– Продолжайте.

– Знаешь, а ведь Тамара Михайловна рассказывала мне про тебя. Говорила – девочка ты перспективная. Но я вижу – она ошиблась. Ты идешь не туда. С этим, – он взял пальцами несколько листов моих работ и помахал ими в воздухе, – у тебя нет будущего. Ни на этой кафедре, ни на какой-либо другой.

Это было уже слишком. И сорвалась.

– Вы что о себе возомнили, а? Кто вы такой, чтоб рассуждать о моем будущем? Просто человек, который… который… – тут я запнулась.

– Который – что? Договаривай, – он прищурился.

Но у меня пока не было доказательств, чтоб открыто его обвинять, а потому я перескочила на другую тему.

– Вот из-за таких, как вы, наука и не развивается! Вам лишь бы звания получать и гранты, а поиск истины вас не интересует! Я таких, как вы, ненавижу, ненавижу!

Одним махом я смахнула со стола бумаги и они разлетелись по всему кабинету. А потом схватила сумку и выбежала в коридор – пусть сам закрывает кафедру и убирает там все.

На улице меня чуть не сбил порыв ветра, но он не шел ни в какое сравнение с тем ураганом, который бушевал в моей душе. Не успела я пробежать и сотни метров, как хлынул ливень – логичное завершение этого злополучного дня. Я сразу же промокла насквозь, но в тот момент мне было не до таких мелочей.

«У тебя нет будущего. Ни на этой кафедре, ни на какой-либо другой. Нет будущего». Этот приговор сводил с ума.

С трудом добравшись домой, я обнаружила Сергея и Алю на диванчике в «малахитовой гостиной». Они сидели, завернувшись в пледик, ели чипсы и смотрели какой-то фильм.

– Дорогие мои! – я бросилась к ним обниматься. – Зачем же вы едите эту дрянь? Сейчас я приготовлю вкуснейшее имбирное печенье. Ведь что может быть лучше имбирного печенья в этот холодный ненастный день!

Сестра с Королевым переглянулись.

– Вика, посмотри на себя. Переоденься, прими душ, отдохни – какое еще печенье? У нас сладостей полно.

Но меня было уже не остановить. Приготовление имбирного печенья обычно тоже действовало успокаивающе – его аромат напоминал атмосферу рождественских ярмарок, которые я так любила. Поэтому я сделала гору этого печенья, приготовила ужин, накормила им всю семью, но все не могла угомониться.

Поздно вечером мама сказала:

– Вика, ты какая-то слишком возбужденная. Наверное, сильно переутомилась, готовясь к этой своей конференции. Давай попробуем сделать дыхательную гимнастику, я тебе покажу. Смотри, вот так: глубокий вдох через нос, выдох – через рот. Вдох – выдох, вдох – выдох.

Я попыталась повторить, но в голову лезли эти проклятые слова.

Вдох. Нет.

Выдох. Будущего.

Вдох. Нет.

Выдох. Будущего.

Боже, я так точно с ума сойду.

Ускользнув в свою комнату, я попыталась заснуть, но не вышло. Тогда я встала и подошла к окну.

Перед домом был вырыт котлован и сейчас дождевая вода заполняла его, превращая в болото.

Я прислонилась лбом к стеклу.

Ну уж нет, Денис Сергеевич, история еще не закончена. Если я и упаду на дно, то потяну тебя за собой.

– О чем задумалась, Викуль?

– А? Что?

На следующий день, в обед, мы с Машкой сидели в «Арго» – я ковыряла вилкой овощной салат и пыталась отогнать гнетущие мысли.

На работу я пришла рано – надо было всё же проверить, не оставил ли Морозов беспорядок, но никаких следов вчерашнего происшествия на кафедре не обнаружилось.

Я еще не решила, как буду себя вести с этим типом. Вообще-то для осуществления моего плана придется с ним помириться – перенести еще одно унижение, но пока я была не в состоянии это сделать. Как и думать про свое будущее.

В первой половине дня Морозов заскочил на кафедру всего лишь на пару минут – на меня и не посмотрел, да не очень и хотелось. Зато теперь, как только мы с Машкой решили пообедать, он тут как тут.

Пришел в одиночестве, но не успел присесть, как его со всех сторон окружила стайка студенточек: две плюхнулись рядом и две – напротив.

