Ровненский полк выступил как первоочередной, а мы, как полки 2-й очереди, должны были ожидать еще несколько дней, дабы дать возможность железной дороге справиться с перевозкой полков первой очереди.
Трехдневный план мобилизации русской армии оказался совершенной неожиданностью для немецких штабов, рассчитывавших на мобилизацию более продолжительную, что дало бы возможность их войскам сразу же проникнуть глубоко в нашу землю, но получилось наоборот, так как наши войска их предупредили, и потому первые столкновения враждующих сторон произошли на немецких землях.
Напряженная работа офицерского корпуса за время последних десяти лет дала свои плоды, и русская армия оказалась настолько хорошо подготовленной и снабженной, что противник, собиравшийся сделать легкую военную прогулку, нарвался не только на сильное сопротивление, но был бит и отброшен назад, и иногда очень далеко.
Какой восторг, какая жажда подвига и самопожертвования захватила офицеров первых двух категорий, солдат и простой русский народ!
Русская Императорская армия весь 1914 год и на всех фронтах оказывалась победительницей, но, к сожалению, военные специалисты всех государств сходились на мнении, что благодаря силе современного оружия война не может быть затяжной и должна закончиться не дольше чем через 4–5 месяцев, на каковом мнении и делались все расчеты и запасы.
Почти все воюющие державы стали испытывать недостаток в снабжении своих армий к концу этого времени. Россия, имевшая наибольшую растянутость своих границ, а потому вынужденная иметь громадную армию, чтобы эти границы оборонять, и значительно меньшую индустрию, чем державы Тройственного союза, конечно, в нехватке снабжения армии пришла раньше их, и эта нехватка была более острой и труднее исправлена, чем и объясняется, что нашей армии пришлось перейти от наступления к обороне, причем недостаток патронов, снарядов, да и вооружения был настолько велик, что русской армии весь 1915 год пришлось обороняться от оправившихся раньше России вражеских армий, надеясь только на штыки и стойкость нашего солдата.
Тем не менее, наша армия, медленно отступая, огрызалась очень сильно и, неоднократно переходя в штыковые атаки, не только не была разбита, но и наносила врагу очень тяжкие потери.
На помощь военному ведомству в этот грозный для Отечества час пришло почти все население страны, в значительной степени облегчившее правительство в отношении санитарном и продовольственном. Но заказы необходимого оружия и снарядов, сделанные военным министерством, не могли быть скоро получаемы, и потому в этом отношении произошла задержка, заставившая высшее командование войск перейти от маневренного к окопному образу войны.
Война затягивалась, обе стороны стали рыть окопы и заплетаться колючей проволокой. Сидение в узких, тесных и грязных окопах совершенно не соответствовало духу нашего солдата; сидя без дела в окопах, солдат имеет много времени, чтобы скучать, вспоминать об оставленной семье и своей земле; не понимая и не зная причин этого сиденья, солдат легко поддается всяким слухам и сплетням врагов о каких-то якобы изменах, предательствах или подкупах начальства. Население же страны, не имея больше известий о наших победах, о взятии армией неприятельских городов и сотен пленных врагов, быстро потеряло тот подъем духа, который буквально овладел всей страной в первые месяцы войны. Этим обстоятельством воспользовались социалистические революционно-враждебные Монархии партии и начали ожесточенную кампанию против ненавистной для них Монархии и личности Государя.
Самая гнусная клевета и ложь служили главным оружием. Неизбежные маленькие неудачи на фронте раздувались на целые катастрофы – обвиняли царских министров в измене и предательстве, и даже Священных Особ Царского Дома обвиняли в сочувствии и помощи врагам. Несмотря на это, военное министерство постепенно справлялось и даже очень успешно со своей трудной задачей. Заказанное за границей и необходимое для армии оружие и патроны наконец стали поступать, а переход на производство снарядов наших частных фабрик и заводов помог государственным заводам снабжать армию в достаточном уже количестве патронами и снарядами, и к началу 1917 года русская армия была уже, как говорится, вооружена до зубов и стала готовиться для перехода в наступление и разгрому врага.
