Заросли частично ограничивали скорость животного, но не замедляли его настолько, чтобы достаточно обезопасить, ломаясь под натиском огромного тела. Копыта глухо грохотали, сотрясая пружинистую лесную почву, и треск кустарника, сопровождающийся гомоном переполошившихся пернатых оповещал о скором приближении добычи.

Завидев впереди первую дрожь закрывающих просвет веток, Прорва поднялась во весь рост и тихим голодным рычанием выставила пред собой копье, чуть наклоняясь и предельно группируясь для следующего, решающего удара. Спустя секунду топтун вылетел прямо на нее и начал приближаться стремительно и неумолимо. Самка азартно рявкнула и ринулась навстречу. В какой-то миг показалось, что они вот-вот встретятся, и громадный зверь, обезумевший от боли и ужаса, попросту ее сметет, но Прорва вовремя отступила с его прямого пути, оказавшись чуть сбоку, вслед за чем с размаха вогнала оружие туда, где заканчивалось горло жертвы, и начиналась область груди.

Неимоверной силы столкновение заставило ноги охотницы поехать назад, буровя мягкую лесную подстилку и зарываясь в нее почти по щиколотки. Прорва сжала зубы и, собрав все имеющиеся силы, с глухим рокотом навалилась на древко. Зверь, пролетев по инерции еще пару метров, толкая самку перед собой, неуклюже затормозил и, оттолкнувшись всеми конечностями, развернулся, высоко задирая голову. Охотница упала на колени, но копья не выпустила, тут же выставив одну ногу вперед и крепко упершись в землю роговой шпорой. Топтун заплясал на месте, пытаясь освободиться, но оружие лишь глубже погрузилось в его плоть и стало медленно проворачиваться, разрывая тугие ткани.

Тут же еще четверо самок накинулись с боков. Одно копье вошло жертве под самую челюсть, разделяя часть Прорвиной нагрузки, два других пронзили брюхо, а последнее ударило в область поясницы. Тогда задние ноги обреченного создания медленно подкосились, и топтун грузно пал на круп, все еще тщетно пытаясь удержать свой вес на передних копытах, но вскоре разъехались и они. Истекающий кровью ослабевший зверь издал последний надрывный крик и рухнул наземь.

Словно по команде, самки отступили назад. Глава гарема в молчании поднялась с колена, медленно приблизилась к бессильно содрогающемуся телу и, склонившись над поверженным гигантом, извлекла из-за пояса остро заточенный нож. Один точный взмах узкого лезвия принес жертве долгожданное избавление от страданий, после чего присутствующие вновь обступили тушу, и дружный семиголосый хор под предводительством старшей дочери Свободы торжественным рычанием, наконец, возвестил на всю округу об успешной окончании охоты.

Остаток утра самки и молодой самец потратили на разделывание дичи, а также транспортировку и складирование мяса. Потом они ели, покуда просто не перестало влезать. Мальки тоже были накормлены до состояния двух шариков с лапками, после чего на весь день выдворены в вольер. Джет в качестве условной охраны расположился на дереве, неподалеку от них, где моментально уснул в развилке, а обитательницы гарема разошлись по комнатам и тоже проспали до вечера.

На закате Солнышко необъяснимо потянуло наверх. Поднявшись по лестнице, самка обнаружила, что дверь комнаты Сумрака приоткрыта. Если прислушаться, то становились различимы раздающиеся из-за нее тихие блаженные вздохи.

Потихоньку подойдя и заглянув в щель, Солнышко усмехнулась, после чего так же неслышно вернулась в свою спальню. Там, покопавшись в дальнем стеллаже, она извлекла объемный сверток и с таинственным выражением проследовала обратно.

Когда Рыжик вошла в комнату, Греза, очевидно до сего момента в подробностях вспоминавшая моменты уединения с любимым самцом, вздрогнула от неожиданности и поспешно, но запоздало выдернула руку из-под своей юбки.

— Не смущайся, продолжай, — мурлыкнула Солнышко, приближаясь к ложу. — Я тут кое-что захватила с собой… Не против, если я присоединюсь?

Сверток лег на край постели, и младшая самочка, все еще немного стесняясь, но не в силах побороть интереса, заглянула в него.

— Тут, по-моему, прибавилось, — заметила она, осторожно перебирая блестящие игрушки из мягкого упругого материала.

