Мазура. Не хочешь ли ты сказать…?

— Да сынок, Роуз и Лисса слышали ваш разговор. Мне очень жаль, но ты сам виноват. Сколько раз я тебе говорила, сначала думай, а потом делай, вот и пожинай теперь плоды. Они уехали, и где они, я не знаю, они только оставили мне письмо, в котором всё рассказали. Роуз написала, что насильно возле себя тебя держать не будет. — я знала, что делаю сыну больно тем, что не говорю всю правду, но он сам виноват, ведь нельзя играть на чувствах девушки, хоть ты и сам её любишь. С его стороны это был низкий поступок.

— Какой же я кретин, что я наделал? Я не смогу без Розы, она всё для меня. Я найду её и всё объясню.

— Не сможешь ты её найти, это я знаю точно. Как бы не прискорбно звучало, но через месяц ты должен женится на Наталье, таковы условия договора.

— Этого не будет никогда, только через мой труп. Запомните это.

— У тебя нет выхода. Если бы не твоя глупость, было бы всё по-другому, даже твой отец был уже не против ваших отношений, в свете последних событий, и не спрашивай каких, я не могу тебе сказать, но ты сам виноват, ты сам всё разрушил. Как бы не было больно тебе это говорить, но это правда.

— Я сказал, что найду её, значит найду и никто меня не остановит, даже сам чёрт. — он развернулся и вышел, при этом громко хлопнув дверью. Да, сынок, если бы ты знал, чья она дочь и с каким чертом играешь, ты бы не был таким уверенным. Теперь уже ничего не изменишь. Молю Бога, чтобы он не наделал глупостей. Так, теперь надо поговорить с Эйбом. Ну он сейчас у меня попляшет. Через пять минут я была возле его комнаты и, не долго думая, без стука вошла в комнату.

— Змей, твою налево, ты где? — Я была, готов порвать его на мелкие чешуйки.

— Ты чего кричишь, у меня ещё со слухом всё в порядке, и вообще, тебя учили стучатся? — возмутился Змей.

— Где девочки? — серьёзно спросила я Эйба.

— А где гарантии, что ты никому не скажешь. — а в глазах бесята прыгают. Ну погоди ты у меня ещё получишь, попугай старый.

— Говори, где они, и не зли меня. — Полу голосом, полу рыком сказала я.

— Ладно, не кипятись, Роуз меня предупредила, чтобы я тебе рассказал, где они.

— Ну, и? Я жду.

— Вот ты нетерпеливая! Они направляются ко мне на родину. Там о них точно никто не узнает, и рожать Роуз тоже будет там.

— Давай адрес, старый интригант. Через две недели я поеду к ним.

— Ну чего так грубо! И не кричи, нас могут услышать. — , а у самого ехидная улыбка на лице, ну точно Змей. Через минуту адрес был у меня в руках.

— Как Роуз?

— Сломлена, подавлена, разбита. Я не знаю, что сделал твой сын, но ему не жить. Честно, если бы не просьба дочери, я бы давно с него шкуру спустил, только из-за её страданий. — У меня от его взгляда, внутри все похолодело.

— Так ты тоже не знаешь, что случилось? — нельзя подавать виду, что я знаю, что произошло.

— Нет, она мне не сказала и попросила его не трогать. Так что пусть живёт, ПОКА.