Даша на каждое предложение отрицательно качала головой.

– Нет, так нет. Свободна. Пока. Рано или поздно вы все здесь окажетесь. – Сатана величественно махнул в сторону кастрюль когтистой рукой.

Женщина развернулась и на негнущихся ногах пошла к двери.

– Стой, мешок с костями. Понравилась ты мне. Можно обойти договор. Если одна из сторон больше не может выполнять свои обязанности, то контракт разрывается в одностороннем порядке. И неустойка ещё. Смекаешь?

Даша ничего не сказала и выбежала из колокольни.

Сатана хихикнул, выпустил из носа струи дыма, его лицо смазалось и превратилось в свиное рыльце. Чёрт свистнул, а потом прокричал:

– Так, пацаны, отбой! Всем спасибо, оплата, как договаривались!

Погасли костры, сковородки подёрнулись дымкой и исчезли, а «грешники», похохатывая, стали с хлопками исчезать.

Через две минуты звонница опустела и вернулась в первозданный вид.

Насладиться свободой и ощущением нереальности происходящего Коваль не дал. Едва за ними закрылась тяжёлая стальная дверь, мужчина схватил девушку за руку и потащил сквозь кусты шиповника. Сова, словно забыв о людях, взмахнула крыльями и полетела вперёд, а затем исчезла из виду.

– Слава! Ты с ума сошёл?! Больно ведь! Тут колючки кругом!

Вячеслав остановился, обернулся и буркнул:

– Извини. Не подумал. Просто надо убираться поскорей отсюда. А я даже представления не имею, сколько до границы с Выраем.

– Спросить нельзя было? – Прошипела девушка, стараясь не обращать внимания на боль – одна из веток царапнула по щеке. – Да и куда спешить: сейчас день, упырей нет, а приспешники Тьмы спят или что они там днём делают.

Слава вновь шёл вперёд, теперь аккуратно придерживая ветви, чтобы те не мешали девушке. Сам на такие досадные мелочи, как царапины, внимания не обращал.

– Не знаю, Сонец, что вы в своём Роднике о нынешней ситуации знаете. Упыри, да, солнца боятся. И будут это делать ещё десятки лет. Но нечистые разные бывают. И ночные, и дневные. Нам до солнцепёка нужно укрытие найти. А то повылезают полуденицы, бабы железные, или кто тут в этой местности обитает. Да и сейчас, утром, можно на кого-нибудь нарваться. А ваша хозяйственная Аристархова весь рюкзак выпотрошила, зараза, ничего им противопоставить не смогу. Твою ж маковку! – Коваль споткнулся о невидимый в траве ржавый велосипед и со злостью его пнул. – И кстати, прекрати называть их так пафосно.

– Как? – Хоть скорость передвижения и уменьшилась, но Соня едва поспевала за Ковалем и уже даже немного запыхалась.

– Приспешники Тьмы. – Тонким голосом передразнил мужчина. – Нечистые, и хватит с них. Так, мы дошли.

Парочка выбралась из зарослей и оказалась на берегу озера. Кривицкая со стоном опустилась на колени и чуть не по плечи засунула саднящие от колючек руки в воду.

– С водяным поздороваться решила? Давай, вперёд. Они любят таких, как ты, молоденьких да несчастных.

Соня тут же выдернула руки из воды и даже отползла на пару шагов назад.

– Надо двигаться. Ты говорила, что жила где-то здесь раньше. Тогда, может, знаешь, сколько отсюда до городской окраины?

– А это окраина и есть. – Девушка встала и махнула рукой в сторону высоток на другом берегу. – Вон там мой дом, третий справа.

Вячеслав помолчал, внимательно глядя на застывшую вдруг Софью. Потом осторожно, с сочувствием спросил:

– Хочешь зайти?

Кривицкая дёрнулась, как от удара и покачала головой:

– Нет, ты же говоришь, спешить надо.

– Ещё я говорил, что нам нужно укрытие. Вот твоя квартира на каком этаже?

