В аэропорту, перед отлетом, я немного посмотрел ее канал и остался под впечатлением. Монтаж реально крутой. А еще мне понравилась сама Ника. Она показалась простой адекватной девчонкой, этакой милой кошечкой, которую так и хочется посадить на колени и приласкать.

В жизни она, конечно, другая. Тоже кошечка, но дикая. И глаза у нее такие, будто вот-вот зашипит и вцепится зубами мне в горло. Интересно, из-за чего она так кипела всю нашу беседу? Неужели из-за поцелуя?

Да, наверное, из-за него. Не стоило мне все-таки с порога на нее набрасываться. Впрочем, это и не в моем стиле. Обычно я веду себя с девушками по-другому – мягко и осторожно, а тут даже не дал привыкнуть к себе. Не знаю, что на меня нашло. Просто у Вероники было такое забавное лицо, когда я ее обнял. Меня словно в спину толкнули. И, черт возьми, я ни капли не жалею!

Я вспоминаю вкус Никиных губ, то, как она смешно упиралась своими маленькими кулачками мне в грудь, и кровь сразу собирается в одном месте. Вот только место это отнюдь не голова. Черт! Надо срочно найти себе девушку. Как там дед любит говорить? «Мужику негоже быть голодным – соображалка отключается». Вот и моя, кажись, скоро заглючит! Меня даже голос этой маленькой злючки заводит. У нее такой интересный, мурлычущий тембр! Таким только всякие пошлости на ухо шептать.

Из задумчивости меня выводит звонок от Антона:

– Никитос, ты там домой собираешься сегодня или нет?

– А чего это ты так волнуешься за меня, мамуля? – беззлобно бурчу я. – Некому за хлебом сходить и мусор вынести?

– Просто сегодня нас с тобой зовут на вечеринку. С цыпочками. Мне чего пацанам говорить: ты подъедешь или останешься налаживать деловые отношения с Клубничкой?

Эх! Прямо по больному проехался. Я бы с удовольствием занялся с Вероникой тимбилдингом у себя в номере. У меня там такая кровать шикарная – просто идеальное место для формирования командного духа.

– Деточка, ты там опять мечтаешь? – хохмит Антон, устав ждать моего ответа.

Я растираю лицо рукой:

– Сейчас все будет. Куплю билет и перезвоню тебе. Думаю, не проблема улететь сегодня.

– Океюшки! А чё, Клубничка? Не приласкала? – не унимается Тоха. – Может, мало денег предложил?

Тон у него странный, я бы даже сказал, заинтересованный. И мне почему-то нестерпимо хочется ему врезать. Хорошо, что между нами сейчас больше тысячи километров.

Я делаю глубокий вдох и тихо хмыкаю:

– Умерь свое больное воображение, Антон. Я предпочитаю не смешивать деловое и личное. Ты же знаешь.

***

Вечеринка – у Тохиного кореша. В пригороде. Мы долго премся туда по пробкам, а, когда все же добираемся до гудящего, как улей, коттеджа, я понимаю, что у меня совершенно нет настроения веселиться. В доме тесно, а народу много. А еще музыка какая-то тупая и заунывная. Я прочесываю взглядом толпу на предмет смазливых мордашек и чувствую невыразимую апатию. Есть, конечно, пару сносных цыпочек, но почему-то не цепляют.

Через пару минут я понимаю, что сравниваю их с Никой, потому они мне не нравятся. Они просто не похожи на злючку. Вот подстава! Никогда я еще не был таким избирательным.

Я торопливо опустошаю предложенный официанткой стакан и подкатываю к знойной блондиночке. Ее глаза почти сразу вспыхивают интересом. Я пытаюсь шутить, а она повисает на моей руке и самоотверженно хохочет. У нее классные сиськи, но отстойные духи – слишком сладкие. Я пытаюсь как-то абстрагироваться от этого запаха, но ни фига не получается.

Чтобы помочь себе отвлечься, хватаю блондинку за задницу. Девка хохочет еще громче и никнет ко мне, как собачонка. Не, так не пойдет! Если она продолжит об меня тереться – весь пропахну ее отвратными духами.

Я перепоручаю блондинку какому-то дрыщу и выхожу в сад. Там тоже веселье. Всюду снуют какие-то парочки, а в компании у беседки уже пытаются бить друг другу морды.

– Боже, ты – Никита Петров, да? – возле меня словно из ниоткуда возникает худенькая брюнетка, чем-то похожая на Одри Хепберн.

– Допустим, – говорю я и обнимаю ее за талию.

