Кирюха притормозил перед пропускным пунктом и вытянул из окна руку, приложил её к экрану идентификатора личности, тот мигнул и шлагбаум поднялся, давая дорогу машине.
И следом ещё пять-шесть “шлагбаумов”, только иного рода и другими опознавательными датчиками и приборами.
Мы миновали глухую стену, которую Кир даже не заметил, а я невольно вздрогнула, ожидая смертельного столкновения, ведь постороннего ЩИТ мог не пропустить и расплющить в лепёшку.
Сколько раз тут бывала, и всё-равно каждый раз думала, что вот-вот смерть моя наступит.
Территория “полигона”, как его называли сотрудники, была чистым полем с дюжиной подземных люков, так это выглядело со стороны.
Мы припарковались. Я вытерла остатки слёз и выпрыгнула из машины, не дожидаясь указаний от Кира.
Оказавшись на “полигоне” мой друг резко изменился. Лицо из милого стало суровым, решительно чётким. Глаза потемнели до тёмного шоколада, губы сжались в неулыбчивую полоску.
Кир, которого я знала большим смешливым, блудливым котом, в один миг превратился в настоящего грозного льва, и это изменение всегда пробирало до мурашек.
Кириллом невозможно было не восхищаться, и не будь мы людьми одного сорта, вероятнее всего мы стали бы настоящим отражением друг друга. Идеальной парой, но увы, я на это смотрела как на инцест — отвратительно, как если выйти замуж за брата.
Так. Нас. Учили. В “Теневой полиции”.
Такие как мы, строят семьи только с обычными людьми, никак иначе и ничего больше. Кирилл для Киры — территория добра и братства. Кира для Кирилла — не более, чем сестра.
Мы подошли к одному из люков, Кир ловко открыл его и я поняла, что сейчас нужно будет спускаться вниз. Только тут меня охватила паника. Что мне скажут? Как помогут? А если не получится?
Кирилл кивнул, подбадривая меня, но увидев, что важного шага не делаю, подтолкнул и чуть не силой потащил вниз.
На “полигоне” трудились и тренировались оперативники, которые выходили в “поле”. Я этим оперативникам давала наводки, составляла карты, а чаще всего просто проверяла поступающую информацию и если она стоила внимания — давала маркировку приоритета. Важно — средне важно. Не важно — сделать “однажды”.
Из-за одного моего такого “решения” произошло что-то ужасное. И только теперь я стала задумываться, а вдруг это не в первый раз?
Кто мне право дал определять какие тени опасны, а какие нет? Быть может я спасла никчёмного человека, а в аварию попал Руслан?
Вот так, сижу я в офисе, простая девочка Кира Романова, и говорю: “Идите ребята, и убирайте злобных теней на улице Чкалова, там дети через дорогу переходят пачками каждый день, случись что — и беда. И тем временем какая-то потусторонняя дрянь, в мае месяце, замораживает асфальт на трассе… И мой муж Руслан… на мотоцикле…
Я вполне могла быть виновата в аварии и коме мужа!
От этой мысли меня вообще расплющивало.
Полигон был почти пуст, для вечера четверга — нонсенс, обычно вся жара валится на пятницу, когда все хотят скорее домой. Но нет, почти все были “в деле”, только начальник Кира, Виктор Сергеевич, слонялся по полупустому обшитому белыми панелями ангару, в котором могли бы припарковаться три “Боинга”.
— Какие люди, — улыбнулся Виктор Сергеевич и протянул мне обе руки для объятия.
— Дед, — я всхлипнула. Один раз, второй, а потом… разрыдалась пуще, чем когда-либо, ныряя в добрые, понимающе объятия дедули.
* * *
Дед был теневиком, как и я, как и Кир. Нормальная практика, дети-теневики — через поколение. Отец был человеком, мой сын — будет человеком. Говорят, что если бы мы женились на таких как мы и рожали от них, мир был бы совсем иным.
Теневики рождались бы в каждом поколении и что-то ужасное произошло бы с миром, но что именно мы не знаем. Нас учили, мы мотали на ус и безоговорочно верили. Так теневики для теневиков — табу. Страшный грех, почти тюрьма, если не казнь. И мы это принимали.
Дед мне долго не говорил кто я, даже позволил поступить в институт, а в день восемнадцатилетия пришёл и “серьёзно поговорил”. И заодно прихватил ошеломляюще красивого аспиранта Кирилла, которому я на тот момент уже активно строила глазки.
А вот Климов не потомственный теневик — таких, как правило, находят не сразу.
“О, девочка по блату” — с этого началась наша дружба.
