– То бишь нам кранты? – В голосе Лыжникова тоже не было ни малейшего намёка на панику.

– С вероятностью 98 процентов.

– Кошмар! – воскликнул Р-Нат. – Что же делать?

– Сухари сушить. – Эндрю захрустел сухариком в темноте.

– Намылил? – поинтересовался О'Юрич?

– Не, хозяйственное мыло плохо на потенцию влияет, – отозвался Повар. – Серёг… Серджио не даст соврать. А мне она сегодня пригодится.

– А ты уверен, что мы в клешни инопланетяночек попадём раньше, чем в эпицентр взрыва сверхновой? – Левап находился на грани истерики.

– Без паники! – отрезал Зенит. – Даже если предстоит погибнуть, отряд «Нулевой парсек» встретит смерть с достоинством.

Дипер взвизгнул. Судя по последовавшему за этим звуку, кто-то швырнул в него подушкой.

– Отдаваться в руки судьбы не вижу смысла, – хладнокровно продолжал капрал. – О'Юрич, займись восстановлением энергопитания. Привлеки ремонтных дроидов, если нужно.

– Они же нам не подчиняются – только Вене, – напомнил Лыжников.

– Восстановление силового блока – в наших с Веней общих интересах, – заверил Зенит.

Бортинженер выглянул в холл:

– Эй, дроиды, шустрее поломку устраняйте!

Ему в лицо сразу ударил луч фонарика.

– Ты там не борзей, больной! – раздался из холла сердитый голос санитара Коли.

– Юрьевича нельзя злить, – тихо возразил коллеге санитар Петя и уже громче добавил: – В аварийку позвонили, обрыв где-то на подстанции.

– Вонахап обеспечивает ручное управление звездолётом, – продолжал раздавать распоряжения Зенит. – Будем выбираться из передряги своими силами.

Штурман, не поняв, что речь о нём, даже не пошевелился.

– Вонахап не тормозит! – Повар вытолкал его в холл, слабо озаряемый отблесками фонариков.

– Он и при свете-то собственный хер в штанах не найдёт, – прокомментировал Шлемофонцев. – В кромешной тьме ему вообще капут.

– У Левапа прекрасно развита интуиция, – капрал поблагодарил взорвавшуюся сверхновую за то, что в темноте никто не видит растерянности на его лице.

Запись № 21. Мелкие пакости бортового компьютера – ничто в сравнении с творящимся прямо по нашему курсу безумием. Туманность, в которой неуправляемый звездолёт в любую секунду может напороться на обломок метеорита. Воронка сверхновой, засасывающая в себя любую материю. Белая Мурена взялась за нас по-крупному. Наша запланированная встреча с Бестелесыми ей явно не по нраву. Это лишь доказывает, что переговоры – кровь из носу, как необходимы. Как же не вовремя пропала связь с Землёй!

Громыхало всё сильнее, а молнии за окном озаряли тьму всё чаще. В их сполохах можно было успеть заметить панику на лицах Р-Ната и Командора, зажмуривающегося и вцепившегося в кровать Биолога и ухмыляющиеся физиономии Повара, Врача и Бортинженера.

– Главное для нас – вынырнуть из зоны невозврата, чтобы корабль не затянуло в эпицентр взрыва сверхновой, – капрал, как мог, отвлекал экипаж от панических переживаний. – Иначе «Довженко-19» со всем его содержимым уплотнится до размеров шарика от пинг-понга. Причём расплющивать нас будет постепенно, не одним махом.

В отблеске молнии Р-Нат позеленел сквозь смуглоту, а Лыжников и Шлемофонцев переглянулись. Последовавший раскат грома заглушил их хохот. В наступившей тишине Командор принялся тихо причитать.

– Не пугайся, мой малюсенький, – засюсюкал Бортинженер с картонным крокодилом. – Папуля спасёт тебя из любой передряги.

Очередной сполох озарил радостного Штурмана, вынырнувшего из темноты холла. В руках он держал комнатную антенну в виде круглой подставки с двумя телескопическими усами.

– Глядите, что в темноте нащупал! – похвастался он.

– У кого «родил»? – поинтересовался О’Юрич.

– В ординаторскую просочился? – догадался Эндрю. – Телик санитарам без электричества точно ни к чему. Дроидам, я имел в виду. Вряд ли быстро хватятся.

– Молодец, Левап! – похвалил Штурмана Зенит. – Я в тебе не сомневался! Теперь надо приспособить этот штурвал к системе корабельной гидравлики.