– Да так – ни о чем, – ответила я Машке.

– Кстати, – спросила она, хотя это было совсем некстати, – чем там закончилось дело с вином?

– Мария, – я показала ей кулак, – клянусь, еще раз вспомнишь про вино, и я убью тебя!

– Какое еще вино? – к нам подошел Андрей.

– Я тебе потом расскажу, – Машка заговорщически ему подмигнула.

– Андрей, да не слушай ее, Мария чудит.

– Я вчера несколько раз заходил на кафедру, но тебя не было, – Андрей присел рядом с нами и вытащил какую-то коробочку, – вот, как и обещал. С днем рождения!

– Что это? – я открыла коробочку. – Вау!

– Что это? – Машка тоже заглянула внутрь.

– Медальон Анны Болейн, – пояснила я ей.

– Точнее – реплика, не переживай. Заказал на Ebay.

– Мог бы и не объяснять, и так видно. Продают их там небось пучок за пятачок, – выдала вредная Мария.

– Маша! Не в этом же дело! – я повернулась к Андрею, – спасибо, Андрюша!

А потом вытащила медальон и надела его себе на шею. Нечаянно повернув голову, заметила, что Морозов, не мигая, смотрит на меня. Чего уставился? Я отвернулась.

– Ох, – вдохнула Машка, – надеюсь, ты не закончишь, как эта Болейн.

– Маша!

– А что? Андрей, странный подарок. Ты совсем не знаешь, что нужно женщинам.

Я засмеялась.

– Маш, Андрей-то как раз и знает!

Та поджала губы:

– Ах, ну да, точно. Он же любовные романы переводит, – в этой фразе я уловила снобизм, а потому поспешила перевести разговор на другую тему.

После обеда я вернулась на кафедру. Морозов несколько раз заходил туда, но на меня больше не смотрел и тем более не заговаривал со мной. Ну и ладно. Мне всего лишь нужно было продержаться еще неделю до осуществления намеченного плана.

Что будет через неделю?

Я, конечно, сильно завралась перед родственниками, но сказала и кое-что правдивое.

У нас действительно в скором времени намечалась международная конференция по английской литературе. И я собиралась подменить основную часть доклада Морозова прямо перед его выступлением. Если он ничего не соображает, то после этого и двух слов связать не сможет.

А о том, что он всё же что-то соображает, я и думать не желала.

В день конференции снова начался ливень, и я опоздала. На кафедре почти все уже были в сборе.

Беседина меня отругала, я извинилась, немножко повертелась рядом с Денисом Сергеевичем и увидела, что доклад лежит перед ним на столе – ура! Теперь – дело за малым. Выскочив за орудием преступления – стаканчиком кофе, я вскоре вернулась и подошла к своему врагу.

– Денис Сергеевич, – вкрадчивым голосом произнесла я и чуть ли не книксен сделала, – немного с опозданием, но всё же… я хотела извиниться за свое поведение, слишком погорячилась тогда. Простите.

Кажется, он обрадовался, дурачок.

– Виктория, у меня ведь даже не было возможности договорить. А я хотел…

– Обязательно договорите, Денис Сергеевич, – я лучезарно улыбнулась, – а пока – вот. Принесла кофе, вы же любите?

С размаху я поставила стаканчик рядом с докладом. Надо ли говорить, что крышка была еле закрыта? Только я не рассчитала: стаканчик перевернулся и, залив доклад Морозова, скатился ему на колени.

Упс. А вот такое я не планировала, это уже нехорошо.

– Ви-и-и-ка! – завопила Беседина-старшая, – да что же ты такая неловкая!

– Ой! Денис Сергеевич, простите! Простите меня, пожалуйста, извините! Вы сильно обожглись? – запричитала я.

– Ладно-ладно, успокойся. Бывает, – примирительно сказал Морозов.

– Ой, ну как же это! Ох! И доклад! Погодите, я сейчас новый распечатаю.

– Как же, как же, распечатаешь, – продолжала возмущаться Беседина, – у нас принтер почему-то не работает.

Почему-то? Ха-ха, да это ж я его накануне и вывела из строя. Хочу заметить – временно, ибо вообще-то не собиралась портить казенное имущество.

– Мне тоже нужно свой печатать. Сейчас схожу на другую кафедру.