– Все отлично, весь в делах, семья, работа, сам понимаешь… Надо нам как-нибудь обязательно встретиться, когда ж мы с тобой виделись последний раз?

– Лет… семь назад. А, или восемь.

– Мда… надо обязательно на днях пересечься.

– Конечно, – ответил я, прекрасно понимая, что это не произойдет еще лет восемь.

– Договорились, сигналь, как будешь свободен!

– Хорошо, ты тоже. Пока!

– Пока.

Повесив трубку, я сделал еще один глоток уже остывающего кофе. Алекс всегда учился лучше меня и был более жизнерадостным. Сначала я завидовал ему, потом перестал. Пока что он отлично реализовывал то, что я назвал бы программой «Успех в жизни – версия 1.0». Он окончил лучший экономический институт страны с красным дипломом. Поступил на работу в ведущую международную консалтинговую фирму. В двадцать пять женился на девушке, в которую был влюблен еще в институте. Теперь у него было уже двое детей, Лиза и Саша, квартира на Кутузовском проспекте, дача на Новой Риге, частые командировки в европейские страны и отличные перспективы. Я не виделся с ним восемь лет, но знал все это из социальных сетей. Хотя, может, все это было лишь разноцветной инстаграм-ширмой в отличном качестве, за которой в реальности пряталась совсем иная картина. Но его бодрый голос говорил о том, что вряд ли в его случае медиа-копия сильно отличалась от оригинала.

Последним глотком я допил несладкий кофе и поставил чашку на пол, возвращаясь к продумыванию своего долгожданного побега в «прекрасное далёко». На самом деле, оно было не так уж и далеко. И вылет был уже сегодня. Было решено не затягивать – удовольствие заключалось в радикальных действиях прямо сейчас, а не завтра, которое могло и вообще не наступить.

Через пять часов я сидел у своего выхода в аэропорту с паспортом и посадочным талоном в руках. В аэропорту все стоило дороже, но нужно было что-то выпить, чтобы не уснуть. Я взял стаканчик зеленого чая, сел у окна и достал из рюкзака за спиной книжку. Со мной была довольно странная подборка текстов, сформировавшаяся из желания выбрать наиболее горячо любимые. В плеере играли давно знакомые Eels:

Blinking lights on the airplane wings

Up above the trees

Blinking down a Morse code signal

Especially for me

Ain't no rainbow in the sky

In the middle of the night

But the signal's coming through

One day I will be alright again

За окном мигали огоньки самолетов в сгущающемся мраке, а чай был пока стоградусным кипятком – хоть растворяй в нем мертвецов. Я открыл первую страницу и прочел:

В Северном океане обитает рыба, зовут ее Кунь. Рыба эта так велика, что в длину достигает неведомо сколько ли. Она может обернуться птицей, и ту птицу зовут Пэн. А в длину птица Пэн достигает неведомо сколько тысяч ли. Встрепенется она, взлетит высоко-высоко, и ее огромные крылья застилают небосклон, словно грозовая туча. Поднимется тогда могучий вихрь, забурлят, запенятся воды – и птица летит в Пучину Юга, а Пучина Юга – это такой же водоем, сотворенный природой.

В Книге Чудесных Созвучий говорится о многих удивительных вещах…1

Оторвав глаза от книги, я огляделся. Рядом сидел мужчина с аккуратной бородой в деловом костюме, семья с маленьким ребенком, который постоянно ныл и что-то выпрашивал, молодая девушка с большими наушниками, читавшая что-то в смартфоне. Я задержал на ней глаз какое-то время. Очень правильные черты лица, зеленые глаза, немного худощавая фигура. Джинсы с художественно сделанными дырками, свитер с надписью “WASTE OF TIME”.

Я подумал, что несколько лет назад я бы, может, заговорил с ней. Но, увы, времена, когда я знакомился с девушками в кафе, в транспорте или на улице прошли. Годы уходили, все менялось, и я сам пять лет назад казался совершенно другим человеком. Фактически, многие клетки тела уже поменялись, а с ними и привычки; я смотрел на мир по-другому. То, что оставалось во мне все тем же, оказалось труднее определить, чем показалось на первый взгляд, хотя существование такой субстанции сложно отрицать. Наверное, дело было в неизменном прищуре левого глаза, в нескольких песнях, которые крутились в моих наушниках еще со школы, и убежденного намерения идти вперед вне зависимости от последствий. Вряд ли в чем-то еще.

