- Любите бродить по ночам? - спросил он, украсив улыбкой мужественное лицо.
Мысли Алисы кружились в бешеном ритме, и у неё никак не получалось сосредоточиться: всё в голове перемешалось. Девушка вновь не могла сложить буквы в осмысленные слова, словно внезапно поглупела. Она лишь стояла и, не отрываясь, смотрела в глаза Александра.
- Замечательная погодка. Люблю прогуляться ночью по пустынным улицам, - продолжил монолог мужчина, освобождая ей путь. - Проходите! Вы же здесь живете.
"Он слишком хорош для меня..."
Бедняжка послушно прошла мимо него и зашла в подъезд, хотя ей безумно хотелось совсем другого: обнять Александра, забыть обо всём и никогда его не отпускать. Но Алиса не могла этого сделать - не в её правилах, приличные девушки так не поступают.
Дверь плавно захлопнулась. В подъезде - светло, тихо и тепло. Но ничто теперь не радовало Алису. Словно оживший покойник, она, шаркая ногами, поднималась по ступенькам. Первый этаж. Второй... Вдруг что-то словно взорвалось в её груди и наполнило кровь лавой.
"Больше не хочу ждать! Судьба в моих руках! Не должно быть никаких "когда-нибудь повезёт", жизнь - это здесь и сейчас!".
В голове девушки запестрели реалистичные картинки. Алиса представила, как она резко развернется и побежит вниз по ступенькам. Вдруг зацепится плащом за торчащие перила, с силой дёрнет и с треском разорвёт карман. Потеряет равновесие и кубарем скатится вниз. Тут же, как ни в чём не бывало, вскочит. Перепрыгнет через три последних ступеньки и, приземляясь, подвернёт лодыжку. Превозмогая боль, поднимется и допрыгает на одной ноге до входной двери. Палец опустится на кнопку открытия электромагнитного замка, но Алиса так её и не нажмёт.
"Ну и воображение у меня! - подумала Алиса, отгоняя остатки видений. - Он бы от души посмеялся над выпавшим из дверей чучелом. Так глупо... Хотя нет. Александр, наверное, давно уже ушел. Да и зачем я ему нужна? Какая я, к чёрту, красавица? Серая мышь! По лицу размазана тушь, на голове - бардак, колготки изодраны. Нет, я не могу...".
Огонь погас, а на лице читалось уныние. Разум укротил чувства. Алиса потащила "через не хочу" своё тело домой, внутри неё словно что-то сломалось. Понимала, что больше Александр с ней никогда не заговорит, еще раз ей не повезёт.
"Будь ты проклята! Даже по-нормальному мечтать не умеешь. Неудачница! Никогда не станешь другой, так и останешься десятилетней, ни на что не способной девочкой!"
Алиса с трудом добрела до третьего этажа, открыла ключом неказистую деревянную дверь под номером тридцать восемь и зашла домой, на пороге хозяйку встречал истошным ором рыжий Мурзик.
- Соскучился? Я тоже... - пропела Алиса, снимая уличную одежду и скидывая ботинки.
Она включила свет, потрепала кота за ухом и прошла на кухню - небольшое спартанское помещение с выкрашенными в грязно-оливковый цвет стенами. Из мебели - обеденный стол, пара табуреток, старинная газовая плита, холодильник "Бирюса" и дешевый гарнитур из двух шкафов. На потолке сияло наследие СССР - лампочка Ильича, а окна занавешены плотными коричневыми шторами.
Алиса наложила в миску оголодавшего кота еды из пакетика, щелкнула по кнопке чайника и отправилась в ванную комнату. Стянула промокшую одежду, колготки и бросила все в корзину для белья, решив, что постирает и заштопает в выходные. Умыла испачканное лицо, причесала спутавшиеся волосы и обработала ссадины: дежурный флакончик с перекисью водорода всегда стоял тут же.
У Алисы частенько появлялись на теле царапины, причём она точно не знала откуда, но предполагала, что в этом определённо замешан кот. Хотя на него она не злилась, не ругала его и не обвиняла - знала, что сама виновата. Алиса всегда, по крайней мере сколько себя помнила, страдала от бессонницы. По ночам её мучили кошмары, она будто чувствовала присутствие тьмы, прикосновения её скользких щупалец и шершавого языка. Из-за этого Алиса даже никогда не выключала стоящий на тумбочке у кровати ночник. Она частенько просыпалась в холодном поту от собственного крика, жуткого и пронзительного. Не каждый человек такое выдержит, что уж говорить о пугливом животном.
Приняв душ, Алиса вернулась на кухню, но уже в махровом розовом халате. От прежних эмоций почти не осталось и следа - снова весела и довольна жизнью. Внешне она выглядела именно так, хотя внутри неё клокотала обида.
Миска была вылизана дочиста, а кота уже и след простыл. Она заварила чай, поставила чашку на стол и заглянула в холодильник. Вскоре из его недр появилась тарелка с бруском масла, а из хлебницы - кусок чёрствого хлеба. Не то чтобы Алиса не проголодалась. Напротив, её желудок тоскливо урчал, просто на полках холодильника больше ничего не лежало. Вот уже третий день подряд она не успевала заскочить в магазин.
Алиса достала из ящика большой кухонный нож. Она даже не знала, зачем его купила. Не смогла устоять: металлический блеск тесака завораживал её сильнее, чем колье с бриллиантами. Намазала на хлеб толстый слой масла, посолила, уселась на табурет и с хрустом откусила кусок бутерброда. Вокруг было тихо. Она даже слышала, как капает вода из крана в ванной комнате.
"Заметит ли кто-нибудь, если меня не станет? - размышляла Алиса. - Вот возьму и умру сегодня. Прямо здесь, за столом, подавлюсь. Никто ведь меня не спасет, по спине не похлопает. Соседи? Они даже не вспомнят, что я вообще тут жила. Друзья? С Настеной я виделась года полтора назад. Это в универе мы были не разлей вода. Получили дипломы и все... разлетелись. Коллеги по работе? Вряд ли. Ни с кем из них я не сблизилась. Для них я амеба: на корпоративные мероприятия не хожу, сплетни не собираю, на провокации не поддаюсь. Хотя нет, все же кое-кто заметил бы - директор взбесился бы, узнав, что я не подготовила отчёт. Хотела бы я увидеть его позеленевшее от злости лицо, когда он не сможет меня найти. Телефон утопила. В карточке отдела кадров указан другой адрес, ещё из общаги. Сначала забегалась, работы навалило. Затем болела пару недель, а потом и вовсе забыла сообщить о новой прописке. Да и шут с ним... Интересно, сколько пройдет времени, пока меня найдут? За несколько дней тело успеет разложиться..."
Алиса слишком реалистично представила себе это зрелище, особенно извивающихся трупных червей, и чуть не подавилась. Как будто она даже видела это когда-то... Дядя и тетя, спрятанные в подвале их собственного дома. Брошенные на дно ларя для хранения картошки. Смрад гнили. Изувеченные тела. Раскрытые рты, в которых копошились опарыши. Ей даже померещилось, что она слышит писклявые голоса мертвых - мольбы о пощаде и вопли раскаяния.
