Темное королевство не могло остаться в стороне от разгорающегося конфликта. Не имея формального повода ввести войска на территорию соседнего государства, оно принимало беженцев и тайно поддерживало ополчение. Были мобилизованы войска, в том числе и все боевые маги. Квентин и лэрд Шантари так же получили приказ явиться на границу. Не подчиниться они не могли.

Одна Бездна ведает, чего стоило Хавсану оставить Лионну, через два месяца ожидающую рождения ребенка, одну в Тер-о-Дене. Надежда на защищенный дом и верных людей служила слабым утешением, а возвращаться к отцу девушка отказалась. В штабе командования приграничными войсками Квентин лишь мельком видел Хавсана – в миг постаревшего, потерянного и не похожего на себя. Позже они получили направления в разные подразделения и долго не виделись.

Почти год в Ниар-Тоэме бушевала гражданская война. Нечисть не желала сдаваться без боя, отчаянно защищала свое право на жизнь. Тер-о-Ден был полностью блокирован для темных. Пару раз, случайно встретив Хавсана, Квентин узнал, что тот находился в полном неведении относительно судьбы Лионны и ребенка. На какие ухищрения ни шел магистр, чтобы узнать, хотя бы жива ли она. Все бесполезно.

Война основательно вымотала обе стороны. Силы ополчения, не готового к столь трагическому повороту событий, и светлых магов, не ожидавших затяжных боев, были на исходе. Намечалось подписание перемирия. И тут вмешалась третья сторона. Из-за Излома повалила нежить. Как и почему случился прорыв выяснить так и не удалось. Но север Ниар-Тоэма стремительно заполняли полчища упырей, хмари, вранов, уррагов и всей остальной мертвой дряни, которой было абсолютно плевать, кого жрать – светлых или темных. Лишь бы крови побольше. Воюющим сторонам пришлось срочно объединять силы и призывать на помощь Фалихат.

Это была страшная война. Нежить, словно долго готовилась к этому прорыву, наступала быстро и решительно, практически сметая все на своем пути. Вместе с тем Излом был прорван еще в одном месте, уже на территории Фалихата. Три бесконечно долгих года, утопивших обе страны в крови, закончились победой над нежитью. Но победа эта далась слишком дорогой ценой.

При подписании пакта об окончании боевых действий и выводе войск Фалихат потребовал восстановления и расширения прав нечисти, а так же большей свободы для темных магов на территории Ниар-Тоэма. Светлому королевству ничего не оставалось, как согласиться – без поддержки Фалихата Пресветлый Ниар-Тоэм был совершенно беззащитен и легко мог стать жертвой западных соседей, человеческих королевств.

Квентин и Хавсан оказались в свите посла Фалихата, подписывающего пакт. Чернила на документах еще не успели высохнуть, а Хавсан уже рванул в Тер-о-Ден. Квентин решил присмотреть за магистром: зная тяжелый характер лэрда Шантари и непримиримый нрав герцога Д’Комеля легко можно было ожидать новой войны.

Особняк Хавсана ожидаемо пустовал. Его давно разграбили, ни следа Лионны или ребенка найти не удалось. Тогда Шантари и Торнштольдт отправились в дом герцога, но и там их ждала неудача: Д’Комель, находясь в опале, распустил слуг, продал дом и уехал в загородное имение. Новый владелец особняка не имел никаких сведений о дочери герцога.

Найти имение труда не составило. Массивное мрачное здание в рианском стиле, окруженное просторным ухоженным парком, выглядело нереально на фоне растерзанных войной окрестностей. У Д’Комеля хватило сил защитить свое жилище от врагов и мародеров в самые страшные времена, что же говорить про двух темных магов? Герцог даже слышать не желал о том, чтобы пустить гостей на порог. Несколько дней Квентин и Хавсан, словно нашкодившие мальчишки бродили вокруг неприступной ограды, выискивая малейшую лазейку, чтобы проникнуть в имение. Тщетно. Д’Комель слишком хорошо помнил, как осаждал в свое время особняк Хавсана, и теперь наслаждался местью.

