– Что это?

– Лекарства, надо его вылечить, ты умеешь?

Это был глупый вопрос, но старик был самым старшим в этой избе, наверное, поэтому Лада и спросила его.

– Нужно позвать Антонину, умная баба, лечит, вон Фоку подняла после зимы.

– Нет, – уверено сказала девочка и, взяв шприц, быстро, словно всегда это делала, поставила укол. – Это обезболивающее, сейчас подействует, а потом прооперируем.

Со двора донесся лай собаки и ржание лошади.

– Это воевода, мне надо выйти.

– Хорошо, – и девочка с опаской посмотрела в узкое окошко. – Не пускай его сюда, мне нужно побольше света.

– Фока, лучину и останься тут, помоги, если что потребуется.

Дед вышел и плотно закрыл за собой дверь, во дворе послышались голоса.

– Гордей, значит, говоришь, был лик и тебе сказал, – спрыгнув с лошади, к нему подошел воевода.

– Был, истинный крест, был, – старик перекрестился.

– Ты был прав, лисье отродье побывало в Давыдово, пожгло, но заслышав набат, ушли. Если бы не…

– Они не сунутся к нам?

– Не знаю, послали в Коломну сообщить, может разведчики, а может шайтан их загнал к нам. Значит был лик?

– Был, – старик опять перекрестился.

– Хорошо, вот, – воевода протянул ему медную монету.

– Я не о себе беспокоюсь, обо всех.

– Это от меня, может к тебе еще не раз придет лик и предупредит о напасти. Что угли не разводишь?

– Прихворал, отдохнуть надо, завтра приступлю.

– Хорошо, Гордей, ты на монастырских не серчай, что поколотили, это их право бить в колокол, вот и обиделись.

– Понимаю, но некогда было умолять их.

– Еще раз спасибо, – воевода сел на лошадь, дернул повод и быстро ускакал.

Лада не стала слушать, что там происходит во дворе, было не до этого.

– Ты раньше делал операции? – спросила Фоку, что держал лучину у самой раны.

– Нет, только помогал деду править кости, Агафью в прошлом году покусали волки, выжила.

– Ладно, ты старше меня, тебе и делать операцию, пойди вымой руки.

– Это еще зачем?

– Вымой, кому сказано, и будешь помогать.

– А может деда?

– Некогда.

Юноша опустил руки в ведро, а после, достав их, стал вытирать.

– Вот это скальпель, он очень острый, сделай надрез от сих и чуть ниже. Не бойся, ему не больно, я поставила укол. А теперь режь, я кровь буду вытирать.

Юноша осторожно взял в руки тонкий скальпель, внимательно посмотрел на серебристое лезвие.

– Чудно.

– Ладно, потом будешь любоваться, режь, только осторожно, ребра не повреди. Нам надо добраться до легких, они вот тут, – и девочка показала пальцем на струйку крови. – Там пуля, она застряла внутри.

Фока быстро сообразил, что надо делать, он не боялся вида крови, осторожно провел лезвием, и кожа разошлась в стороны.

– Молодец, ты прямо как хирург.

– Кто это?

– Лекарь, только в нашем времени. Я вот так разведу в сторону, видишь, рана глубокая, возьми пинцет, ткни им и почувствуй пулю, она металлическая, это не стрела, маленькая. Давай, ищи ее.

Юноша с опаской ткнул пинцетом в рану, но ничего не почувствовал, только кровь потекла.

– Не бойся, ищи ее, чуть поглубже, может даже очень глубоко, но ты справишься. – Фока так и сделал, девочка подбадривала его, а он словно уже делал это раньше, не морщась, водил пинцетом из стороны в сторону.

– Есть, вот тут, твердое.

– Может ребро?

– Нет, металл, чувствую. Надо достать?

– Попробуй, если не получится, придется еще резать.

– Рана тонкая, не смогу.

– Тогда режь.

В комнату вошел старик и, взяв лучину, поднес ее к ране, чтобы юноше было виднее.

– Не жилец, – сказал Гордей и свободной рукой перекрестил лежащего на столе мужчину.

– Мне он нужен живым, Фока, ну как?

– Чувствую вот тут, я еще немного разрежу, а потом попробую достать, – брызнула кровь.

– Помрет, – прошептал старик.

– Не помрет, я дала ему антибиотики и еще один укол поставила, должен жить.

– Все в руках божьих.

