Во времена отсутствия телевидения изустные истории имеют высокую популярность в народе, и пересказанные множество раз они порой обрастают такими подробностями, что от изначальных, истинных событий в этих байках не остаётся ровным счётом ничего. Но этого бывает вполне достаточно, что бы у человека сложилась определённая репутация, подкреплённая слухами и домыслами, как правило идущая впереди её носителя. Сказать по чести всё то, что болтали в народе обо мне и моих похождениях, на самом деле было скорее ближе к истинным событиям, чем к вымыслу и народным байкам. Поэтому фермер, услышав моё прозвище сразу проникся и уже был склонен всерьёз прислушаться к моим словам насчёт возможной засады.
– М-да.., – сдвинув шляпу, Эббот почесал макушку с намечающейся лысиной. – Однако… Это может превратиться в проблему. Дело в том, что сюда мы прибыли с большим караваном и думали, что обратно на ферму отправимся тем же составом, но наши соседи решили остаться в Дезмонд-таун ещё на пару дней. А мне никак нельзя задерживаться! Дело в том, – он доверительно наклонился ко мне и понизил голос, – что моя благоверная беременна, и вот-вот должна разродиться. А дома с ней осталось лишь пара служанок, да несколько рабочих. Но они целый день в поле, так что… Как вы понимаете, мистер Стюарт, мне нужно срочно отправляться назад, на ферму, а тут ещё колесо это! Но с ним уже практически закончили, а вот ваши слова меня настораживают. Нас слишком мало, что бы противостоять хорошо спланированному нападению. К тому же, к слову, половина моих людей бойцы так себе, что уж тут скрывать.
И он тяжело вздохнул, ещё раз почесав лысину.
– Мы с женой идём в Тихие Сосны, – сказал я. – И могли бы отправиться вместе с вами если и нам, и вам по пути, конечно. А там, в посёлке можно было бы нанять охрану для вашего каравана. За разумную плату, разумеется.
– Да, нам нужно в том же направлении. Но обычно мы проходим южнее, по остаткам дороги мимо старинного кладбища и не доходя Конкордата поворачиваем восточней. Дальше ещё пять миль по полям, а там уже и наша ферма, – ответил Эббот. – Но путём, который предлагаете вы мы ещё ни разу не ходили и всем нам придётся положиться на вас и ваши умения, мистер Стюарт.
– Понятно, – кивнул я в общих чертах смекнув, о какой ферме он говорит. – Я намеревался пройти одной неприметной тропкой и во второй половине дня мы уже были бы в Тихих Соснах. С вами нам придётся идти по старому шоссе, а это лишний крюк в пару миль. Но не беспокойтесь, – поспешил добавить я видя, как расстроился Эббот, – мы пойдём вместе. Просто постарайтесь двигаться быстрее, повнимательней поглядывайте по сторонам и держите оружие наготове. И ещё, если начнётся какая-нибудь заваруха, прячьтесь за телеги и старайтесь не попасть мне в спину, когда будете стрелять. О-кей?
– Я понял, – кивнул фермер. – Я скажу людям, что бы смотрели в оба и не расслаблялись. Будем надеяться, что всё пройдёт благополучно.
– Тогда пора выдвигаться. Мы с Норой пойдём впереди, вы немного погодя трогайтесь за нами. Старайтесь двигаться так, что бы не потерять нас из виду.
Эббот кивнул и зашагал к повозкам отдавать распоряжения своим людям. Мы же направились к развалинам домов, за которыми проходило старое разбитое шоссе, где когда-то, очень-очень давно тысячи машин, блестя яркой краской на своих покатых боках стремительно уносились в дальние дали.
– А почему тебя называют «Сталкер»? – спросила молчавшая во время нашего с Эбботом разговора Нора.
– О, это отдельная история, – улыбнулся я. – Это мне один взбалмошный старикан прозвище прилепил, я говорил уже. Он же кстати и комбинезон этот мне подарил, – я постучал кулаком по нагрудной пластине, зашитой в несколько слоёв чёрного сверхпрочного тварона. – Он вообще экземпляр редкостный, дедок этот самый. Начать с того, что я никак не могу понять, сколько ему лет. Те, кто знали его раньше рассказывали, что он появился в Бостоне лет двадцать-двадцать пять назад и уже выглядел так же, как и сейчас. А некоторые говорят, что он тут вообще чуть ли не с самых первых времён после войны. Если же учитывать, сколько лет мы с тобой провели в морозильнике в том проклятом убежище, то это, знаешь ли…
– Понятно, – кивнула Нора. – Но почему он тебя так назвал? И откуда он?
