- Зачем?!... - закричала Домна Октавия, и одна из ее ног вдруг подломилась. - Нет! Не надо!!!

  Но Лукреций уже стоял над ней, напуганной, съежившейся, вдвигая ей в лоб давешний квадранс. Движения его были точные и заученные, пальцы почти не дрожали.

  - Я думал, что ты человек, и боялся тебя. А ты всего лишь монета. Я привык укрощать монеты, тем более такие опасные и своевольные. Извини. Раскрыв себя, ты сделала себя слишком уязвимой, и я должен поступить с тобой соответствующе. Прости. Пожалуйста, прости.

  - Отпусти!!!

  Когда она расплавилась и вновь оформилась в виде тяжелого ауреуса, Лукреций поднял монету с земли и положил в зонарий. Тяжело быть заклинателем денег. Каждая из монет любила его, но сам он любил только Юлию, и потому сердцем своим предавал их постоянно. Из бывшей богини, ставшей де-факто министром финансов в Авентийской империи, получится аналог тысяч ауреусов, благодаря которым Врата Авроры откроются вновь. И тогда он войдет туда, чтобы спасти душу Юлии из лап чудовищ.

  А может, и исправит ход истории. Обернет инфляцию вспять.

  Но это всё потом, а пока сердце его бешено колотилось от столь внезапного, спонтанного и страшного предательства, совершенного им.

  В высоком синем небе сияло солнце, напоминая собой монету: литой, горячий, только что оттиснутый дупондий. Такой медяк не возьмешь руками - если, конечно, ты не богиня Монета, ныне упраздненная епископалами.