– Есть одна история, связанная с этим местом. Хотите послушать?

– Еще бы. Конечно, хочу. Ведь судя по этим фотографиям это нечто необычное. И как-то связано с нашим разговором о судьбе и ее хранителях – только и сумел ответить я. – Я вас слушаю.

– Это произошло больше двадцати лет назад. В начале двадцатых годов. Сюда в Ангкор приехал мой знакомый индолог, Сильвен Леви. Он очень хорошо разбирался в санскрите, поэтому и приехал суда заниматься расшифровкой надписей на стенах различных храмов. Мы проработали с ним вместе несколько месяцев. Очень сдружились. Он был очень хорошим профессионалом, а товарищем был еще лучшим. Я многому от него научился. Хотя и сам обладаю большими знаниями по индийской культуре.

Он почти всегда уходил работать в одиночестве, максимум брал с собой одного носильщика. Мог вообще оставаться у выбранного храма неделями, и жил рядом с ним в палатке, чтобы не тратить время на возвращение домой.

Я привык к его методам и поэтому не мешал ему. Однажды ко мне пришел его носильщик и сказал что, по его мнению, Леви заболел, и он думает, что ему нужна помощь. Услышав эту новость, я немедленно отправился к нему, чтобы узнать, что случилось.

Автомобилей тогда не было. Я в основном передвигался на слонах. Это очень удобные животные для таких перемещений. На него можно было сразу погрузить много оборудования и продовольствия.

Так вот, взяв двух слонов с их погонщиками, я отправился искать нашего индолога и нашел его в храме Ник Пин. Его состояние мне очень не понравилось, и с первого взгляда я решил, что ему действительно нужна помощь.

Была зима. Барай пересох, и мы смогли подойти к Ник Пину вплотную. Тогда он еще не был отреставрирован. У меня все не доходили руки до него. Храмов было много, а рабочих очень мало. Ведь как вы знаете, реставрация – это была очень трудная задача.

Так вот. Наш индолог сидел возле часовни лошади и пристально рассматривал фикус, который рос на центральном святилище. Дул небольшой ветерок, листья фикуса шелестели, а Сильвен сидел и не сводил с него взгляда, как будто в трансе.

Ему было тогда около шестидесяти лет, в общем, не старый еще человек, но выглядел он в тот момент ужасно. Создавалось впечатление, что этот фикус вытягивал из него жизнь, каплю за каплей. Он старел буквально у меня на глазах. За те несколько минут, что я наблюдал за ним, у него на лице появились новые морщины. Глаза начали вваливаться. Я понял, что надо спасать Леви, иначе я рисковал остаться здесь уже с его трупом или мумией.

Подойдя к нему, я окликнул его. Он меня не слышал. Он был где-то далеко, в каком-то другом мире. Тогда я просто взял его за плечи и начал трясти. Сначала не было никакого эффекта, но через минуту в его глазах появилась осмысленность и еще через некоторое время он очнулся.

Леви напоминал, проснувшегося человека, который никак не поймет где он, и кто рядом с ним. Но вскоре он начал возвращаться к нам. Глаза приобрели осмысленность, и я понял, что он меня узнал.

– Сильвен. Ты узнаешь меня? – спросил я его.

Он закивал в ответ.

– Как ты себя чувствуешь?

Через некоторое время он смог мне ответить.

– Благодарю тебя Анри. Все хорошо.

– Как долго ты здесь просидел?

Прежде чем ответить он спросил, сколько сейчас времени и какой сегодня день.

Услышав мой ответ, он сначала не поверил мне. Но поняв, что я не лгу, ужаснулся.

Оказалось, что он просидел здесь два дня и несколько часов.

Я попросил его рассказать мне, что он чувствовал или видел, но он только отрицательно покачал головой в ответ.

– Нет Анри. Я не могу рассказать тебе, всего что видел. Эти видения предназначались только мне и никому более. Поэтому приношу тебе свои извинения за беспокойство, но я лучше промолчу об увиденном. – И потом добавил, – ты здесь уже почти двадцать лет. Происходило ли подобное с кем-нибудь еще?

Я отрицательно покачал головой и добавил.

– Нет. Такое на моей практике впервые.

– Скажи Анри – спросил он. – Когда ты собираешься реставрировать этот храм?

– Пока у нас нет его в проектах. Наше финансирование мало. Поэтому, когда мы дойдем до него неизвестно. А что тебя так заинтересовало?