– Тогда молись, только не ной под ухо, – проворчала девочка и еще чуть шире раздвинула рану.

– Вот-вот, чувствую, сейчас, уже, – скальпель почти весь ушел в рану, руки скользили от крови, но Фока не останавливаясь пытался выудить пулю. – Есть, – тихо, чтобы не сглазить, сказал и вынул пинцет.

Он разжал пальцы, и на грудь мужчины упала маленькая пулька.

– Ты справился, а теперь будем зашивать. Умеешь это делать?

– Нет, но…

– Надави вот так, и сожми рану, я тогда сама, – девочка вытерла руки и, взяв стерильный пакет, достала из него кривую иглу. – И как это, интересно, делается?

– Дай, – к ним подошел Гордей, взял в руки чудную иглу, и долго не думая, воткнул ее.

– Ой, – словно это ее укололи, произнесла Лада и, поморщившись, стала протирать рану салфетками, что принесла с собой.

– Чудо, что же это такое? – когда все было сделано, спросил юноша, внимательно рассматривая инструмент.

– Так, ладно, а теперь все это сюда, – девочка забрала из рук Фоки пинцет со скальпелем. – Не могу оставить, давай шприц тоже и коробки.

Операция продлилась не долго, мужчина дышал тяжело, она не знала, все сделала правильно или нет. Но сейчас не могла перенести его в свое время, пробовала, но не хватило сил, застряла тут. «Ему бы немного поправиться, прийти в себя, а потом попробуем уже вместе. Он же сильный, иначе что ему было делать в прошлом?» – думала Лада, собирая все предметы из будущего.

– Ну все, что могла, сделала. Гордей, он останется у тебя на несколько дней.

– А если умрет?

– Не умрет. Фока, слушай, что надо делать, вот таблеточки, я их собрала кучкой, их надо растолочь по одной и давать каждый час.

– Час?

– Ладно, день раздели на равные отрезки и двенадцать, понятно?

– Сделаем.

– Этим рану обработаешь, лей, не бойся, убивает микробов.

– Микробов?

– Да, только не спрашивай, что это. Эти таблетки утром и вечером. Поднимется температура.

– Температура?

– Будет гореть, – поправил старик.

– Да, если будет гореть, вот эту дашь таблетку, лучше разведи водой и в рот ему. Тебе все понятно?

– Вроде как да.

– Я к вам еще зайду вечером, проведаю, а пока мне надо бежать, – она посмотрела на свои руки и запачканную кровью футболку. – Отвернись, приказала юноше и, быстро сняв ее, достала из пакета чистую.

Через минуту побежала в сенки, но на улицу так и не вышла, растворилась в воздухе. Старик перекрестился, а Фока, шлепнувшись на скамью, еще долго смотрел в пустоту.

Лада прибежала домой, по пути выкинула пакет с грязной одеждой, тщательно вымыла руки и, взяв лист с медицинскими записями, стала внимательно его читать. Переживала, все ли у нее получилось правильно, почему-то верила, что мужчина, которого нашла во времени, должен жить. Почему так получалось, уже давно себя не спрашивала, могла проснуться и знала, что кому-то нужна ее помощь. Вот только помощь не в ее времени, а где-то в далеком прошлом. Быстро одевалась и, растворившись в воздухе, шла на зов.

Осокин Евгений Олегович поднял данные по семье девочки, что дала необработанный алмаз Борису. Ее мама жила одна без мужа, который по странным обстоятельствам пропал. Девочка училась на отлично, все схватывала на лету, ездила на олимпиады, посещала спортивные секции. И как мог убедиться, когда был у нее дома, много читала не только современной литературы, но также и старинных книг, целый стеллаж был заставлен ими.

– Возможно они достались по наследству, хотя библиотека большая, не в каждом музее такие книги есть. А если так, то и камни могли достаться от бывшей графини, или кто там у них был? – рассуждал вслух Евгений, наблюдая за девочкой, что выбежала из подъезда и весело пошла по дороге. – Нет, бред какой-то, квартира хоть и большая, четыре комнаты, наверное купил ее муж, но обставлена небогато. Если продать пару книг, то разбогатели бы, а может ее мама не знает им цену, точно так же, как и камням, что таскает дочь. А может тут замешан ее пропавший муж. Странно все это, в архивах про него ничего нет, словно и не пропадал. Заявление было написано только спустя год, когда девочка родилась, а до этого что?..