Шаг, под шаг, опора на палку, вторую, опять шаг, под шаг, опора на палку. Вот так перечисляя в уме свои действия, он и шел этот последний промежуток пути. Угол подъема постепенно увеличивался, и ему пришлось опять вернуться к старому, проверенному челноку. Влево десять шагов, поворот на сто тридцать градусов и опять десять шагов. Опять поворот и опять десять шагов. Окружающие красоты он перестал видеть сразу после начала подъема, сил на них не оставалось. Сделав несколько стежков по склону, он садился на камни и с тоской вытягивал свои многострадальные ноги. Ведь сидение по восемь-девять часов в день, ну никак не способствует укреплению и усилению его ног и общей физической подготовки. На одной из таких стоянок он вспомнил один рассказ, который прочитал, когда ему было лет девять – десять. Там говорилось об одном главбухе, который приехал в охотничье хозяйство на охоту. Егерь повел его на глухаря за пять – шесть километров. И как, дойдя до места, этот горе охотник не смог вернуться назад с егерем. Ноги у него отказали. Тогда у него десятилетнего пацана, почти все делающего бегом, мелькнула мысль,
– Как это ноги могут отказать и перестать идти?
И вот теперь. Сидя на камне в горах он ясно осознал, как это может быть. Вот ты сидишь и видишь свои ноги. Они вроде бы твои, так как приставлены к твоему телу. Но мозг уже не властен над ними. Он не может дать им команду идти. Вернее, он дает, но они его не слушают, вернее не слышат. Они живут своей жизнью. Они решили саботировать прямые команды мозга и не выполняют их. Любое их движение, приносит владельцу только сильные муки и больше ничего. Они мстят своему хозяину.
Он прекрасно понимал их состояние. Ему было их жалко, да и себя тоже. Но делать было нечего. Он уже смирился с тем, что ночевать ему предстоит не под пологом в уютном спальном мешке, а на сырой земле. Но эту сырую землю надо было еще найти или вернее дойти до нее. А она лежала там, за этим небольшим хребтом, который он сейчас пытался преодолеть.
Сил не оставалось. Идти приходилось на одной злости, которая опять вернулась к нему. Бороться с ней не было ни сил, ни желания. Поэтому он, стиснув зубы, заставлял себя вставать и делать шаг, потом еще. Весь окружающий мир для него сузился до пары метров вокруг него. Дальше он не смотрел. Не было сил следить за тем, как ты идешь к вершине, делаешь шаги, а она остается там же где и была несколько минут назад. Поэтому он смотрел только под ноги и делал шаги. Это единственное, что его занимало. Шаг, за ним другой, третий, четвертый, пятый. Он пытался считать их, чтобы отвлечься от боли и усталости. Сядет, посидит и опять шаг, другой, следующий. И так бесконечно. Поднимет голову, возьмёт направление и шагает.
Усталость выгнала все мысли из головы. Она стала абсолютно пустой. Там только звучало: – Раз, два, три четыре. Остановка, поворот и снова тот же счет. Остановка поворот и снова счет. Остановка. Отдых. Опять поворот и счет. Пока однажды подняв, голову он понял, что дошел до вершины хребта. Перед ним лежал долина и озеро. Озеро Чертова Пята. Теперь он смог рассмотреть его с высоты шестьдесят метров. Он был слишком уставшим, чтобы до конца ощутить его красоту и величие, но даже через этот мощный пласт усталости в его мозгу, пробилась эта красота.
Он уселся на первый попавшийся камень, и на несколько минут застыл на месте, распахнув свою душу тому впечатлению, ради которого преодолел почти пять тысяч километров на самолете, больше сотни километров на машине и автобусе и эти пару десятков километров пешком, перепрыгивая с камня на камень. Вся окружающая его красота впитывалась напрямую в подсознание, минуя аналитические центры сознания. Он вроде бы видел все вокруг, и одновременно нет. Если бы сейчас его спросили, что он сейчас видит, он бы тупо не ответил. Потому что его усталое сознание не смогло бы сформулировать ни одной картины вокруг. Именно так человек чувствует себя погруженным в гипнотический транс. Его сознание, страж его разума, засыпает, а просыпается подсознание, которое сможет сделать все, что от него попросят.