Но он лишь покачал головой в ответ и ничего не сказал.

– Как ты поступишь Сильвен? Останешься здесь и продолжишь работу или хочешь вернуться в деревню и отдохнуть. Я отвезу тебя на слонах.

Он как-то испуганно покосился на гигантское дерево, но сразу отвел взгляд, как будто боясь его и ответил.

– Я бы хотел уехать от сюда, что-то я очень устал. Буду рад воспользоваться твоим любезным приглашением.

И стараясь не смотреть на святилище и дерево, он ушел с острова.

Мы собрали все его вещи, погрузили на слонов, потом подхватили и нашего незадачливого индолога и вернулись в деревню.

Несколько дней он не выходил из своей комнаты. Как будто чего-то боясь. Но через неделю у него все прошло, и он вернулся к своей прежней жизни. Стал таким же веселым и жизнерадостным.

Он так и не рассказал мне, что с ним случилось на том острове.

Еще через неделю он подошел ко мне и сказал, что собирается меня покинуть и ехать в Непал. Мне было жаль с ним расставаться. Я не знал, когда мы увидимся снова, поэтому предложил ему еще побыть здесь с нами. Но он наотрез отказался.

Уже перед самым отъездом он подошел ко мне попрощаться и неожиданно заговорил.

– Анри. Я не могу рассказать тебе всего, что увидел и почувствовал на этом острове, возле святилища, но хочу рассказать об одном.

Там, рядом с этим деревом, я понял, что оно является частью меня, моей души. Оно связывает мою судьбу со своей. Я не знаю, как это происходит, но я чувствую его. Я сейчас стою рядом с тобой, но часть меня находится в нем. В этом огромном фикусе.

Я хочу попросить тебя отложить реставрацию Ник Пина на как можно большее время. Ведь для его восстановления понадобится убрать это дерево, что оседлало святилище. Как я тебе уже говорил, часть моей души заключена в этом дереве. Оно хранитель моей души и тела. Ты же слышал об ангелах-хранителях. Так вот этот фикус является моим если и не ангелом, то просто хранителем.

Пожалуйста, не руби меня. Я чувствую, что пока стоит это дерево, со мной ничего не случится. Если ты срубишь его, то не станет и меня. Я уже довольно старый человек. Поэтому прошу, подожди несколько лет. Когда я умру, то ты продолжишь восстановление храмов.

Ведь я не многого у тебя прошу. Правда? Ты выполнишь мою просьбу? Пообещай мне.

Я был очень удивлен его словами, а еще больше расстроен. Я бы подумал, что он не в себе, если бы сам не видел его состояния, когда я нашел его у храма.

Я не удержался и пошутил, – Ты собираешься жить вечно? Ведь эти фикусы растут несколько сот лет.

Он только горестно вздохнул и ответил – Мало, кому удается в жизни встретить своего ангела-хранителя. Мне повезло. Но я чувствую, что мой век не сильно затянется.

Что мне оставалось делать, чтобы не расстраивать своего друга и к тому же выдающегося ученого. Видя его состояние, я не стал больше шутить и спорить с ним, а просто ответил, – Хорошо Сильвен. Я не трону этого дерева и этого храма, до тех пор, пока ты не дашь мне разрешение, или пока ты не умрешь. Плюс минус несколько лет не сыграют большой роли для Ник Пина. Я обещаю тебе это. И еще добавлю от себя. Если я уйду с поста смотрителя, до твоей смерти, то уговорю своего приемника не трогать этот храм, без моего разрешения.

Видели бы вы с каким напряжением он ждал моего решения и какое облегчение проступило на его лице, после того как я дал ему свое обещание. Он был просто счастлив, услышать его.

Больше мы с ним никогда не говорили о Ник Пине.

Я проводил Леви в Непал, а сам вернулся к своей работе.

Иногда я получал письма от него. Сначала из Непала, там он провел несколько лет. Потом из Франции. Я так же писал ему. Рассказывал о том, что сделал, что видел. В общем, простые письма о жизни.

В тридцать третьем году, после двадцати пяти лет работы смотрителем Ангкора, мы с моей женой Мари вернулись во Францию. Перед своим отъездом я передал новому смотрителю Жоржу Труве, просьбу не трогать Ник Пин. Он не стал задавать мне много вопросов по этому поводу, а просто дал свое обещание не трогать этот храм.