Войска были снабжены пулеметами, минометами и ручными гранатами, многочисленная полевая и тяжелая артиллерия стала за боевой линией, в большом количестве были сформированы и стали в резерве за первой линией новые пехотные дивизии, – лощины заполнены сложенными в штабеля артиллерийскими снарядами.
Дух войск, благодаря надежде окончить, наконец, очертевшее всем сидение в окопах, был великолепным – все рвались в бой, будучи вполне уверены, что немец будет побит и война будет скоро и победоносно закончена. Как раз в это время я был ранен и эвакуирован в Киев. Город поразил меня разницей настроения с настроением действующих, стоявших на позиции, войск, откуда я только что приехал. И в разговорах со своими знакомыми, приходившими навещать меня в госпиталь, да и среди местной печати царило пораженческое настроение – никто в нашу победу не верил и потому прежнего стремления помочь, чем только можно, войскам уже считалось лишним и бесцельным. Тротуары Крещатика и прилегающих к нему улиц всегда были полны гуляющими молодыми людьми, так или иначе устроившимися в тыловых учреждениях, чтобы не идти на фронт, – на раненых офицеров и солдат уже не обращали внимания, они уже были как будто даже и неприятны – повсюду слышались толки о каких-то изменах, предательствах и т. д. Искать виновных и именно среди лиц Императорской Фамилии и плести на Них различные небылицы стало модной клеветой в гостиной. Словоблудие пораженчества, являющееся коренной целью «социалистической» партии, видимо, сделало громадные успехи.
Оставаться в тылу для меня стало невыносимо тяжело и я, еще не совсем оправившись, вернулся на фронт. Здесь можно было вздохнуть более чистым воздухом, в противоположность тылу. Войска стремились в наступление и со дня на день ждали соответствующего приказа.
Сколько доблести, сколько благородства, сколько чести и подвигов было проявлено русским офицером и солдатом, жившими заветами предков – и смерть увенчала их лавровым венком, за которым они, к счастью, не видели скрывающегося звериного лика русского бунта, дела рук части нашей знати и «передовой интеллигенции», – но вы, честные русские люди, берегите память о них, как берегут цветок с дорогой могилы.
Благодаря доблести гг. офицеров и их твердому движению по русскому историческому пути тягчайший 1915 год был выдержан с честью.
Вопреки всем сановным авторитетам, твердившим тогда и пишущим вздор и теперь, армия без всякого сожаления приняла смену неудачного командования Великого Князя Николая Николаевича, которое повело бы ее за Урал, а с чувством восторга и уверенностью в прекращении отступления приняла своего Верховного Вождя-Императора, не только остановившего, но быстро поведшего армию к победам и приведшего ее вплотную к столь жданной и уже недалекой окончательной победе.
Война 1914 года подошла к своему победному концу. Неизбежные в боевой обстановке неудачи были забыты и сменились большими летними успехами 1916 года. На нашем боевом участке нас охватила полная уверенность в победе. Никогда еще армия не была так блестяще подготовлена, как к началу 1917 года. Бесчисленное количество снарядов, патронов, гранат, мин, пулеметов и всевозможной артиллерии бросалось в глаза. Орудия, невиданные нами доселе, стояли на каждом шагу и даже, за недостатком выгодных позиций, в лощинах, стояли на более открытых и неудобных, замаскированные ветвями. И это было на самых диких, глухих и труднопроходимых Карпатах в районе г. «Кимполунг – Якобени» Румынского фронта. У солдат даже сложилась поговорка: «Не плюй – попадешь на пушку». Лучшего настроения у солдат нельзя было и желать, все были почему-то уверены в апрельском всеобщем наступлении «на земле, на море и в воздухе», как говорили солдаты, – и даже тыловых обозников охватил воинственный пыл и они кричали, что пойдут бить немцев. И пошли бы.
