<p>

ИЗНАНКА СБЫВШЕЙСЯ МЕЧТЫ</p>

<p>

 </p>

   Августовское солнце лениво выкарабкивалось из-за горизонта, вгоняя в дрожь ночные тени. Воздух насыщался светом, ароматами лета и оживляющим теплом. Над Пермью по-прежнему висела тишина, но чувствовалось, что через несколько мгновений город вырвется из паутины сна и дворы наполнятся звуками: писком домофонов, лязгом дверей, стуком каблуков по асфальту, разговорами, криками детей и рёвом двигателей автомобилей. Начнётся очередной трудовой день, и судьба вновь раскинет свежий пасьянс возможностей для новых начинаний. И, может быть, кому-нибудь сегодня даже повезёт.

   В одном из таких спальных микрорайонов, посреди двора, зажатого в тиски хмурыми пятиэтажками со всех четырёх сторон, раскинулась современная игровая площадка, выделяющаяся на фоне унылой серости, словно радужная клякса. Все атрибуты детского счастья, сосредоточенные в одном месте: яркие и красочные карусели, домики, лазы, высоченные горки, спортивные комплексы. Есть где разгуляться да разыграться, целый маленький мир - сказка, воплощённая в жизнь неравнодушными к будущему подрастающего поколения спонсорами.

   На площадке ещё было безлюдно: ни гуляющих с колясками молодых мам, ни радетельных бабушек, ни галдящих до рези в ушах детей. Нарушал картину лишь мальчуган лет семи-восьми в надетой набекрень чёрной бейсболке, который сидел в песочнице один-одинёшенек, будто его ещё с вечера забыли забрать домой, хотя на самом деле он вышел на улицу минут двадцать назад.

   - Ух ты, какая крутяцкая! - залепетал Саша, откопав в куче песка кем-то потерянную детскую лопатку. - Повезло так повезло! И что мы раньше-то не сообразили такое замутить?!

   Родители уделяли Саше мало внимания, и большую часть времени он был предоставлен сам себе.

   Мать последние месяцы сильно болела и редко вставала с кровати, но, несмотря на плохое самочувствие, продолжала восстанавливать здоровье народными средствами - мазала, пила, втирала целительные настойки, заговорённые бабулей из соседнего подъезда. Надежда Витальевна никогда не обращалась к докторам, не принимала лекарств и думала, что справится с недугом сама, без всяких шарлатанов-медиков. Не любила она больниц и всего, что с ними связано.

   Отец же дома почти не появлялся, в жизни главу семейства интересовали лишь две вещи: работа и любого вида рыбалка, ведь ни тому, ни другому его пристрастие к спиртному не мешало. С завода отца даже за прогулы не выгоняли - профессиональный токарь всегда ценился на вес золота, а равнодушную рыбу его вредные привычки вообще не волновали. Сейчас здоровье супруги и воспитание сына в эту идиллию никак не вписывались, ни с зазором, ни с натягом. Конечно, так было не всегда. Ещё каких-то пять лет назад соседи его считали примерным семьянином и заботливым отцом, но череда событий выбила Александра Александровича из накатанной колеи в неизведанное бездорожье. Смерть родителей, жуткая авария, после которой он очень долго восстанавливался, просрочка по своим и чужим кредитам, постоянное давление коллекторов. Он не выдержал и сорвался, замкнулся в собственном мире.

   Других родственников у Саши не было, ни дальних, ни близких. И никто его не вразумлял, не поправлял, не останавливал, и он мог поступать так, как ему заблагорассудится. Поэтому восьмилетний Саша и гулял, где и когда хотел. Ну, или почти где хотел.

   Ровесники и те, кто постарше, его сторонились - считали местным дурачком, никогда с ним не играли и частенько выгоняли прочь с площадки без всяких сантиментов. С теми же, кто помладше, ему запрещали общаться заботливые воспитатели отпрысков. Подобные опасения возникли не без оснований, Саша и вправду немного отставал в развитии от сверстников по причинам от него не зависящим, хотя глупым он не был, просто с ним никто не занимался.

   Корень всех бед крылся в другом: в силу заложенного характера, рос Саша ребёнком застенчивым, молчаливым и нелюдимым. Любой, даже самый безобидный вопрос от незнакомого человека вгонял его в ступор и причём надолго. Редко кто дожидался ответа. Чаще всего люди натянуто улыбались, махали рукой и отправлялись дальше по делам.

   - Никто не указывает! Не бубнит под ухо! - с восторгом выкрикнул Саша и продолжил ковыряться находкой в мокром песке, высунув кончик языка наружу.

   Рассвет - время для тихой Сашкиной радости, когда он мог урвать от жизни кусок пожирнее. Только ранним утром никто ему не мешал, не тыкал в него пальцем и не задавал ненужных вопросов. Он мог до позеленения кружиться на каруселях и кататься в своё удовольствие на горках.

   Додумался гулять по утрам Саша не так давно - в прошлые выходные, но здравую идею уже раза три на этой неделе осуществить успел. Единственный минус - вставать надо было рано, но это лишь дело привычки. С этим Саша справлялся гораздо легче, чем с осознанием и принятием того, что он не такой, как все.

   - Как же всё-таки клёво! Лучше не придумаешь! Мы с тобой молодцы! Да ведь?!

   Саша подмахнул пальцами прозрачные сопли под носом и вытер их о левый рукав потрёпанной светло-голубой джинсовки. Поднялся и стал нагребать кучу песка в центре, помогая ещё и рваными кроссовками.

   - Лекс, ну ты чего? Не молчи! - обратился Саша к вымышленному другу, стоящему на противоположной стороне песочницы. - И вообще, давай лучше мне помогай! Одному не управиться, скоро уже малявки придут и всё сломают.

   В отличие от большинства других детей, он не представлял приятеля-невидимку ни забавным зверьком, ни героем мультика, ни каким-нибудь супергероем, в его воображении он существовал как обычный мальчик-ровесник.

   Саша не помнил, зачем и когда он придумал этого друга, но, сколько себя осознавал, тот всегда находился рядом с ним. Подсказывал, если Саша сам не справлялся, предостерегал от необдуманных поступков и поспешных решений, поддерживал в трудную минуту. Веселил, когда тому становилось одиноко и грустно - корчил смешные рожицы и скакал вокруг него, как обезьянка капуцин, моментально поднимая настроение. Кричал вместе с ним, если Саша трясся от страха или загибался от боли. Терпеливо молчал, когда слова казались лишними.

   - Лекс! - рассерженно выкрикнул Саша, заметив, что тот никак не реагирует на его слова. - Ты опять залип что ли?

   Для него Саши был не просто другом, он считал его братом-близнецом, ведь внешне тот походил на него точь-в-точь, словно отражение в зеркале. Такое же худощавое телосложение, небольшой рост и тощее щедро усеянное конопушками лицо. Тот же мясистый нос, маленькие серые глаза и слегка оттопыренные уши, высовывающиеся из копны ярко-рыжих, почти оранжевых волос.