сухопутных или военно-морских силах, либо в ополчении, когда оно призвано на

действительную службу во время войны на период опасного для общества положения; никто не должен за одно и то же правонарушение дважды подвергаться угрозе лишения

жизни или нарушения телесной неприкосновенности; никто не должен принуждаться в

уголовном деле свидетельствовать против самого себя; никто не может быть лишен

жизни, свободы или собственности без надлежащей правовой процедуры; частная

собственность не должна изыматься для общественного пользования без справедливого

возмещения».)

Я начинаю смеяться как сумасшедшая, и кладу трубку, чтобы приготовить попкорн, пока Роу не отругает меня. Я понятия не имею, почему мне так легко разговаривать с

мистером Муром. Может быть, он дает мне уверенность, что ничего не произойдет, и он

заставляет меня чувствовать себя почти что адекватной, какой должна быть девушка в

возрасте двадцати двух лет.

Я: «Увидимся тогда. Мне нужно отправляться на марафон с одной принцессой».

Мистер Мур: «Как мило».

Мистер Мур: «Боже, это такая уловка, чтобы я еще больше уделил внимания?»

Я: «Просто нужно поработать над твоим тщеславием».

Он не отвечает, и в нашем текстовом потоке не видно трех танцующих пузырьков, поэтому я беру три чашки и направляюсь в гостиную. Принцесса Роу сидит на моем

месте, положив руки на колени, и загипнотизировано смотрит анонс. Я передаю мисс

Тами ее миску, но она сжимает мою руку прежде, чем я могу отступить.

— Что случилось? — она смотрит на меня.

— Я, эм, столкнулся с…

— Бейлор, ты в порядке. Пожалуйста, скажи, не молчи.

— Я в порядке, — я киваю головой. — Просто... Черт, я не могу этого сказать.

— Следи за языком, — она хлопает меня по плечу.

— Ой, ты имеешь в виду держать его за зубами.

Она переводит на меня взгляд.

— Мы можем поговорить об этом утром? Сегодня вечером, у меня нет на это сил.

— Я люблю тебя, Бейлор.

— Люблю тебя тоже, хитрюга.

Она снова хлопает меня, и я хихикаю.

— Неженка.

Я оборачиваюсь к Роу, которая сидит на подлокотнике моего кресла, и

присаживаюсь рядом с ней. Разложив кресло, я сажаю ее себе на колени и уютно

устраиваюсь. У нас есть любимое одеяло, и мы обе погружаемся в наше уютное местечко.

У меня звонит телефон от пришедшего сообщения, но я игнорирую это.

Слишком быстро мои веки отяжелели. В тысячный раз просматривание Рапунцель, не вызывает у меня интереса. Роу включила новый DVD, так как последний был сношен

до дыр. И, по правде говоря, мне не хочется ничего, кроме как уснуть, чтобы снова

увидеть Стейта.

Меня накрывает тьма, и я волшебным образом попадаю в страну снов к Стейту. Мы

уже не маленькие дети, а взрослые — целуемся и наверстываем упущенное.

Слишком быстро детские хихиканья выводят меня из сна. Когда я открываю глаза, Роу держит мой телефон, и сильно смеется.

— Что ты делаешь?

— Смотри.

Она открыла Snapchat (прим.пер. — приложение) с ее изображением и маской с

высунутым языком собаки. У меня были глупые приложение только для игр Роу. Оно

часами может ее развлекать, делая глупые фотографии и видео, чтобы потом отправить

мисс Тами. Она мой единственный контакт в приложении. Я не уверена, кто любит делать

смешные снимки больше, мисс Тами или Роу.

Телефон чирикает, и я вижу сверху имя мистера Мура.

— Он написал ответ.

— Роу, — я забираю у нее телефон и возвращаюсь к своему последнему сообщению.

Мистер Мур: «Извини, у нас был школьный совет».

Я: «Ты выйдешь за меня?»

Мистер Мур: «Роу?»

Я: «Нет, это Сиси».

Мистер Мур: «Я вижу».

Следующее изображение заставляет меня громко ахнуть, а затем содрогнуться от

ужаса из-за фотографии меня: выгнутой назад головой, широко открытым ртом и чёткой

фокусировкой на моих ноздрях.

Мистер Мур: «LOL».