Несколько минут эйфории, и он, наконец, смог начать свой спуск к озеру. Муки были по-прежнему очень сильны, но теперь он двигался вниз, и это придавало ему сил. Опять прыг-скок, прыг-скок. Нужно было спуститься всего лишь на шестьдесят метров, но это был все тот же курумник. А значит, нормальный шаг сделать было нельзя. Опять палки вперед, шаг, под шаг. Но всему есть конец. И он, наконец, подошел к берегу озера.
Его поразил голубой цвет воды. Казалось, само небо опустилось в эти воды. Но одновременно все прибрежные камни были покрыты черным налетом. Что это было, он не знал, но честно говоря, ему это было все равно. Он, наконец, дошел. Он здесь. Он пьет воду этого странного озера. Он даже снял ботинки и обмыл свои усталые ноги в этих голубых водах. Нельзя сказать, что произошло чудо, и усталость вмиг покинула его, но стало действительно чуть легче.
Настало время подумать о том, что делать дальше. Через пару часов стемнеет, и нужно было позаботиться о ночлеге. Проведя мысленный анализ своего состояния, Сергей сделал неутешительные выводы. В активе была зажигалка, туристический нож и то, что он, наконец, добрался до своей цели и наслаждается ее лицезрением. Ну как наслаждается? Периодически морщась от боли, при каждом шаге. В пассиве был сильный голод, отсутствие продовольствия и спальных принадлежностей. Конечно, всего актива было мало, но надо учитывать, что стоял конец июля и вряд ли его накроет снежной бурей. Но все-таки высота полтора километра и ночью здесь будет не жарко, поэтому надо было озаботиться костром.
Всегда, когда принято решение, на душе становится легче. Поэтому еще раз, наполнив желудок и бутылку водой, он направился от озера на юг в поисках удобной площадки для ночлега.
Его мечты о ровной дороге рассыпались в прах, как только он увидел составляющую этого края озера. Это был все тот же курумник. Только здесь он успел покрыться слоем чернозема от перегнивания чахлой растительности. Чуть подальше от озера он внезапно наткнулся на информационный щит, которые здесь расставляли служители парка. Ну как щит? На его остатки. Сама рама из железного уголка была почти цела, если не считать нескольких загибов. А внутренняя часть из фанеры была вырвана и изломана чьим-то очень сильным воздействием. Вряд ли здесь можно было встретить городскую гопоту, которая развлекается, ломая окружающее, и поэтому холодок страха забрался внутрь живота нашего путешественника. Было ясно, что это развлекается, чем-то недовольный хозяин. Медведь. И хотя стояло лето, а не весна, и с провиантом для медведя было все нормально, но встреча с ним здесь не сулила ничего хорошего. Но он был очень усталым, поэтому данный знак о присутствии здесь хозяина произвел на него меньшее впечатление, чем должен. И даже найденный через несколько метров перевернутый сильной лапой камень и разорванный дерн не добавили страха в его душу. Так же оставила его почти равнодушным кучка медвежьего помета. Он был охотником и вполне мог определить срок появления этой кучи по её внешнему виду. Так вот, судя по ее виду, хозяин оставил ее чуть больше часа назад. Мысленно отметив данный факт, Сергей Юрьевич пошел дальше.
Через несколько метров он нашел несколько растущих кедров. Они были не больше полутора метров высоты. Обычные молодые деревья. Вот только в их строении была какая-то странность. Сначала он никак не мог понять, что привлекло его внимание. Но внезапно до него дошло. Все ветки этих кедров были расположены, с одной стороны. Они не были сломаны. Они просто не росли на северной стороне этих деревьев. Эта сторона была обращена к хребту. Тогда как на южной стороне или стороне, обращенной от хребта, веток было довольно много. Такое строение деревьев Сергей еще никогда не встречал и поэтому сильно удивился этому феномену. Никаких мыслей относительно того почему они так росли у него так и не появилось. Поэтому оставив бесплодные попытки разгадать данный феномен, он отправился дальше в поисках дров. Наконец его ждала настоящая удача. Он нашел старое кострище, и рядом с ним лежала хорошая куча сушняка. Было сразу видно, что кто-то озаботился этим сушняком и приволок его довольно таки издалека. Потому что куски дерева были довольно большими, а поблизости деревьев такого размера не росло.
