Посчитав, что первому эсминцу достаточно, я всадил следующий снаряд в стреляющий эсминец, который шёл левее от флагмана, хотя он был меньшим по своим размерам, и скорее всего именно с него шли основные попадания по нашему кораблю.
По всей видимости, я попал ему в носовое орудие, которое тут же перестало стрелять. Что дало возможность мне, попасть ещё раз в носовую часть корабля (это был учебно-артиллерийский корабль "Бремзе"), оставшись без неспособного стрелять носового орудия, тот тут же принял вправо вслед за своим флагманом, вводя в действие ещё три своих орудия в центральной и кормовой части. Следующий мой снаряд попал ему в кормовую часть, повредив ему не только один из винтов, но и сам руль. Корабль пошёл на циркуляцию. Но тем не менее это меня не порадовало, нам прилетело от него так же в корму, уничтожив полностью наш обе каюты для начсостава и нашу столовую. Но усиление палубы выдержало вес нашего кормового орудия.
- Да что же ты гад творишь, - взъярился я, чувствуя что времени остаётся всё меньше и меньше, до того как наш "Пассат" уйдёт на дно, до берега было не близко а наш ход всё более и более замедлялся, разворачивая корабль.
Именно в этот момент нам прилетело куда-то в район машинного отделения.
Не уйдёшь от нас, - ожесточаясь проговорил я, стреляя может быть последний раз, но чувствуя что попал обязательно. Снаряд попал в борт корабля как раз между первой трубой и средним орудием, от попадания у него что-то внутри взорвалось, сила взрыва сорвала палубный настил выбросив его вверх с грохотом и серым облаком. После чего корабль стал по чуть-чуть заваливаться на пробитый борт.
- Анатолий Владимирович, тонем, - громко закричал подбежавший ко мне боцман Дятлов, - Балашов сказал, корабль не спасём.
- Шлюпки на воду, - тут же приказал я, - всех с машинного и котельной наверх.
Собственно бой на этом и кончился, немецкий корабль ("Бремзе"), перестал так же стрелять после моего последнего попадания, немцам стало не до стрельбы.
И если два немецких корабля - эсминец и норвежский малый эсминец ещё имели возможность уйти, что они и делали, то их третий корабль отряда, уже уйти не смог.
Именно в этот момент открыли огонь наши батареи номер 11 и 7. Если с батареи номер 7 взрывы от выстрелов вставали в нескольких кабельтовых от повреждённого корабля, то батарея номер 11 уверенно доставала уже повреждённый корабль. Для пристрелки им понадобилось несколько залпов, на третьем два снаряда батареи сделали накрытие немецкого корабля, после чего тот не выдержав таких издевательств, полностью завалился на борт, через несколько минут скрывшись под водами Баренцево моря.
Хоть гибель любого корабля это завораживающее по своей зрелищности картина, но я знал что у нас мало времени, и его оставалось всё меньше и меньше, до того как и мы сами пойдём на дно.
Поэтому принялся энергично отдавать указания всем кто был рядом, из низов уже появились первые машинисты тащившие нескольких раненых, которых тут же подхватили под руки краснофлотцы из оставшихся живых комендоров. Боцман со своей командой уже заканчивал спуск на воду шлюпок. Хоть одна из них и была повреждена, но всё равно в шлюпки стали передавать раненых
- Раненых грузите в целую, - тут же дал я указание боцману, - не раненые в большинстве во вторую. На все про всё у нас ушло несколько минут, наш "Пассат" уже просел практически до самой палубы, когда я проверив, что забрали всех вместе с Вяткиным запрыгнули во вторую шлюпку. Там оказались в основном мой расчёт кормового орудия, половина из которых подручными средствами старалась вычерпывать воду и заделывала дырки бушлатами и бескозырками, через которые в шлюпку поступала вода.
Время на часах было 04.43.
- Управились раньше, - подумал я, - минут на сорок-сорок пять.
Рядом с нашей находилась и вторая шлюпка.
- Голованов, посчитай сколько нас здесь в шлюпке, - тут же отдал я указание.
- Алексей Евгеньевич, - повернувшись ко второй, крикнул я боцману, - доложите, сколько у вас всего в шлюпке и сколько раненых.
Из 48 человек экипажа в шлюпках было ровно 40, из них почти половина раненых.
Глава 13
Через десяток минут к нам подошёл первым сторожевой катер Љ 42, а на подходе были два малых охотника за номерами 133 и 143. На которых и передали всех раненых, к тому моменту, в нашей шлюпки уже было полно воды, поэтому всех спасшихся отправляли вниз катеров в кубрики.
На этом бой не закончился. В погоню за эсминцем и миноносцем были высланы 2 пикирующих бомбардировщика Пе-2 и 5 бомбардировщиков СБ. Одна из сброшенных ими 250-кг бомб попала в машинное отделение эсминца Z-16 "Фридрих Экольдт", который и так полз на 15 узлах из-за полученных от нас повреждений. После же попадания этой бомбы он вообще потерял ход и остановился. Чтобы корабль не достался русским, временно исполняющий обязанности командира эсминца корветтен-капитан Лютц Герштунг, принял решение о затоплении корабля и переходе на норвежский малый эсминец.
Командующий СФ адмирал Головко А. Г. после войны признавал: "Я допустил... ошибку, не обеспечив разведку со стороны моря". И позже в своей книге "Вместе с флотом" вновь отдельно отмечал, что в первые месяцы войны наши силы не были готовы к такому активному рейдерству фашистских кораблей в зоне ответственности Северного флота: "Появление вражеских эсминцев в обоих случаях (атаки на СКР "Пассат" и СКР "Туман") было предварено воздушной разведкой и совпадало по времени. Если бы сегодня мы учли это, если бы действовали быстрее... то картина боя могла быть иной. Ибо где-где, а при войне на море время не ждет".
Вечером 10 августа 1941 года находившуюся на береговой базе часть экипажа "Пассат" (все раненые были переданы в госпиталь) посетил начальник политического управления Северного флота дивизионный комиссар Н. А. Торик.
Построив оставшийся экипаж, я доложил дивизионному комиссару.
От имени командования, он поблагодарил весь личный состав сторожевого корабля за мужество и отвагу, проявленные во время боя. Военный комиссар 1-го дивизиона сторожевых кораблей (куда входил "Пассат") старший политрук Воеводин вручил личному составу корабля подарки от рабочих Мурманска.