Вонахап озадаченно почесал затылок. Повар взял у него антенну, водрузил на подоконник и в два счёта привязал её провод к чугунной батарее:

– Готово!

– Ты у нас точно обычным поваром числишься? Или я уже спрашивал? – подивился капрал.

– Уже спрашивал, – подтвердил Лыжников. – Сам понимаешь – в элитном отряде простых поваров не бывает.

Зенит уселся перед иллюминатором, взял в обе руки антенные усы и принялся их сосредоточенно крутить на шарнирах в разные стороны, выдвигать и сдвигать.

– Теперь всё в наших руках, – торжественно констатировал капрал. – В моих руках.

Экипаж обступил его, уставившись в окно, за которым бушевала гроза.

– Занятная штука, коллеги. Только представьте: сидит в недрах огромного тысячетонного звездолёта мизерный человечек и заставляет эту махину повиноваться, – восторженно заявил Зенит, шевеля усами антенны. – То совершая за секунду прыжки в сотни километров, то протискиваясь через просвет астероидов с зазором не больше миллиметра!

В палату заглянул главврач Арфеев, осветил фонариком сгрудившихся у окна пациентов, покачал головой, зевнул и, никем не замеченный, удалился.

– Благодаря инженерному гению наших конструкторов отчаянные парни, как мы, получили возможность бросать вызов самым свирепым космическим явлениям! – продолжал восторгаться капрал.

– С астероидами особо не церемонься, – посоветовал ему Эндрю и подмигнул Врачу, который беззвучно содрогался от приступов хохота. – Особо борзых можно и тюкнуть легонько.

– Не надо! – испуганно попросил Дипер.

По стеклу забарабанили крупные капли.

– Дождик! – обрадовался Р-Нат.

– Никак нет, – возразил Зенит. – Это сжатый после взрыва газ, превращённый в кристаллы, сталкивается с силовым полем звездолёта и распадается на атомы.

– До-ождик! – передразнил теннисиста О'Юрич и отвесил тому подзатыльник.

Гроза постепенно начала стихать. Дождь мелко моросил, грохотало где-то очень далеко.

– Проскочили! – воскликнул Штурман. – Ушли от эпицентра! Браво, капрал!

– Руки-то помнят, – Зенит был польщён похвалой. – Скоро стыкуемся с орбитальным борделем.

Заскучавший у окна Лыжников уговорил Зенита объяснить ещё раз, чем так важна встреча с Бестелесыми, из-за которой они все рискуют своими жизнями, прорываясь через кишащую астероидами туманность. Капрал, напряжённо вглядывающийся через иллюминатор, не мог видеть их с Серджио ухмылок, а потому терпеливо и во всех красках расписал, какая опасность грозит Космосодружеству из самого страшного места во Вселенной – из Бездны Белой Мурены.

К моменту, когда Зенит замолчал, а Повар вновь начал изнывать от тоски в ожидании вечеринки в женском отделении, тучи рассеялись, а по небосводу рассыпались звёзды.

– Луна, – Р-Нат показал пальцем на осветивший палату полумесяц.

– Дебил, что ли? – высокомерно возразил Эндрю. – Нам до Земли ещё пилить и пилить.

– Лун в одной только нашей галактике не счесть, – вступился за теннисиста капрал. – Например, Луна-6 – самое страшное место в Космосодружестве.

– Самое страшное же – Бездна Белой Мурены! – уязвлённый Лыжников наивно пытался поймать Зенита на слове.

Тот вздохнул, повернул голову и одарил Повара добродушной улыбкой учителя, вынужденного разжёвывать прописные истины непонятливому ребёнку:

– Безусловно, во Вселенной нет ничего ужаснее, но Бездна находится за пределами Космосодружества, за Последним Рубежом.

Кровь прилила к лицу Лыжникова. «Радуйся, Вазенитов, упивайся своим бредом! – у Повара сжались кулаки. – Сгоняем к бабам – я тебе обеспечу дискуссию и про бездны, и про рубежи. Сам будешь не рад, что завёл шарманку про космос, шизик ты конченный».

– Надеюсь, это не Луна-6. – Штурман подошёл вплотную к стеклу и наморщил нос, словно пытаясь угадать небесное светило при помощи своей примитивной оптики.

– Тебе ли, Вонахап, не знать, как далеко отсюда Луна-6, – укорил его Зенит, заставив Штурмана втянуть голову в плечи и поспешно уйти в тень.