Пришлось обоим магам возвращаться в Тер-о-Ден и искать другие пути. Еще в середине войны Пиорена I на престоле Ниар-Тоэма сменил Карл IV, Д’Комель убрался из столицы пережидать, пока забудется его участие в развязывании войны, новый король и его советники, несмотря на нелюбовь к темным, были вынуждены идти на компромиссы. Квентин и Хавсан подняли все свои связи в посольстве, провернули многоходовую операцию с уговорами, обещаниями, подкупом, взаимовыгодными услугами и даже шантажом, в результате которой Карл IV вызвал герцога во дворец по какому-то ничтожному поводу.

Хавсан встретил герцога, как только тот вышел после аудиенции короля. Квентин позаботился, чтобы им никто не помешал. Д'Комель высокомерно мельком глянул на магистра и вознамерился молча пройти мимо, но не для этого Хавсан положил столько сил.

- Где она? - задал он единственный вопрос.

Герцог сверлил магистра взглядом, в котором смешались ненависть и желание убить темного самой страшной, самой мучительной смертью, какую только можно вообразить. Д'Комель вплотную приблизился к Хавсану и прошипел ему в лицо:

- Ты хочешь знать, где моя дочь, выродок? Она в могиле, там же, где и ее ублюдок.

Хавсан пораженно застыл. Все время поисков он не допускал даже мысли о том, что Лионна, его нежная любимая девочка, свет его очей, его дыхание, его жизнь, может умереть. Он не надеялся увидеть живым ребенка - знал, что герцог его не потерпит. Но Лионна! Отец обязан был уберечь дочь!

Хавсан не мог вымолвить ни слова, а Д'Комель обошел его, и даже не взглянув на Квентина, словно его тут и не было, покинул королевский дворец. Несколько минут стояла тишина. Хавсан, казалось, ничего не видит и не слышит, стоял, не шевелясь. Квентин не решался его беспокоить. Сам он в глубине души предполагал узнать нечто подобное, но даже, будучи готовым к плохим новостям, не смог их принять равнодушно. Слишком хорошо знал, сколько значила Лионна для учителя.

Через какое-то время Хавсан повернул голову и посмотрел на Квентина. В потемневших глазах его клубились отчаяние и ярость. Торнштольдту стало страшно.

- Возможно, он солгал, - предположил он.

- О, нет, - ответил магистр, и голос его походил скорее на рычание. - Только не в этот раз.

Он сорвался с места и бросился вдогонку герцогу. Квентин рванул наперерез и успел схватить Хавсана за руку, но тут же был отброшен к противоположной стене магическим ударом. Хотел подняться, но руки и ноги сковало дирайн-арканом. Хавсан медленно подошел и схватил Квентина за горло.

- Сопляк, никогда, слышишь, никогда, не смей мне мешать, - сквозь зубы прошипел Хавсан.

Он крепче сжал пальцы. Квентин задыхался.

- Можешь убить меня или Д'Комеля, - прохрипел он из последних сил, - или разнести весь город к проклятой Бездне. Этим ты ее не вернешь. Только сам погибнешь.

Вой раненого зверя взметнулся к высокому потолку. Квентин отлетел к соседней стене, обессиленно сполз, растирая саднящее горло.

- Мальчишка! Что ты понимаешь?!

Лицо Хавсана неуловимо изменилось. Теперь это была безжизненная маска существа, жаждущего крови, и уже неважно чьей - врага или друга. И без того всегда бледная кожа приобрела зеленоватый оттенок, глаза в обрамлении темных кругов словно провалились глубже, а скулы заострились бритвенными лезвиями. Зрачки расширились, полностью заполнив глаза иссиня-черным туманом, в котором проскакивали алые молнии. Посеревшие тонкие губы сжались в туго натянутую нить. Хавсан протянул руку, и золотым ручейком от Квентина к нему полилась Нить Жизни. Всего одним движением руки магистр выкачивал из бывшего ученика силы. Высшая магия Смерти, противостоять которой Торнштольдт не мог. Не дорос еще.

Квентин усмехнулся. Не раз и не два он глядел в лицо смерти, частенько представлял свой конец, но никогда не думал, что окончит свои дни вот так бездарно, попав под горячую руку обезумевшего от горя учителя. С какой-то холодной отстраненностью он наблюдал, как из груди вытекает жизнь цвета сверкающего золота, такая прекрасная и желанная, но уже не его.

Время замедлилось. Почти остановилось.

Тишина, и вдруг тягучий гулкий удар сердца.