Группа солдат билась с крикуном. Их командир повернулся и крикнул на налвикском:

— Прочь отсюда! Нам не нужно больше мертвых идиотов под ногами!

Таксин не отступил.

— Мертвые солдаты тоже не нужны. Мы можем помочь.

Воин поднял меч.

— Я сказал уйти.

Гетен поднял сияющие чары.

— А я предлагаю вам пригнуться, — он бросил чары в крикуна. Они сбили солдат на землю и отбросили существо в здание за ними с такой силой, что каменная стена обрушилась на скелет.

Солдаты Налвики встали на ноги.

— Мы не хотим больше проблем от магов, — прорычал один из них.

— Я принес не проблемы, — Гетен собрал тени из трещин, порогов и окон улицы, из арок Древьи. Темная броня покрыла его тело и затвердела. — Я принес боевую магию, — солдаты смотрели, раскрыв глаза и рты. Он указал на капитана. — И его.

Таксин усмехнулся, глаза пылали от боевого безумия.

— Перемирие, маг, пока не добьем чудищ. А потом я убью тебя.

Гетен оскалился.

— Осторожнее, капитан. Я бы не хотел случайно тебя убить.

Воин Налвики перевел взгляд от разбитого крикуна на Гетена и капитана Галины.

— Да, нам пригодятся боевой маг и маньяк, — он протянул руку. — Я Николаус.

Раздался крик:

— Осторожно!

Еще крикун спрыгнул с арки над улицей в дюжине футов от них. Он напал на солдат, еще три чудища последовали за ним. Рев Таксина чуть не заглушил монстров, он взмахнул мечом и побежал, атакуя как безумец. Гетен изучал технику мужчины. Таксин бился как голодный пес, махал мечом без изящества, но эффективно. Он восхитился верностью мужчины бою. Конечно, Галина не прогоняла его. Он был опасным врагом.

Гетен пожал плечами. Он скучал по весу меча, одолжил один у умершего. Он поднял щит янтарной магии, уклонялся, бил чарами по мертвой плоти, поджигал шерсть.

Их группа пробивала путь по городу. Они проходили улицы, заваленные телегами, бочками и досками. Миновали забитые двери, окна в крови, дома, которые не смогли сдержать крикунов. Они миновали порванных взрослых и мертвых, но целых детей. Черный дым и вонь псов Скирона тянулись из-за углов. Крики и рыдания отражались от изогнутых стен, разносили ужас. Лошади без всадников вырвались из дыма, фыркая от страха, закатывая глаза. Псы бились над трупами, скалясь, шерсть на загривках стояла дыбом. Гетен получил новые мозоли, новые боли и раны. Их группа потеряла несколько солдат из-за воров душ. И они получили больше бойцов из беженцев, некоторые были опытными солдатами, другие — торговцами, мясниками, пекарями. Любой с оружием и желанием шел за ними, пока они прогоняли крикунов к горящему Железному кварталу.

Гетен чарами сдерживал огонь и монстров. Пять улиц города стали дымом и золой, черными скелетами зданий. Огонь лизал, трещал, плевался. Искры летали в кошмарном небе, закрывали ранние звезды, превращали полумесяц в кровавый. Он сплел чары и закрепил их на душах солдат, мужчин и женщин, с которыми бился. Он питал чары огнем, который горел в зданиях и на монстрах.

— Оставайтесь тут, пока огонь не догорит, пока пепел не остынет. Тогда чары снимутся, — дюжина людей вызвалась. Еще дюжина согласилась принести еды, воды, одеяла и приглядывать за тех, кто сторожил чары, пока крикуны не станут пеплом.

Гетен прислонился к каменной стене, его лицо согревал огонь за чарами. Его ладони дрожали, в крови, почерневшие, плечи опустились. Мышцы спины свело. Его левая рука горела там, где его погрыз крикун в Гримбу. Его вывихнутое плечо тоже болело. Усталость делало магию агонией, а магия вызывала жуткую усталость, особенно, боевая. Потому боевые маги бились парами и командами, чтобы поддерживать друг друга. Пот остужал кожу под одеждой, головная боль усилилась и била по глазам изнутри.

— Уже устал? Рано, — Таксин шлепнул его по раненому плечу. Гетен скривился и подумывал убить его и забрать душу. Зеленые глаза капитана все еще сияли, это было видно лучше из-за сажи и крови на лице. Он напоминал то, что Скирон мог отправить наказывать мир. Сила в нем сделала бы Гетена почти непобедимым, хоть и временно.