– Он утверждает, что пришёл сюда, к нам из другого мира.
– Даже так? – удивлённо подняла брови Нора, улыбнувшись уголками губ.
– Угу. Я же говорю, дед тот ещё оригинал и это очень мягко сказано! Сам он русский, говорит, что в том мире, откуда попал сюда существует какая-то «зона». Отгороженная от всего остального мира и где не действуют привычные нам законы физики, она однажды по неведомым причинам поглотила одну атомную станцию с близлежащим городом и окрестностями. Там якобы происходят разные загадочные и необъяснимые явления, где каждый неосторожный шаг, одно неверное движение может стать для человека последним. Говорит, что там полно всяких, почти не видимых глазу искажений пространства, которые он называет «аномалии», попав в которые тебя может запросто разорвать на части, или ударить молнией, или мгновенно испепелить жарким пламенем прямо из воздуха.
– Обалдеть просто, – улыбнулась Нора. – А эльфов с орками там нет? Ваш старик действительно большой оригинал.
– Это да, – кивнул я. – Так вот, тех смельчаков, которые ходят в «Зону» за добычей, а найти там по его словам можно порой просто удивительные вещи, называют сталкерами, а добычу – хабар.
– Habar? – переспросила Нора.
– Да, хабар. В общем, дед этот про свою «Зону-матушку», как он её называет, может болтать часами. Особенно когда подопьёт малость. Понятное дело его мало кто слушает – что ещё можно ожидать от ополоумевшего старика! Но… Вот комбез этот именно он мне подарил после того, как я помог ему в одном деле. Мы с ним примерно одного роста и телосложения, он только сутулится от старости. И ты посмотри, – я распахнул полы плаща и поветрелся перед Норой, – ты вообще такой где-нибудь видела?
– Ну, я вообще не очень-то много военного снаряжения в своей жизни видела, – возразила Нора. – Так что мне твоя одежда ни о чём не говорит. Да, комбинезон необычный, но кто знает – может он его нашёл где-нибудь? На одной из заброшенных военных баз к примеру.
– Может быть, – кивнул я. – Но видишь ли, в чём дело… Ты же помнишь, какой я фанат оружейный? Вот. И до войны я ради общего развития изучал тему различного защитного снаряжения разных стран для армии, полиции, спецназов там всяких, наёмников… И ничего подобного, – я снова похлопал ладонью по груди, – я нигде не видел.
– Может секретная разработка какая-нибудь, – пожала плечами Нора.
– Может, – не стал спорить я. – Ладно, будем как-нибудь в Приют Одиноких, я вас познакомлю. Сама посмотришь, что за фрукт, Старик этот.
Дальше мы шли какое-то время молча. Я оглянулся проверяя, идут ли за нами фермеры. Увидел у дальних развалин, которые мы с Норой недавно миновали силуэты шагающих быков и фигурки людей, кивнул и отвернулся.
– О Шоне думаешь? – сказал я видя, как Нора хмурится, погружённая в свои мысли.
– О чём же я могу ещё думать, Нейтан, – тяжело вздохнула она. – Где он сейчас, наш мальчик, жив ли…
– Жив, обязательно жив, я уверен в этом. Просто, сколько ему сейчас лет может быть, как ты считаешь?
– Ого… Я как-то не думала об этом… А мы сколько лет в криокамерах провели?
– Я не могу тебе на этот вопрос точно ответить, – покачал я головой. – Нужно будет во всём этом ещё разбираться. Люди, которые выжили после Великой Войны, далеко не сразу стали вести летоисчисление. И причём порой доходило до абсурда: в разных поселениях вели отсчёт совершенно по разному, приурочивали начало календаря к какой-нибудь с их точки зрения знаменательной дате – и всё, здравствуй новая эпоха!
Нора улыбнулась, а я вздохнул с облегчением видя, что любимая отвлеклась от тяжких дум о нашем пропавшем сыне. Дело в том, что всё время начиная с того самого момента, как мне удалось покинуть «гостеприимные» стены Бункера 111 и как-то найти своё место в этом новом для меня мире я искал сына. Искал постоянно и упорно, не жалея ни себя, ни других. Регулярно в процессе поисков влипал в различные истории, со счастливым концом и не очень. Завёл массу новых знакомств, как полезных, так и не очень. И волей-неволей, сам того не желая став матёрым убийцей ухитрился угробить массу народа, как откровенных мерзавцев, так и не очень. При всём при этом как-то удалось выжить самому, хоть за мою голову многие готовы были бы заплатить весьма и весьма высокую цену. Даже сейчас.
