Столько неподдельного изумления было в глазах подростка, что Света зажмурилась. Было смешно от глупости происходящего и больно. От жестокости все того же происходящего.

– Женечка. Милая. Запомни, пожалуйста. В нашем доме вполне достаточно продуктов для каждого. И все, что осталось, отправляется на помойку. И прекрати, вообще, об этом задумываться. Просто запомни, что нужно Игорю Дмитриевичу говорить "спасибо". И почаще.

Заметила, как недоверчиво зыркнули, а потом потеплели глаза на слове "милая". Как забегали растерянно. Будто никто раньше Женю добрым словом не называл? Не успела обдумать, как девчонка горячечно затараторила:

– Я скажу, скажу, конечно! Да я ему в ноги буду падать, каждый раз! Вы мне только скажите, что сделать, чтобы отблагодарить!!! – И она уже выпрыгивать начала из-под одеяла, чтобы бежать и падать, видимо…

– Стой! Вернее, лежи на месте! И не вздумай, правда, в ноги ему бухнуться. Выгонит на раз, и тебя, и меня – за такие добрые советы…

И Женя осталась лежать. Не меньше недели за ней ухаживали так, как и не бывало никогда. И даже не было намека, что она надоела кому-то или стала обузой… Сыто, тепло, спокойно… И даже горло и грудь уже так не драло от кашля. Одно непонятно было: а что дальше? Когда совсем выздоровеет, что с ней будет дальше?

Вдруг, жалеют только потому, что помереть может в любой момент? А как поправится, так и выгонят на все четыре стороны?

Из-за этих опасений, приход доктора стал просто отвратительным сюрпризом. Ужасным. Особенно, когда этот мужчина (в общем-то, нормальный мужик, не противный) сообщил, что Женя идет на поправку. Что постельный режим не обязателен больше, и ей просто необходимо вставать и выходить на свежий воздух. Хотя бы по несколько минут, для начала. А если все так пойдет и дальше, то через пару недель девочка будет как новенькая. Живая и здоровая. Только откормить не мешало бы…

И теперь каждый визит этого врача, казалось, приближал для нее конец счастливой жизни. Ведь после осмотров ей неизменно сообщали, что дела все лучше и лучше, и скоро все будет просто замечательно. Женя и сама ощущала, что начинает дышать, спать и даже шевелиться иначе – без постоянной боли. Правда, кашель не проходил до конца. И были подозрения, что от него уже никогда не избавишься. Бронхит не лечился у нее годами. И превратился в хронический. Процентов на девяносто, по словам врача…

Когда ей уже разрешали самостоятельно доходить до кухни и обратно, сидеть там, наблюдая за Светланой, даже помогать по мелочам, Женя не выдержала однажды, спросила:

– А когда я совсем поправлюсь… Что будет? – Почти шепотом, но Светлана услышала, несмотря на работающее радио.

– А что должно быть? Съездим, подстрижем тебя по-человечески. Сейчас уже черт знает, на кого похожа. То ли девочка ободранная, то ли мальчик заросший. Да и брови твои не мешало бы в порядок привести. Смотрю на них – так руки и чешутся. Да боюсь, терпения не хватит столько провозиться…

От этого ответа ей стало совсем муторно и непонятно. Причем тут брови, когда вопрос дальнейшей судьбы касался?

Светлана, видимо, решила приглядеться повнимательнее. Заметила, что глаза налились слезами – от обидного недоумения, от того, что Женя даже слов найти не могла, совсем потерялась…

– Да не парься ты. Не так все и страшно. Просто форму нужно придать нормальную, да лишние волоски повыдирать… – Задумчиво и внимательно уставилась на девочку. – А вот со стрижкой, конечно, будет сложнее. Убила бы того, кто раньше тебя так обкорнал – клочьями неровными и кривыми. Придется под ноль почти убирать, чтобы длину выровнять, а потом уже что-то нормальное растить.

Женя пригладила свои "клочья", нервно спрятала руки под стол. Решала про себя долго – стоит ли рассказывать, что у них там с нормальными прическами только избранные ходили? А ей за густоту и пышность шевелюры чаще всего и доставалось. Потому и лучше было состричь все, к черту, тупыми ножницами, чем завистницы руками выдерут… Поняла, что ни к чему Свете знать все эти грустные истории. Легче от них никому не станет. А если и приведет ее патлы кто-нибудь в порядок – только за счастье примет.