Я: «Видишь, это я».

Мистер Мур: «Теперь точно вижу».

Далее идут еще несколько фотографий меня в той же позе с попкорном на носу и на

губах. Мистер Мур, должно быть, смеется как сумасшедший, потому что он только

комментирует словами LOL.

— Почему ты позволила ей это? — я смотрю на мисс Тами.

— Я сказала ей, что она может это сделать, если будет читать по слогам то, что

пишет.

Я смотрю вниз на промежуток времени между сообщениями и могу сказать, что

мисс Тами, вероятно, писала большинство слов сама, и, возможно, именно поэтому Роу

вернулась к отправке фотографий.

Последняя фотография — я с ярко-желтой ромашкой, торчащей из моей разинутой

пасти.

Я: «Это настоящая Бейлор. Принцесса «Проблемные штанишки» развлекается, как я

вижу».

Мистер Мур: «Эта Принцесса довольно забавная».

Я: «Спокойной ночи! PS — Чтобы не быть пойманой, мне нужно будет опять

заблокировать телефон».

Мистер Мур: «Умный ход».

Я: (смайлик луны)

В течение нескольких минут я чувствую смущение, но потом мне приходится идти

укладывать в кровать Принцессу «Проблемные штанишки». Я ни за что не рассержусь на

Роу. На самом деле, это было чертовски смешно и было бы даже смешнее, если бы это не

были мои снимки с зияющим ртом, не говоря уже об упоминание о волосках в моем носу.

— Бейлор.

— Роу, — я прыгаю на кровать и прижимаюсь к ней.

— Ты будешь спать со мной сегодня вечером?

— Да, — я щелкаю по кончику ее носа. — Что-то не так?

— Просто немного напугана.

— Почему? Я имею в виду, что у тебя есть самая крутая сестра во всем мире.

— Ты уверена, что я твоя сестра?

— Клятвенное обещание принцесс, классики и печеньки с маслом.

— Я так сильно люблю тебя, Бейлор, — она крепко обнимает меня за шею.

— Ты делаешь мой мир идеальным, Роу.

— Расскажи мне одну из своих историй, когда ты была маленькой. Ту, когда ты со

своим лучшим другом.

Я обычно люблю рассказывать ей приукрашенные истории о Стейте и о том, как мы

росли, но сегодня это непривычно отдаётся в болью сердце.

— Дай мне подумать, — я делаю небольшую паузу.

— Мне в действительности нравится та с мороженым, где он был принцем и ударил

тех хулиганов по орешках.

Как я уже говорила, они все очень приукрашены. Я пытаюсь открыть рот, и

вернуться к тому моменту в парке, но меня накрывает воспоминания о его запахе, и

печальные карие глаза потрясают меня.

— Ты любила его, Сисси? — внезапно спрашивает она.

— Я его до сих пор очень люблю, Роу. — говорю я, крепко прижимая ее к себе.

— Давай отправимся в приключение и найдем его. Мы можем взять крутые

шпионские очки и взять наши волшебные палочки.

— Что, если он не хочет, чтобы его нашли? — спрашиваю я.

— Этот мальчик захочет тебя и твою большую задницу.

На этот раз ее откровенная честность вызывает у меня сильный смех. У меня

действительно же большая задница.

— Хорошо, однажды мы были в нашем любимом волшебном лесу, расположенном в

углу парка на одной из улиц Кингса. Я кипятила ведьмовское варево, чтобы дать его злым

детям в классе.

— Какое? — оживляется она.

— То, что заставляет их выращивать козлиные рога и хрюкать, как свиньи, когда они

говорят плохие вещи.

— Ооооо.

— Стейт был занят, сияя в своих доспехах и рисуя…

Я никогда не поднимаю перед ней тему футбола. Для нее это будет автоматическим

триггером.

— Рисуя свой следующий вражеский рейд, — начинаю я снова. — Мы часами

проводили время в волшебной стране, играя на цементе в крестики-нолики. Стейт

приходил в ярость, когда я продолжала побеждать, всегда заявляя, что я обманывала. Я

брала свои бумажные карты УНО и побеждала его в другой игре.

Захват Роу ослабевает, и ее маленькие трепещущие веки показывают, что она уже в

мире грез. Я благодарна этому, потому что каждое слово о Стейте приносит боль. Я