– Значит, вы разделяете людей по их достижениям в жизни. Ну, выдающийся ученый, писатель, художник, артист. И сюда же выдающийся повар, каменщик, маляр, столяр? Все дворяне. Так получается?

– Ну, вы утрируете. Конечно, маляра сюда не надо, – возразил князь.

– Это почему же? Чем плохая профессия? – удивился Димов. – К примеру, Бог дал ему такой талант – гениально красить потолок и стены.

– Ну, здесь уж такого творчества не нужно, просто владеть профессией, – не согласился князь. – А нам нужны творческие умы, влияющие на окружающих людей. Вот ваши фильмы всегда волнуют поиском сокровенных истин, смысла жизни и своего пути каждого на земле. И вы своим творчеством возвышаетесь над людьми. Чего ж вас приравнивать к маляру, который тоже служит людям, но менее значимо? И он не может быть равен вам в сфере влияния своей работой на общество.

– А по мне, зависит от того, как звучать, – продолжал спорить Димов, – на каких частотах. Вот, к примеру, поэзия. Денис Давыдов – поэт маленький, но с парусом, поэтому звучание высокое, а его современник Баратынский – глыбище, но низкочастотный, не знает сам, что ему нужно и куда идет. А если честно, так я иногда завидую маляру – он свое сделал за смену и ушел домой, к семье и телевизору. Я же как проклятый, все время в теме. И нет мне покоя ни днем ни ночью. И ничего другого не хочу и не умею делать. Да и нет ничего у меня в жизни, кроме работы. Уж и не знаю, благодарить ли мне Бога за это или нет, – разоткровенничался Димов. – Хотя не буду богохульствовать. Это все-таки моя материализовавшаяся мечта. Так что, конечно же, благодарю.

– Вот видите, а вы – равнять маляра и художника. Да, талант – тяжелое бремя, – согласился князь. – Но настоящий – он всегда пробьется, не позволит себя закопать и действительно мучает человека, не дает спокойно жить, да и часто жизнь его сжигает, укорачивает. Но вот за это, за такой длительный путь к духовному совершенству ему почет и слава в первую очередь, и мы даем грамоты на дворянство.

– Ну, по мне, так хватит и «народного», – сказал Димов, наливая себе коньяк. – Если дадут, не откажусь.

– И не отказывайтесь, конечно, – согласился князь. – Но и наша грамота – это признание вашего таланта и заслуг перед Отечеством. К вам, творческим людям, всегда особое внимание, потому что вы создаете образы, на которых учатся, которым подражают. Но вот сейчас, если честно, все так мелко стало. Телевидение разнузданно до крайности, фильмы в основном подражают голливудским. И это, конечно, понятно: выпустили джинна из бутылки… Столько лет запрета не могли не сказаться. А жаль, ведь именно сейчас людям нужно знать больше свое культурное наследие от России-матушки. Ее героев, писателей, философов, весь тот громадный культурный слой, что был заложен в дореволюционной России. Сейчас создается новая страна, и, повторяю, нельзя, чтобы она наследовала только советское время. Так много долдонят о сталинизме, о ГУЛАГе, различных перегибах. К чему это? Ведь все уже было сказано. Все равно основную оценку даст время, а оно еще не пришло. Поэтому надо возвращаться к положительному в истории, к своим корням, истокам. Огромный вред, конечно, принесло искажение истории России. Ведь у нее более древние корни, не укладывающиеся в два тысячелетия. На ее территории был ледник, который снес несомненно бывшую до него цивилизацию. Так вот, что до него? Почему-то об этом молчат.

Много говорится сейчас о победе над фашизмом. Но ведь такая победа у России почти в каждом веке была. Чингисхана отбросили, Наполеона разбили. История у нас большая, есть чем гордиться, откуда брать образы. Ведь, если объективно, эти семьдесят лет не дали столь великих деятелей, как в прошлые столетия. Достоевский, Толстой, Чайковский, Мусоргский принадлежат уже всему человечеству. Кого вы из наших современников поставите рядом? Хотя наука и шагнула далеко вперед, но это общий прогресс человечества. Необходимо, чтобы новая страна была все-таки в первую очередь преемницей России, а не Советского Союза, хотя, конечно, из истории ничего выкинуть нельзя. Учтите, пожалуйста, мое пожелание, – снова обратился князь к Димову – Может, вы отразите эти мои мысли в своем творчестве? И вот моя визитка, приходите, будем вручать грамоты, и вам тоже.

