Чи разглядывал вид, позволяя величию необъятного космоса поднять ему настроение. Но что-то все еще не давало ему покоя. Что-то не подошло. В этой великой гармонии что-то было несогласованным.
Чи снова посмотрел на хоган, изучая его. Тюки находились возле кустовой беседки. Два агента ФБР скрылись из виду - возможно, внутри хогана смерти, где их невежество защищало их от злого умысла чинди Гормана. Идеальный вид. В нем было все. Дрова. Летняя трава. Родниковая вода для домашнего скота в Арройо за хоганом. Красота на участке и в поле зрения. И изоляция, ощущение пространства, которое индейцы пуэбло и белые называли одиночеством, но ценили навахо. Правда, здесь бы зимы стояли снегом, да и были бы лютые холода. Место должно быть на высоте больше 8000 футов. Но хоган был построен для зимы. Должно быть, старику было ужасно трудно отказаться от него. А почему он?
Чи понял, что именно этот вопрос беспокоил его. Почему старик не сделал того, что Дини делали сотни поколений, когда видели приближение смерти? Почему он не вынес умирающего Гормана из хогана, под присмотр Отца Солнца, на чистый воздух? Почему он не сделал для этого родственника ложе смерти под беседкой, где никакими стенами не были бы окружено его чинди, когда смерть высвободила его, где призрак мог бы затеряться в бескрайних небесах? Горман, должно быть, умер медленной, постепенной смертью, вызванной потерянной кровью, внутренними повреждениями и инфекцией. Смерть не была бы для старика чем-то странным. Навахо не были культурой, которая скрывает своих людей в больницах во время их смерти. Человек рос со смертью своих стариков, сопровождая смерть, уважая ее. Бегей, должно быть, часами видел эту смерть, слышал ее в легких Гормана, видел в его глазах. Почему он не вывел человека наружу, как это принято в народе? Почему он позволил этому ценному дому навсегда заразиться призрачной болезнью?
Шарки появился в дверном проеме кабины и остановился, глядя на Чи. Чи смотрел в ответ, невидимый среди валунов. Бейлз и другой агент теперь были невидимы. Как звали этого человека? Он пришел к нему внезапно: Витри. Другая мысль внезапно пришла в голову Чи. Может ли тело под камнями принадлежать Бегаю? Неужели Горман убил старика? Это казалось маловероятным. Но Чи обнаружил, что его мрачное настроение изменилось. Вдруг он заинтересовался этим делом.
Он вышел так, чтобы Шарки мог его видеть. "Здесь!" он крикнул.
Удаление камней было быстрой работой.
«Я оставил фотографии в грузовике»,
- сказал Шарки. «Но он подходит под описание Гормана».
Очевидно, тело не могло быть Хостином Бегеем. Слишком молод. Середина тридцатых, предположил Чи. Он лежал на камне лицом вверх, вытянув ноги, руки по бокам. Пластиковый мешок с хлебом с закрученной крышкой был рядом с правой рукой.
«Вот что его убило», - сказал Бейлз. «Выстрел ударил его прямо в бок. Вероятно, разорвал его на части, и кровотечение не остановилось».
Шарки смотрел на Чи. «Я полагаю, что здесь нет возможности проехать на машине», - сказал он. «Думаю, нам придется отнести его к пикапу».
«Мы могли бы привезти лошадь», - сказал Чи. «Вытащите его сюда».
Шарки поднял мешок и открыл его.
«Похоже на банку с водой. И кукурузной мукой», - сказал он. "Это имеет смысл?"
«Да», - сказал Чи. "Это обычное дело".
Шарки осторожно вылил содержимое мешка на камень, оставив личность Гормана совершить четырехдневное путешествие в подземный мир мертвых без еды и воды. «А вот и его бумажник. Прикуриватель. Ключи от машины. Расческа. Думаю, это были вещи, которые у него были в карманах». Шарки порылся в различных отделениях кошелька, кладя все лишнее на валун рядом с коленом Гормана, а затем перебирая их. Водительское удостоверение было первым. Шарки держал его в левой руке, правой наклонил лицо Гормана к себе и провел сравнение лица с фотографией.
«Альберт А. Горман», - прочитал Шарки. «Покойный Альберт А. Горман. Одиннадцать тысяч семьсот тринадцать, Ла Моника-стрит, Голливуд, Калифорния». Он быстро пересчитал деньги, которые, казалось, были в основном стодолларовыми купюрами, и присвистнул сквозь зубы. «Двадцать семьсот сорок с лишним», - сказал он. «Итак, преступление хорошо оплачивается».
«Привет, - сказал Уитри. «Его обувь не на ту ногу».
Шарки перестал разбирать и посмотрел на ноги Гормана. На нем были коричневые кроссовки с низким вырезом - парусиновые топы, резиновая подошва. Туфли были перевернуты, правый ботинок на левую ногу.
«Нет», - сказал Чи. "Это правильно."
Шарки вопросительно посмотрел на него.
«Я имею в виду, - сказал Чи, - так и делается. Традиционно, когда вы готовите труп к захоронению, вы меняете мокасины. Чи почувствовал, как его лицо покраснело под взглядом Шарки. «Значит, призрак не может следовать за человеком после смерти».
Тишина. Шарки возобновил изучение артефактов из бумажника Гормана.
Чи посмотрел на голову Гормана. На его лбу была грязь, а волосы были в пыли из-за камнепада, который их похоронил. Но это было более чем пыльно. Он был спутанным и жирным - волосы человека, который лежал умирая несколько дней.
«Много денег», - сказал Шарки. «Виза, Mastercard, Калифорнийские водительские права. Калифорнийские охотничьи права. Членская карта в Олимпийском оздоровительном клубе. Фотографии двух женщин. Купон на получение двух бургеров по цене одного. Карточка социального обеспечения. Вот и все».
Шарки порылся в карманах куртки Гормана, расстегнул ее, проверил карманы рубашки, вывернул карманы брюк наизнанку. В карманах Гормана не было абсолютно ничего.
Вернувшись к сумке, Чи решил, что у него есть вторая загадка, которую нужно добавить к вопросу о том, почему Хостин Бегей не спас свой хоган от призрака. Еще одна небрежность. Бегай в некотором роде хорошо подготовил своего родственника. Альберт А. Горман прошел через темную дыру, ведущую в подземный мир, с кучей денег, которые он больше не мог тратить. Ни один призрак не мог проследить за его запутанными следами. Ему оставили символическую пищу и воду для путешествия. Но он приедет неочищенным. Его грязные волосы следовало вымыть в пене из юкки, зачесать и заплести. Варка корней юкки требует времени. Что-то торопило Хостина Бегея?