Может, предсказание Салвен сбывалось, и его страдания начались с капитана. Это было бы иронично.

— На этой стороне границы пустоты магия так сильна, как человек, который ею владеет. Хочешь узнать, что я могу на другой стороне, капитан?

Таксин скользнул пальцем по своему горлу, передавая Гетену намек. Он повернулся и прошел туда, где группа фермеров ходила с вилами и косами.

Николаус прислонился к стене, его нога пострадала от когтей крикуна.

— Вижу, вы не друзья.

— Точно, — процедил Гетен. Челюсть болела слева. Крикун ударил его сильно.

— Пару раз я думал, что он целился в тебя, — бледные волосы и лицо мужчины были в саже.

— Так и было.

— Если хотите дальше биться с нами, я должен знать, как серьезна беда между вами, — он крутил серебряное кольцо на левой ладони, как порой делала Галина со своим черным кольцом.

Галина. Боги, как он скучал. Гетен не видел вреда в правде о презрении Таксина.

— Он хочет мою женщину.

— Ох, — воин приподнял брови. — Это грязное дело. Ты забрал ее у него?

— Это был ее выбор. Она так решила. Он не согласен, — Гетен оттолкнулся от стены и застонал. Он разжимал и сжимал кулаки, пытаясь прогнать боль и онемение.

— Наверное, потому он так рад бою, — сказал Николаус. — Я отправлю его разведать стены. Замок — следующая цель. Оттуда появились крикуны в ночь Ним.

Гетену не нравилось, как это звучало.

— Из земель замка?

Воин кивнул.

— Их наступление хотя бы замедлилось. Сначала они лились оттуда как осы из улья. Мы не смогли связаться с королевской семьей, мы не знаем, живы ли они. К счастью, кронпринц Валдрам уехал за три дня до начала безумия.

— Куда он уехал? Ему отправили весть?

— В Татлис. Конечно, отправили. Но, если принц и послал ответ, гонец мог умереть по пути. Ничто не приходило, и я не могу отправить еще кого-то с вестью.

— Татлис? — Валдрам мог не пересечься с королем Вернардом и сидеть при дворе, ожидая, не зная о хаосе в его городе.

Николаус кивнул.

— Он бы уже вернулся, если бы получил весть.

— Кости Скирона, — Гетен зевнул. — Я посплю. Я почти бесполезен, не могу толком колдовать, когда я так устал.

— Я с тобой. Бараки на востоке замка в паре улиц отсюда, там еще безопасно, — Николаус повел его и несколько солдат по улицам и через врата к баракам. Лучники с арбалетами, пехотинцы с булавами, алебардами и пиками охраняли место от крикунов и отчаявшихся жителей.

Внутри Гетен обмяк в углу и закрыл капюшоном глаза.

— Когда нужно возвращаться?

— У нас есть четыре часа, — Николаус бросил одеяло на колени и указал на койку неподалеку. — Ложись, маг, ты заслужил. Поешь и отдохни. Завтра попробуем пробиться в замок. С боевым магом будет шанс.

Гетен подумывал уснуть там, где сидел, но мысль о кровати заставила поднять кости с пола. Он рухнул на кровать, застонал и благодарно кивнул солдату, уступившему ее.

— Странное дело, — пробормотал Николаус, глядя на утомленного Гетена.

— Что странно? — невнятно отозвался он, засыпая.

— Изо всего безумства я не узнал твое имя. Как тебя звать, если не магом?

— Волшебником. Другом. Это не хуже имен, которыми меня звали, а то и лучше, — Гетен зевнул и повернулся к стене, солдаты утомленно смеялись. Он прошептал чары вокруг себя, тусклое сияние символов быстро угасло. Он подумал о Галине. Он хотел увидеть ее, узнать, что она была в безопасности, не пострадала из-за крикунов и ее отца. Почему он согласился не использовать слезы тени?

«Я могу это сделать, и она не узнает, — он закрыл глаза и вздохнул. — Но я буду знать».

* * *

Половицы скрипели под ее ногами, Нони прошла в лазарет.

— Боги, господин. Она мертва?

— Почти. Поставь воду на стол и дай мне полотенца и аптечку, — он резал ремешки, удерживающие побитую и окровавленную броню Галины на ее теле. Она была холодной, липкой, бледной, слабо и быстро дышала. Нужно было вытащить клинок из ее бедра, но она уже истекала кровью, и это ускорит ее смерть, если он не закроет скорее рану.