– На шестом.

– Прекрасно. То, что надо.

– А упыри? И приспе… нечистики?

Слава достал из рюкзака нож. Он оказался внушительным, бережно упрятанным в кожаные ножны. Приладив оружие на поясе, двинулся вдоль берега:

– Упыри подвалы и подземные стоянки предпочитают, а нечисть в пустые жилища особо не лазит. Максимум, первые два этажа могут занять. Не любят они от земли отрываться. Хотя летающие совсем наоборот – чем выше, тем лучше. Ниже седьмого-восьмого этажа не опускаются. А от твоего дома далеко до выезда из города?

Соня, сильно хромая, шла рядом. Ответила не сразу – вспоминала. Потом неуверенно сказала:

– Минут десять на машине.

– Далековато. Пехом, да по зарослям, да рискуя нарваться на какого-нибудь урода – денёк придётся потратить.

Оборвав себя на полуслове, Коваль вдруг рванул в сторону – туда, где высились несколько берёзок.

– Сонец! Гляди, какие красавцы! – Мужчина пошарил в многочисленных карманах на штанах, достал целлофановый пакетик и опустился на колени.

Кривицкая во все глаза смотрела, как Коваль профессиональными движениями срезает грибы у самой земли.

– Если найдём лопух, я тебе такой обед забабахаю, что ты больше на свою тухлую тушёнку и смотреть не сможешь. – Бормотал Славка, складывая в пакет подберёзовики. – У вас столько народу! Засели в храме, лебеду варите, крысами детей кормите. Могли бы хоть иногда вылазки делать дальше, чем на сто метров от забора. Тут же всё прямо под ногами – ягоды, грибы, дичь, в конце концов. Вместо того чтобы убивать тех, кто может Силой управлять, дали бы люлей своей настоятельнице и зажили бы, как люди!

Соня, слушая эту тираду, опустилась на траву и тихонько заплакала.

Вячеслав обратил на это внимание не сразу – увлёкся тихой охотой. А когда заметил, смутился. Излишне неторопливо спрятал грибы в рюкзак, подошел к девушке, потоптался рядом, потом сел, схватил Кривицкую за плечи и притянул к себе. Соня уткнулась носом в мужскую грудь и зарыдала в голос.

– Ну, ну, тише. Не хотел тебя задеть, прости. Вы выживали, как могли, кто я такой, чтобы судить?

– Я не обижаюсь! – Прорыдала Соня. – Я плачу потому, что ты абсолютно прав! Я от злости-и-и!

– Вот и молодец, вот и хорошо. Только рыдай потише, пожалуйста. А то в гости ещё кто на шум пожалует.

Но эта часть города словно вымерла. За тот час, что заняла дорога к Софьиному дому, люди не встретили никого – ни нечистой силы, ни животных.

Коваль угрюмо следил за обстановкой. Теперь его не радовало ничего – ни брусника, попавшаяся на пути, ни красавец лопух, чьи корни были выкопаны с помощью ножа и уложены в рюкзак, ни торговый павильон «Всё по сто». В магазинчике удалось разжиться всё ещё рабочими газовыми зажигалками, стальным молотком для отбивки мяса – вполне себе женским оружием самозащиты, мотком пластикового шнура, бельевыми прищепками и прочей, на взгляд Сони, не слишком полезной мелочёвкой. А вот Слава всё вздыхал, что город «жирный» и что «сюда бы рейд», потому что «дорога дальняя, напихивать всё в рюкзак никакого профита, всё равно не донесу».

Девушка не уточняла, о чём мужчина говорит. Её больше интересовало, почему он мрачный, то и дело прислушивается к чему-то и с каждой минутой всё меньше походит на того весельчака-балагура, которым был ещё в заключении.

– Сонец, а ты сама подумай. Где все? – Так ответил он на озвученный, в конце концов, вопрос. – Ни птиц, ни зверей, ни нечисти. Ни звериных троп, ни следов бурной деятельности тех же самых полудениц.