По утверждению А. С. Шуйского[18], превентивная функция представляет собой одну из основных аксиом предупреждения преступлений и реализуется благодаря использованию эффекта уголовно-правовых норм с двойной превенцией.

Следует отметить справедливость утверждения В. В. Макарова о том, что воздействие норм с двойной превенцией распространяется не только на тех, к кому они непосредственно применяются (частная превенция), но и на более широкий круг лиц (общая превенция). Поэтому уже само существование подобных норм позволяет препятствовать совершению сопряжённых преступлений и, следовательно, осуществлять профилактику преступности, которая в таком случае лишается одного из внутренних источников своего развития.

В качестве третьего внутреннего источника воспроизводства преступности В. В. Макаров называет организованную преступность, характеризующуюся, по его выражению, «конвейерным характером совершения общественно-опасных деяний»[19].

По утверждению Е. В. Бочкаревой[20], организованность представляет собой особое качественное состояние преступности, а «организованную преступность следует рассматривать как специфическую социальную подсистему, которая, как и любая другая, развиваясь, взаимодействует с иными общественными явлениями и структурами. В случае с организованной преступностью это взаимодействие носит криминализирующий характер. Организованная преступность интегрирует в свою систему различные виды преступлений».

Как отмечает Е. И. Чекмезова[21], «общественная опасность организованной преступной деятельности характеризуется следующими основными признаками: спецификой её субъектов, динамикой и высоким уровнем латентности, транснациональным характером, многообразием видов, нацеленностью на получение сверхприбыли, связью с терроризмом и коррупцией, деструктивным влиянием на политическую и духовную сферы жизнедеятельности общества».

Организованная преступность, выступая в качестве одного из внутренних источников воспроизводства всей преступности в целом, представляет собой по отношению ко всей системе преступности сложную подсистему, «состоящую из организованных преступных формирований и их отношений, способную воспроизводить преступления в соответствии со своими целями создания и функционирования. К организованной преступности как системе относятся следующие элементы: организованные преступные формирования (организованные группы и преступные сообщества); их преступная деятельность; взаимоотношения между организованными преступными формированиями»[22].

Организованная преступность оказывает крайне негативное влияние на всю систему общественных отношений, одновременно оказывая воздействие и на процессы, имеющие место внутри системы преступности.

В. В. Макаров отмечает следующие особенности организованной преступности к самовоспроизводству и воспроизводству общей системы преступности:

1) слияние общеуголовной и экономической составляющей;

2) наличие «общака» и легализованных денежных средств;

3) коррупционные связи;

4) внедрение в политическую сферу;

5) наличие международных криминальных связей;

6) системность, предполагающая наличие у организованной преступности своей структуры, взаимозаменяемости элементов, распределения ролей и наличия конкретных функций каждого элемента в механизме преступной деятельности[23].

Четвёртым внутренним источником воспроизводства преступности В. В. Макаров считает криминальную субкультуру.

Данное понятие определяется по-разному. Так, по определению В. Ф. Пирожкова[24], криминальная субкультура представляет собой определённый уровень развития криминальных сообществ, нашедший выражение в типах и формах их организации и деятельности членов этих сообществ, а также в насаждаемых ими нормах и правилах поведения.

По утверждению О. П. Дубягиной[25], криминальная субкультура представляет собой способ поведения людей, образ жизни, принятый в уголовной среде.

В. Г. Громов приводит следующее определение рассматриваемого понятия: «криминальная субкультура – это субкультура, являющаяся подвидом культуры, нормы которой противопоставляются общепринятым социальным нормам, и которая связана с нарушением уголовно-правовых запретов»[26].

Основная идея, на которой строится криминальная субкультура, состоит в неприятии отношений, правил и норм, сложившихся в обществе, не говоря уже о его официальных институтах. В соответствии с этой идеей законопослушный образ жизни заслуживает порицания, а преступный – поощрения.

Как отмечает С. И. Шпак, «особенности криминальной субкультуры заложены, прежде всего, в делинквентном поведении группы лиц, обусловленном теми ценностями, которые принципиально противоречат общепринятой культуре»[27].

По утверждению С. Я. Лебедева, любая криминальная субкультура имеет некоторые общие черты, присущие традициям и обычаям уголовной среды, в число которых входят следующие:

1) уклонение от соблюдения законов, правил и норм общественного поведения, невыполнение гражданских обязанностей, неприятие общественно полезного труда;

2) направленность на повышение криминальной квалификации и оттачивание преступного мастерства;

3) соблюдение правил конспирации, присущих криминальному сообществу, создание условий, облегчающих совершение преступлений;

4) строгое соблюдение криминальной субординации и уважение к криминальной иерархии, беспрекословное подчинение лидерам и авторитетам преступных организаций;

5) пропаганда насилия и криминального образа жизни, привлечение молодёжи к совершению правонарушений;

6) оказание материальной и моральной поддержки лицам, находящимся под следствием и в местах лишения свободы;

7) подрыв авторитета правоохранительных органов, категорическое исключение контактов с ними, выявление в своей среде «стукачей» и предателей;

8) непринятие норм общественной морали, ведение праздного, разгульного образа жизни;

9) владение уголовным жаргоном, участие в азартных играх[28].

Ф. Р. Хисамутдинов и А. Е. Шалагин утверждают, что общественная опасность криминальной субкультуры заключается в том, что она:

• расшатывает добропорядочность граждан и искажает общественное правосознание;

• сохраняет и передает из поколения в поколение преступников криминальный опыт и профессионализм;

• способствует негативной трансформации нравственных, идеологических, культурных, эстетических и прочих нормальных ценностей современного общества;

• усложняет, а в некоторых случаях блокирует процесс социализации подростков и молодёжи, прививая им псевдокультурные установки и асоциальные нормы;

• создаёт позитивный образ некоторых категорий преступников и осуждает содействие населения правоохранительным органам в любых формах;

• формирует общественное мнение о недоверии государству, провоцирует граждан на нарушение правовых норм и запретов, совершение административных правонарушений и уголовно-наказуемых деяний;

• культивирует в обществе правовой нигилизм, легкомысленное или небрежное отношение к трудовым и гражданским обязанностям, пренебрежительное или безразличное отношение к памятникам истории и культуры[29].

Можно сказать, что криминальная субкультура представляет собой своеобразное отражение качественных характеристик криминального мира и преступного образа жизни, осуществляет передачу аморальных правил и норм поведения, транслируя их от криминальных лидеров к рядовым «солдатам» преступного мира. Естественно, что в таком формате криминальная субкультура представляет собой социально-негативное явление, при этом она оказывает влияние и на всю культуру общества и многие социальные процессы. Распространение криминальной субкультуры детерминируется состоянием, динамикой, уровнем, характером и структурой преступности[30].