— А я, по-твоему, вечерами сижу, сложа руки? — хмыкнула искусительница, выбирая из груды причудливых суррогатов один средний по размерам, но утолщенный, анатомически верно изогнутый, и щедро протягивая его подруге. — Попробуй-ка этот. Там внутри подогретая вода. Как будешь готова, нажми вот сюда, и она польется прямо внутрь тебя — очень реалистичные получаются ощущения.

Вложив странный агрегат в ладонь Грезы, Солнышко с коварной улыбочкой надавила на ее пальцы, заставив игрушку пустить небольшой фонтанчик. Греза, не сдержавшись, хихикнула и тут же изъявила желание испытать данное изделие на себе.

Солнышко немедленно помогла ей избавиться от юбки и, придержав колени подруги, принялась с лукавым видом наблюдать, как та принимается медленно водить вдоль краев своей клоакальной щели головкой искусственного пениса, начиная дышать все чаще и глубже. Наконец, рука Грезы остановилась, и орудие удовольствия замерло напротив приоткрывшегося влажного входа. Тогда Солнышко наклонилась вперед и, вновь положив свою ладонь поверх тонкого запястья младшей самки, мягко надавила, заставляя игрушку погрузиться в истосковавшееся по ласке лоно. Греза ахнула и прогнулась, пытаясь сжать ноги, но ей не было позволено сделать это. Не выпуская ее руку, Рыжая сделала вместе с ней несколько плавных толчков, задавая темп, после чего поднялась с ложа и также скинула с себя одеяние.

— Продолжай сама, дорогая, а я полюбуюсь, — развратно шепнула она, после чего выбрала из принесенного арсенала длинный изогнутый стимулятор черного цвета и расположилась с ним в кресле напротив, чтобы Грезе также было хорошо видно.

Некоторое время самки предавались неспешному самоудовлетворению, бесстыдно раскинувшись друг пред другом, мурлыча и постанывая, изредка обмениваясь различными провокационными фразами. Затем Греза, получив первую желаемую разрядку, уже более смело полезла ворошить предложенные аксессуары в поисках более ярких ощущений.

— А это для чего? — поинтересовалась она, выуживая на поверхность эротическую игрушку с небольшим ответвлением у основания.

— Хочешь попробовать? — заметно оживилась Солнышко, вставая. — Сейчас покажу, повернись-ка.

Подчиняясь старшей подруге, самка слезла с ложа и легла на него животом, оставив колени на полу. Мгновение спустя она почувствовала, как нечто большое, прохладное и гладкое входит в раздразненный семяприемник, а нечто поменьше неглубоко проскальзывает в не успевший вовремя поджаться задний проход. Греза тихо вскрикнула и попыталась выпрямиться, но Солнышко удержала ее за спину, нежно заворковав.

— Расслабься, это приятно, — заверила она, начиная совершать легкие массирующие движения, и, спустя несколько минут, Греза осознала, что она права…

В разгар данной пикантной сцены на пороге появилась Полночь, которую Прорва отправила на поиски запропавших где-то самок. Сориентировалась она очень быстро. Высунувшись в окно, она крикнула дочери, бездельничающей на террасе, чтобы шла заменить Джета возле мальков, да погоняла их как следует перед сном. Желательно, часа два. А затем без лишних разговоров вернулась к экспериментирующей парочке и пристроилась к Солнышку сзади, начав игриво слизывать самым кончиком языка выступающие из ее клоаки капли смазки. Та застонала от наслаждения и навалилась всем телом на спину Грезы, одновременно усиливая толчки рукой, а Греза, не помня себя, от нахлынувших ощущений, вцепилась руками в покрывало и, уткнувшись лицом в ложе, закричала.

Звуковое сопровождение не осталось без внимания со стороны. Еще спустя несколько минут разбираться явилась Осень. Разбираться она решила с соблазнительно колышущимся тылом Полночи, углядев среди игрушек двусторонний вибратор.

В комнате однозначно становилось тесновато, однако самок это не смущало, так как все устроились с максимальным удобством. Осень, фактически, заняв мужскую позицию, принялась с жаром овладевать Полночью, двигаясь резко и размашисто. Руками она ласкала изгибающееся под ней тело любовницы, а жвалами постепенно пробиралась вдоль спины к загривку. Полночь, устав работать языком, нашарила первый попавшийся резиновый псевдочлен и засадила его на всю длину Рыжей, а та, трясясь от подступающего оргазма продолжала стимулировать оба отверстия Грезы, уже практически рыдающей в покрывало от нестерпимого наслаждения.