Вздохнув, Рон потер переносицу кончиками пальцев:

— Ну, хорошо… Скажите хотя бы, что вам сделала несчастная мисс Бергарнер, что вы её так… не любите?

— А нечего распускать всякие мерзкие слухи! — прошипела чуть слышно Нарцисса, но тут же потупилась. Но, под заинтересованным взглядом Рона чуть зарумянилась и ответила: — Ну, мисс БеЗДАРнер частенько употребляла всякие нехорошие фразы вроде «отродье Пожирателей», «змеиное семя» и прочее, в отношении нас с братьями. Ну, еще про нашу маму…, — на этой фразе Цисса залилась гневным румянцем. За неё продолжил брат:

— Думаю, «подстилка Пожирателя» — не самое вежливое выражение, как вы думаете, профессор? — поистине малфоевским ледяным тоном произнес мальчик. — А её мерзкая подружка Амбридж ей поддакивает и чуть что грозится наябедничать своей тетке в Министерстве!

У Рона дернулся уголок рта. Но все же он успокоился и продолжил:

— И тем не менее. Хоть и повод более чем достойный, но вы подвергли здоровье, а возможно и жизнь сокурсницы опасности! Не утруждайте себя оправданиями, мистер Малфой! — поднял руку Рон. — Разумеется, доказательств у меня нет, но подумайте вот о чем, — он наклонился, приближая свое лицо к лицам близнецов. — Что скажут ваши родители, если вас после очередной подобной выходки поймают и исключат?

На этот раз зарумянился и Абраксас. Брат с сестрой упрямо наклонили головы.

«Ну точно гриффиндорцы» — вздохнул про себя Рон.

— Что ж, вы свободны, — наконец проговорил он. Когда же близнецы уже приближались к дверям, он добавил: — Но с каждого эссе о пикси на два фута пергамента к концу недели! — когда же Малфои попытались возмутиться, добавил: — Три фута и минус два очка Гриффиндору за пререкания!

Ворча, близнецы удалились, а профессор Уизли устало опустился за свое место. Кажется, на сегодня уроки окончены…

Драко

Он лежал на шелковых простынях, глядя на сводчатый потолок спальни, и задумчиво наматывал на палец прядь вьющихся каштановых волос. Волос стройной, несмотря на рождение троих детей, женщины, что сейчас дремала на его плече.

Гермионы Малфой. Его жены.

Несмотря на «недовоспоминания», их разговор тогда в ванной, а также слова Снейпа, он до сих пор не мог до конца поверить в такой поворот в своей жизни! Гермиона Грейнджер — теперь его жена.

Впрочем, он, как и несколько раз до этого, просто чуть тряхнул головой, отгоняя лишние мысли.

«Снейп сказал не заморачиваться и наслаждаться жизнью» — подумал Драко. «Вот и последую его совету. Что касается вопроса, откуда все пошло так, как пошло… вернемся в прошлое и разберемся».

Гермиона от его движения головой заворочалась и чуть слышно простонала:

— Драко? Что-то случилось?

— Ничего, — поцеловал он её в макушку. — Просто задумался.

— Хм? — окончательно стряхнула с себя дрёму она. — И о чем же?

— Да так…, — неопределенно повертел пальцами он. — О всяком разном.

— Дра-ако, — наклонила голову набок она, приподнимая бровь. — Когда ты так говоришь, значит, опять думаешь либо о работе, либо о всяких вселенских проблемах! Которые в той или иной степени связаны с работой. Тебе напомнить, что кое-у-кого законный выходной?

— Герм…, — поморщился было он, но она перебила его:

— Ни слова больше! Я знаю, как отвлечь тебя… мой дракон! — произнесла она таким страстным тоном, что у Драко перехватило дыхание. А уж когда их губы слились в поцелуе, а тонкие женские пальцы скользнули к низу живота, у него и вовсе все мысли вылетели из головы…

— Рон прислал письмо, — проговорила Гермиона чуть позже, расчесывая волосы перед своим зеркалом. «Недовоспоминания» подсказывали, что она имела привычку это делать утром и вечером, перед сном.

«Ну или сразу после секса. Как сейчас» — чуть покраснел Драко, благодаря Мерлина и всех святых за то, что его жена отвернулась в этот момент.

— Близнецы опять выкинули фортель! — жестко сказала Гермиона.

— Близнецы? — поднял бровь Драко.