– А потом? После? – Все же, рискнула уточнить.

– Господи. Что потом, Женечка? В магазин сходим, купим тебе нормальную одежду… Хотя… Лучше сначала в магазин, чтобы в салоне не позориться. – Нахмурилась, задумчиво. – Черт. Тебе же и в торговый центр идти не в чем даже. Ладно, решу как-нибудь.

– Меня не выгонят? – Набралась-таки смелости. Поняла, что если люди готовы на нее тратиться – значит, зачем-то еще им нужна. Значит, можно помечтать еще о времени, проведенном в тепле и сытости.

– Женя… Смотрю на тебя и забываю, что ты еще ребенок. Взгляд, вроде, взрослый. А душа – ребячья. И Игоря нашего ты плохо знаешь. Если оставил в первый день, то и потом никуда не денет. Правда, уже от тебя зависит дальнейшее. Если разочаруешь – не пожалеет ни денег потраченных, ни времени, ничего. Выставит, моментом. Голую и босую, если не успеешь одеться. Пока таких разговоров не было.

Стало еще непонятнее и сложнее…

– А как это… Что делать-то, чтобы не разочаровать?

– Меньше на глаза попадайся. Не отсвечивай, в общем. Пока не заметит тебя – и не вспомнит. А вот когда вспомнит – сам и расскажет, что делать. Твое дело – слушать и запоминать.

Не отсвечивать и не попадаться на глаза Женя умела. В этом проблемы не было. А остальное – решила, что справится. Ради такой жизни, как здесь – в лепешку разобьется, но не разочарует хозяина дома.

– Ну, как успехи, делись? – Игорь пребывал в благодушном настроении, несмотря на то, что дела не особенно клеились. Но встреча с Татьяной, спокойные выходные, подальше от деловых проблем, да на удивление молчаливый телефон – все это сделало из него нечто, похожее на нормального человека. Он и сам это понимал, внутренне усмехаясь. Но позволял и окружающим иногда расслабиться, пообщаться спокойно и без напрягов.

– Да ну ее, Игорь! Устала совсем! – Светлана в сердцах выплеснула недовольство, тут же запнулась, но было поздно: Суворов зацепился взглядом, заинтересовался.

– Что так? Судя по отчетам из банка, вы почти никуда не ходили и ничего не тратили… Или ты наличкой платила? Зачем?

– Да я задолбалась таскать ее по магазинам и уговаривать хоть что-то примерить! Вцепилась в эту несчастную пару штанов и свитер, и все! И даже на замену что-то брать не хотела!

Игорь расхохотался:

– Идеальная женщина, смотрю, растет. А чем обосновала?

Света, взволнованно ходившая из угла в угол по комнате, устало присела. Потерла лицо, непонимающе помотала головой…

– Я в ее возрасте только и мечтала, что о новой юбочке, кофточке, туши, туфельках… Сумочек не сосчитать было… А эта… Про косметику заговорили – как на дуру смотрит. Мне, говорит, вазелину бы, косметического, чтобы руки и губы мазать… А ты видел ее руки? Они же, как у старухи какой, обветренные, грубые, ногти не обрабатывались никогда…А одежда… Схватила первые попавшиеся джинсы из распродажи – огромные, страшные какие-то, давно не в моде. Мне кажется, мужские скорее. Прикинула к себе, не примеряя, и вцепилась в них.

Игорь с любопытством слушал эту тираду неудавшейся "стилистки". Усмехался.

– А духи ей купили, надеюсь, из последней коллекции … кто там самый модный сейчас?

Округленные в ужасе глаза Светы его совершенно восхитили. Она лишь за сердце не хваталась.

– Духи?! С ума сошел? Спасибо, что от дезодоранта самого простого не отказалась…

– Ясно. Находка наша – минималистка. Что странно, конечно, для женского пола, но так даже дешевле будет… Чем объясняет такое свое поведение?

– Боится. Игорь, она боится, что потом не сможет тебе отдать! Ты представляешь?! Кто ей сказал, что за эти шмотки придется расплачиваться? Ну? Что мне с ней делать, не скажешь? Ее же стыдно людям показывать…

– Все правильно она боится. Очень даже правильно. В нашей жизни приходится платить за все, так или иначе. А девочка, в отличие от тебя, поняла это очень вовремя.