Она слегка смущается, мягко отводит мою руку:

– Я твоя давняя поклонница.

– Серьезно?

– Да, смотрю все твои видео.

– Круто! – киваю я и улыбаюсь.

Кажется, наконец мой типаж. Настоящая домашняя девочка, мамина радость.

– Ты здесь с парнем? – спрашиваю я на всякий случай.

– Нет, с подругами. – Щеки брюнетки предательски краснеют.

– Хочешь потанцевать?

– С тобой?

Я киваю.

– Почему бы и нет? – говорит она и застенчиво смеется.

Смех у нее приятный – легкий и мелодичный.

Я осторожно беру ее за руку и веду в дом.

– Как тебя зовут?

– Ангелина.

– Очень красивое и необычное имя.

Ее ладонь в моей руке чуть подрагивает.

Когда мы оказываемся в гостиной, где танцуют другие пары, Ангелина становится чуть более расслабленной. Ну и я стараюсь не напрягать – держусь на расстоянии. Мой дед любит повторять: женщина – это скрипка, – перед тем, как играть на ней, ее надо как следует настроить. Я уже не единожды убедился в мудрости этих слов.

Мне везет с музыкой, и я танцую с Ангелиной несколько танцев подряд. Времени даром, конечно, не теряю: шепчу Геле всякие милые глупости об окружающих. И постепенно сокращаю дистанцию. К концу третьего трека Ангелина почти прижата ко мне. Щеки ее полыхают, но отодвинуться она не пытается.

Вот только мои мысли опять сворачивают к Нике. Черт! Держать ее в объятьях было во сто крат приятней.

Ангелина замечает перемену во мне и принимает виноватый вид:

– Что-то не так?

– Кажется, я перебрал, – вру я, отстраняясь. – Мне, наверное, лучше на воздух.

– Хочешь, пойду с тобой?

– Не надо, – я хмурюсь и стараюсь не встречаться с ней взглядом. – Выпей пока чего-нибудь, а я скоро вернусь.

– Хорошо. – Геля смотрит на меня преданными глазами.

Очаровательная девчушка! Надеюсь, не добавлю ей комплексов.

Я выхожу из дома и сразу вызываю такси. К черту тупую вечеринку! У меня был тяжелый день – надо поспать и привести мысли в порядок.

***

Идея свалить оказывается правильной. Утром я свеж как огурчик, а вот Тоха блеет в трубку что-то про то, что сегодня задержится. Слабак! Я сажаю подвалившего к девяти Валеру за монтаж, а сам набираю Нике.

Она довольно долго не берет трубку. Я уже собираюсь сбросить вызов, как вдруг она все же отвечает:

– Что тебе надо, Петров?

В ее голосе плещется беспричинное раздражение, но мне все равно приятно ее слушать.

– Мне нужны сканы твоих документов, – говорю я, пытаясь отгадать, чем она занимается.

– Боже! Из-за этого ты звонишь в такую рань?

Неужели она все еще в постели? Маленькая соня…

Мои губы трогает легкая усмешка. Интересно, Ника спит голой или в пижаме? Если в пижаме, она у нее точно какая-нибудь карамельная – с сердечками или цветочками. С ночной сорочкой Ника не вяжется. Сорочки – это для женщин постарше, а у злючки явно шортики и крохотная маечка, под которую я бы сейчас с удовольствием запустил руки.

От нарисованной воображением картины над губой выступает испарина, а ниже пояса наблюдается заметное оживление. Черт! Как бы не забыть, какого фига я вообще звоню этой соне.

Я кое-как отгоняю пошлые мысли и деловито продолжаю:

– Я собираюсь заняться бронированием. Так что, пожалуйста, Ника, сделай над собой усилие и доберись до сканера.

– А может, ты меня разводишь, Петров? – хмыкает она. – Может, ты собираешься взять на мой паспорт какой-нибудь кредит?

Вздохнув, я провожу языком по верхней губе. Да уж! Голос злючки совершенно невыносим. У меня мысли в косичку заплетаются от ее сексуальных интонаций.

– Давай колись, что у тебя там сломалось, – продолжает мурлыкать Ника, – стиралка или холодильник? А может, ты новый телевизор собрался прикупить?

– Даже мысли о таком не было! Но идею ты подала неплохую, – с наигранным безразличием отвечаю я. – Если что-то забарахлит, обязательно воспользуюсь в магазине твоим паспортом. Сейчас же тебе бояться нечего – я только недавно поменял всю бытовую технику!