– Спасибо, – поблагодарил Димов. – Но я, знаете, очень горжусь, что я современник Гагарина и Королева.

– И правильно делаете, конечно, есть здесь чем гордиться. Но к этому мы шли долгую тысячу лет, – пожал руку князь. – Приходите обязательно.

– А что, сходим, – сказал Феликс, когда князь отошел с Лерой к каким-то чиновникам. – Не помешает, да и общество посмотрим. Лучше бы, конечно, деньгами, кой-какие дыры надо заткнуть, да ладно, может, еще здесь что нароем. Ишь ты где расположились! – рассматривал он визитку. – Во Дворце культуры на Лубянке, с гэбэшниками, значит. Я туда Катьку год назад на елку водил. И они, значит, там арендуют. Замечательно! Теперь никто никого не боится. Хотя ну их к черту, этих опереточных дворян. Кому они сейчас нужны-то, типичный атавизм. Выпьем-ка лучше, Димыч, за свободу!

– Это всегда пожалуйста, – согласился режиссер. – Лучше нее ничего не бывает, хотя князь все-таки умный, чертяка, и вещи интересные говорит. Надо будет обдумать его слова про наследие. Хорошо сказал. Выпьем за это, пожалуй. За наследие России!

– Ну, кто здесь жаловался, что денег на кино не хватает? – снова подошла к друзьям Лера. – Тут интересная идея об их умножении, пойдемте послушаем, – потащила она друзей к большому белому дивану.

Ночами ей снилось, что она летает с чудесной птицей…

Ведь кругом столько соблазнов и тлетворный дух парит в воздухе… /аннотация/

Там уже расположились гости, перед которыми стоял средних лет светловолосый мужчина, развешивающий на стене какие-то схемы и плакаты. Заинтересованных становилось все больше, и они уже плотным кольцом стояли вокруг большого углового дивана и придвинутых к нему стульев.

– Александр Александрович Миловидов, академик элотациологии, – представила докладчика публике хозяйка. – Интересная идея: как быстро стать богатым.

– Да уж, расскажите, пожалуйста, возможно ли такое, – попросил один из гостей, похожий на чиновника.

– Господа, – начал Миловидов, – накопленный за историю человечества опыт общественных отношений требует в настоящее время создания системы, позволяющей наиболее полно использовать биоинформацию, продуцированную человеческой мыслью, и сформировать общество, способное выдерживать нагрузки ускорения научно-технического прогресса, мобильно реагировать на новейшие достижения науки и техники, культуры, искусства, спорта и прочее, способное сформировать социальные отношения, в основе которых лежат процессы планомерного и всестороннего совершенствования и гуманизации существующих общественных отношений, дальнейшего продвижения общества к гармонии и высокому благосостоянию при сохранении биосферы на основе системного анализа социобиокибернетических процессов.

– Во заворачивает! – изумился Феликс. Миловидов действительно свободно произносил громоздкие, перегруженные заумными терминами фразы, чем постоянно сбивал с толку слушателей, которые никак не могли ухватить суть того, что он хотел до них донести. Выражение лица при этом у него было совершенно бесстрастное и какое-то отрешенное.

– Моя программа – это программа всестороннего прогресса общества, биосферы и человека на основе новых подходов к теории устройства мира, – продолжал выступающий. – Научное познание – сложный процесс проникновения человеческого разума в сущность вещей, в их закономерные связи и отношения. В процессе познания взаимодействуют субъект познания и объективный мир – объект познания. Для того чтобы понять механизмы явлений, происходящих в окружающем нас мире, и с достаточной степенью вероятности описать их, предсказывать то или иное их поведение и управлять им, необходимо определенным образом смоделировать эти явления, при этом чем ближе к истине результаты математических расчетов, тем полезнее данная теория или метод. Материально-техническая база идеального общества предполагает создание таких производительных сил, которые открывают возможность полного удовлетворения потребности общества и личности с сохранением и приумножением биоприродной среды.