Нам хватило всего шести месяцев чтобы стать “не разлей вода”. Теперь Кир — первый оперативник под началом моего Деда, а я — координатор, расставляющий приоритеты.
Называется эта должность красиво “Эксперт по рискам”, а на деле — прямой билет к “Синдрому Бога”, ведь решения “быть или не быть”, по сути принимались такими, как я.
Эти будут жить! А те умрут…
Начальник отдела трансплантологии меньше жизней загубил, чем одна я.
— Ну что? — дед важно сложил на круглом пузе руки и улыбнулся, когда моя истерика прошла, а чай с “травками на спирту” успокоил окончательно.
— Дядь Вить, мне кажется она не вывезет… — начал Кир, будто меня тут не было. — Помните наш разговор?
— А она согласна?
— На что? — я сглотнула очередной ком в горле, но возникать особо не стала. Обо мне сейчас все говорили исключительно в третьем лице, как об отсутствующей.
— Ох, — дед привстал, взял кружку с чаем и “травками на спирту” и упал обратно. — Есть у нас тут отдел один, — секундная пауза, — экс-периментальный…
— Психи что ли? — я нахмурилась и сделала большой глоток. Про “психов” знала немного, но они, как Британские Учёные, выдавали одну дичь за другой. Надо сказать, тратя на это охренительно колоссальные суммы.
- Ну психи не психи… — проворчал дед, но почти сразу умолк.
О научном отделе дед мог говорить бесконечно. Будучи начальником тренировочной базы, Виктор Сергеевич в душе был учёным и в лаборатории зависал постоянно. Его оттуда пора метлой гнать, но все побаивались. Сколько проектов было профинансированно с подачи этого горе-тренера, сложно представить, и главное… ну не сильно-то он в этом разбирался! Скорее восхищался. В душе и фантазиях носил белый халат и очки на кончике носа, а в жизни набирающее обороты пузо и широченные плечи.
Оперативников бывших не бывает… Уверена, дед и теперь задаст любой Тени жару.
— В общем, они сейчас углубились в исследования на тему параллельных миров. Ты об этом что знаешь? — дед кряхтя закинул ногу на ногу и откинулся в кресле, как важный босс.
- Что они есть и оттуда приходят шарлатанки-ясновидящие и всякая теневая дрянь, с которой мы боремся, — задумчиво фыркнула я, ещё не до конца понимая, что дед и Кир собирались предложить.
Параллельные реальности, которые некоторые гордо именовали “миры”, были по сути зеркалами нашего мира, только что-то там было не так. Маленькая деталь: тот же человек, но родинка на щеке и вместо одного ВУЗа — поступил в другой, то же здание, но одно окно глухое или просто рама висит, а внутри не церковь, а хамам. По крайней мере, так мы всегда говорили, а уж что там на деле…
Разрешение на посещение другой реальности — это вам не шенген. Так запросто не получишь. Но именно из этих миров, а их было семь, к нам и попадали бабки\мужички-шарлатанки\ны, которые у нас начинали “вещать истину”, “спасать/лечить”.
Все эти “Майя”, Ванги со своими предсказаниями бесконечные. Даже осьминог Пауль — всё продукт вот такого соседства…
Я никогда не имела чести совать свой нос в чужой мир. На это мало разрешения, ещё и готовиться нужно, а там непонятно что. То ли те же люди, то ли только похожи. Один парнишка с курса уверял, что его бабка там была и таких ужасов насмотрелась, что сумасшедшая вернулась. Нет, были такие, кто по-службе мотались. Даже какие-то переговоры вели, но я никогда особо этим делом не интересовалась с тех пор как решила, что “сижу на бумагах” и жизнью не рискую.
- Ну не совсем, — дед примирительно улыбнулся. — Параллельные реальности, по сути выглядят почти как наша. Люди, дома, всё так же, кроме некоторых деталей. Несерьёзных, мелочи по-сути. Покупка не синей, а красной машины. Поход в театр, а не кино. Сущие пустяки, которые порой выливаются в катастрофы или наоборот их предотвращают. У нас разбился лайнер, а у них пилот подхватил грипп и остался дома, а его коллега падения избежал. То, что должно — непременно случается, но позже или иначе. Выживут все люди на лайнере, который не разбился, а через неделю или месяц умрут по другим причинам, — дед посмотрел на меня так, будто я что-то должна была понять, но я, увы, не понимала. Мозг работал кое-как, и уж что-то а думать — не хотел. — Так вот, в каждой реальности есть Руслан Романов. И в том, другом мире, у него своя другая жизнь.