— Да! Ты представляешь: натравили на сокурсницу корнуэлльских пикси! Они много чего творили, но это уже переходит всяческие границы!

А Малфой с усмешкой вспомнил, как на втором курсе этот придурок Златопуст Локонс выпустил из клетки рой пикси, предоставив ученикам, не имеющим малейшей подготовки, справиться с ними. И только благодаря Грейнджер в тот раз обошлось без жертв…

-Драко! Ты слышишь меня? Ты должен серьезно с ними поговорить! — строго смотрела на него Гермиона.

-Эм… Пошлем вопиллер? — почему-то снова вспомнился второй курс Драко. И тут же прикусил язык: жена посмотрела на него так, будто он сморозил что-то не то.

-Драко… Ты хорошо себя чувствуешь? — настороженно спросила она. — Ты же сам сто раз повторял, что негоже Малфоям выносить свои разборки на всеобщее обсуждение, и что необходимо решать семейные проблемы в узком кругу?

-А… эээ… Я просто, — мозг лихорадочно метался, ища выход. Но Малфой не был бы Малфоем, если бы не умел изворачиваться в самых безвыходных ситуациях. — Просто ты упомянула пикси и я тут же вспомнил второй курс в Хогвартсе, — нашелся он. — Ну и возникла дурацкая мысль, что, если прислать вопиллер, то сходство с тем годом будет окончательное, — кривовато усмехнулся он. Гермиона лишь вздохнула, подошла к нему и обняла:

-Все же вы, мальчишки, никогда не взрослеете…

Он стоял в одном из залов Малфой-мэнора, и разглядывал огромную фреску, изображавшую родовое древо Малфоев, начиная со времен Вильгельма Завоевателя. Сотни ветвей, оканчивающихся портретами членов Рода. Некоторые из них были соединены разноцветными цепочками — символами брачных уз. Цвет мог быть золотым, серебряным или бронзовым: в зависимости от того, насколько чистокровным получалось потомство от такого брака.

Начиная века этак с пятнадцатого подавляющая часть цепочек была золотой — символ абсолютно чистокровного брака. До этого частенько попадались серебряные цепочки, а в паре мест и бронзовые. Последние, правда, никуда не вели, а портреты Малфоев, заключивших такие браки, были выжжены с фамильного древа.

Пара подпалин виднелись и в ветвях более поздних поколений: два предка Драко, соединенных серебряной цепочкой с соседними портретами, были изгнаны из рода, а их имена преданы забвению.

«Если раньше Малфои были противниками только однозначно грязнокровных браков, то после того, как волшебники взяли курс на изоляцию, предки окончательно помешались на безусловной чистоте крови» — грустно подумал Драко.

Затем он нашел свой собственный портрет, расположенный в самом верху Древа. Он был соединен серебряной цепочкой с изображением красивой девушки с копной каштановых волос и подписью «Гермиона Грейнджер». От этой развилки отходило три ветви.

«У меня трое детей» — отстраненно подумал Драко. «Младшего сына — Скорпиуса — я уже видел. Ага, а это, стало быть, близнецы. Нарцисса и Абраксас» — его взгляд уперся в портреты девушки и парня лет пятнадцати, похожих друг на друга как две капли воды. Разница была только в длине волос, пожалуй. «Названы в честь моей матери и моего деда. Вторые имена — в честь родителей Грейнджер. Хм… как мило» — усмехнулся он и, развернувшись, вышел из зала. Нужно было собираться на прием в особняке Забини, связаться с подчиненными, утвердить план охранных мероприятий и так далее.

Драко улыбнулся. Он окончательно определился со своим отношением к такому будущему…

Гарри

К поместью Забини они аппарировали после полудня. Неподалеку им уже махали рукой Молли, Артур и остальные Уизли, приехавшие на прием в честь пятых именин своего внука.

«Женительные сюрпризы продолжаются» — отстраненно подумал Гарри. Он уже ничему не удивлялся. «Джинни — жена Блэйза Забини. Ну кто бы мог подумать!»

На их с Луной лицах светилось обычное потустороннее выражение. Альбус и Лили вместе с ними поприветствовали Уизли и других гостей, трансгрессирующих у ворот. Ворота были распахнуты и домовые эльфы в изящных сюртуках с поклонами провожали вновь прибывших к парадному входу, где мистер и миссис Забини приветствовали гостей.