Слитно стучали копыта, фыркали лошади, запыленные всадники махали толпе, осыпавшей их цветами - в Рейнворт, после долгого и тяжелого похода на север, возвращалась армия. Они очистили Мерзлый берег от варваров. Ворвавшись в стойбища дикарей, тяжеловооруженные всадники вырезали их подчистую, вместе с женщинами и детьми. Мортимер Сангво собственной рукой убил полоумную ведьму Рашаллу, матриарха плосколобых, и теперь вез ее вываренный череп в подарок королеве.

  "Он вернулся", - подумала Романья, комкая шаль под горлом.

  Королева эльфов Рейнворта стояла на балконе Паучьего замка и смотрела вниз, на длинную колонну, втекавшую в город. Она отослала Мортимера воевать с плосколобыми, поскольку тот слишком возгордился и решил, будто может указывать своей королеве. Будь Мортимер эльфом - она, быть может, и покорилась бы ему. Но Мортимер был человеком. Его никчемный отец сеял горох под Рейнвортом, не смея даже взглянуть в глаза эльфам. Высшая знать никогда не признает его своим королем.

  - Эй, твое Величество!

  Романья обернулась. В дверях стояла, слегка скособочившись, леди Хьюлла. Один ее глаз, светло-голубой, смотрел на королеву, второй, незрячий и мутный - куда-то вверх. Юная Хьюлла была, наверное, единственной в мире некрасивой эльфийкой. Романья забрала ее из Горневейна и сделала шутессой. Печальная и уродливая, Хьюлла стала хорошим приобретением.

  - Привет, - слегка улыбнулась королева.

  - Твое Величество, Родерик снова приставал ко мне! - пожаловалась Хьюлла. - Он говорил, что прекрасней меня никого нет, и подарил розу.

  Романья рассмеялась.

  - Он пошутил.

  - Ты же знаешь, я не различаю, где шутки, а где всерьез! - Хьюлла покопалась в ворохе своих юбок и извлекла оттуда мятую розу. - Гляди.

  - Как мило, - сказала Романья.

  - Это не мило! - Хьюлла топнула ногой. - Твое Величество! Забери эту розу, она мне не нужна ни капельки.

  - Оставь.

  - Но Величество!

  - Хьюлла... У меня сейчас есть дела поважнее, - утомленно сказала Романья.

  "Как же болит голова..."

  Надо потом выпить болеутоляющее.

  Не обращая больше внимания на недовольную шутессу, Романья вышла с балкона.

  Романья встретила Мортимера в тронном зале. Она восседала на троне из слоновьих костей, сидела, чуть наклонившись вперед, надушенная, закованная в свои украшения, как в доспехи. Ее нынешний любовник, Родерик Фьюзе, стоял над ее правым плечом, вооруженный двуручным мечом. Королевский Клинок, эльфийский лорд Хоэн, стоял слева, а эльфы из знати выстроились двумя расходящимися крыльями от трона. Под потолком горело крохотное солнце, сотканное из чар. Оно будет гореть вечно - даже когда потухнет его оригинал.

  Мортимер вошел в зал, сопровождаемый двумя меченосцами из эльфийской стражи и двумя человеческими чародеями. Он был красив и статен, громадного роста, с коротко остриженной бородой и жестоким загорелым лицом, с зелеными глазами. Левой рукой он прижимал к груди черный крылатый шлем.

  "У него нет новых шрамов... - отметила Романья. - Разве только под доспехами".

  - Моя королева, - глубоким голосом произнес Мортимер, опускаясь перед ней на одно колено. Романья кивнула. - Мы выполнили твой приказ. Плосколобые разбиты, вождь Унлок убит, ведьма тоже.

  Родерик за ее плечом хмыкнул. Родерик был человеком и потому ненавидел всех людей за свое происхождение.

  - Я привез вам дары севера, моя королева, - произнес Мортимер. - Здесь золото, меха и алмазы, кости морских зверей и каменная соль. Здесь черепа их шаманов.

  - И зачем Нам шаманские черепа? - удивилась Романья.

  Двор взорвался смехом. Эльфы не любили Мортимера.

  - Плосколобые верят, что в черепах хранится великая сила, - пожал плечами Мортимер. - Наши книжники могут заинтересоваться этим.

  Романья кивнула.

  - Хорошо.

  - Мы вели сюда пленных, но... - он виновато улыбнулся, - они погибли в пути. Только Фьельмар уцелела. Но она ехала со мной в шатре, там было тепло.

  - Кто это - Фьельмар? - ее голос почти не дрогнул.

  - Моя жена.

  Из рядов его свиты показалась крепкая девушка, рыжая и бледнолицая. Она со страхом смотрела по сторонам. На ней было подобие платья из мешковины, из волос там и сям торчали железные перья. Мортимер приобнял испуганную дикарку за плечи и заставил поклониться. Романья невидящим взором уставилась на ее большой живот. Дикарка была на последнем месяце беременности.

  По залу пошел шепот.

  - Мы благодарим вас, лорд Мортимер, - ровно произнесла Романья. - Вы оказали Нам большую услугу, и будете должным образом вознаграждены. Я обещаю.

  Тем же вечером королева принимала Мортимера в своих покоях.

  На ней не было ничего, кроме золотых браслетов на тонких запястьях. Она возлежала в ванне, выточенной из отбитого рога Йовин, и смотрела на Мортимера. А он деликатно встал перед ванной, не снимая куртку, и стал ждать, когда королева заговорит.

  Дурак.

  - Признаться, ты меня удивил, - вздохнула Романья.

  - Наверное, - согласился Мортимер.