Объявили начало посадки. Я не спешил. Девушка в свитере тоже; она встала в очередь последней. Я поднялся и присоединился к ожидающим входа в самолет вслед за ней. Еле-заметный приятный аромат духов девушки донесся до меня: лаванда и свежесть лугов после дождя. Я попытался вдохнуть именно его, задержать дыхание дольше, и выдохнуть, представляя взлетающую сказочную птицу Пэн, уносящую меня прочь от однотипных северных дней к южным счастливым берегам.

По прилету я постарался самостоятельно разобраться, как попасть к отелю возле железнодорожной станции. Остановка оказалась в паре минут от аэропорта. Люди вокруг меня были примерно так же одеты, как и москвичи, хотя выражения лиц были менее озабочены.

Я глянул на расписание и понял, что моих автобусов ждать еще долго. Зато был другой автобус, следующий каждые три минуты до конечной остановки «Железнодорожный вокзал». Через минуту он подошел, и я, заплатив водителю евро, занял место возле окна.

Автобус медленно тронулся, и я начал разглядывать еще дремлющий в темноте город. На окраинах были серые высотные дома наподобие тех, среди которых я вырос. Пока только вывески и рекламные щиты на незнакомом языке создавали впечатление заграницы.

Глядя на унылый пейзаж окраин, я начал вспоминать свои школьные годы в младших классах. Еще тогда я любил бродить подолгу один с плеером, будто в поисках чего-то. От этих воспоминаний остались образы травы между безликих домов – коричневой, серой, желтой, зеленой. Видимо из-за того, что я часто смотрел под ноги, мечтая найти какую-нибудь необычную деталь для своих воображаемых изобретений.

Еще из тех времен я хорошо помню свои первые плееры, кассетные, CD, первые mp3 – они были для меня предметами культа. Помню, как брал их с собой на школьные экскурсии и в поездки. Как тщательно хранил и пополнял коллекцию CD.

Именно на почве музыки я вообще начал общаться с девочками, уже в старших классах; до этого я их избегал и не решался заговорить с кем-нибудь, кто мне нравился, предпочитая наблюдать и тихо мечтать. Зачастую потом такая «молчаливая любовь» проходила так же внезапно, как и начиналась. Помню, с Леной мы начали общаться со времен одной школьной экскурсии, когда все ребята уже расселись по парам, и осталось только одно свободное место в автобусе – рядом с ней. Тогда оказалось, что мы оба слушаем русский рок, хоть и немного разный, и ненавидим «попсу», которую слушали «остальные». Лена смотрела и знала кино гораздо больше, чем я, и познакомила меня со многими саундтреками, и с некоторыми пост-рок группами, которые до сих пор на моем плеере. Еще нас с ней объединяло то, что мы ставили ударения в именах героев книг всегда не так, как оказывалось было нужным. Когда в школе читали Вальтера Скотта, я называл главного героя Айвенгó, и я не мог смириться с тем, что остальные называли его Айвẻнго.

Тем временем пейзаж за окном изменился, я приближался к центру, или, скорее всего, объезжал его стороной. Железнодорожного вокзала не было видно. По работающему на телефоне GPS я понял, что еду не туда – пора было выходить на ближайшей остановке. Пешком еще можно было дойти, хоть это и должно было занять 36 минут, согласно моему навигатору. Я не хотел брать такси – это был хороший повод познакомиться с городом.

Выйдя из автобуса, я ощутил освежающую прохладу. На другом конце улицы шел пожилой мужчина с собакой, вдалеке раздавались звуки сирен. Я пошел по указанному в мобильном направлению; по левой стороне советского вида здание соседствовало с православным храмом. Справа был вполне европейского вида офис и магазин одежды. Идти предстояло по круто спускающейся вниз улице с трамвайными путями.