Вечно со своей молниеносной звериной реакцией. Никогда Алика за ним не успевает.

Дверь закрылась. Алика скользнула взглядом по пустой прихожей, вспомнила про Фила. Что он там произнёс на прощание? «Ты ведь найдёшь её? Ладно?»

Пообещать ему Алика не успела, вроде и не обязательно выполнять просьбу, и когда ещё придётся докладывать о результате: через много-много лет. Можно ведь ничего не делать, а потом сказать: «Старалась, но не получилось». С невинно-наивным взглядом.

Ага. А Фил смотрел с надеждой и верой. И она ему мать всё-таки, не имеет права врать.

Но сегодня Алика уж точно никуда не пойдёт. В одиночку проторчать всю ночь в заброшенном доме на краю лесопарка она не рискнёт.

Надо было не отправлять Ричарда к Павлу, а позвать с собой. Он же может обернуться собакой, ну и – как там правильно выразиться? – взять след. Хотя про него трудно такое говорить, звучит нелепо и неправильно. И почему-то кажется, он не захочет оборачиваться в ближайшее время.

Поэтому Алика поехала только утром, словно на работу, без особой надежды и воодушевления. Знать бы лисичкин домашний адрес, хоть какая-то была бы зацепка. А так получалось: ищи ветра в поле. Алика же её даже ни разу не видела, немного только представляла со слов Фила. Лет тринадцать-четырнадцать, волосы светлые, брови тоже, глаза серые. Сколько вокруг таких девочек.

С лисами, конечно, легче. В городе они на каждом шагу не попадаются. Вот и станет Алика бегать за каждой встречной лисичкой и спрашивать: «Ты случайно не анимаг? А зовут тебя не Инга?».

Хоть бы одна попалась.

Как обычно, сначала она проверила заброшенные дома. Убедить себя в том, что рысканье по лесопарку имеет хоть какой-то смысл, Алика не смогла, двинулась по краю зарослей, внимательно всматриваясь в переплетения ветвей и желтеющей травы, словно грибы искала, потом услышала громкий треск и шелест.

Сердце ёкнуло. Разум как всегда запаздывал со своими мудрыми предположениями, выдал лишь спустя несколько секунд: вряд ли по лесопарку бродит ещё один одичавший Ричард, а небольшой зверёк, вроде лисички, столько шума не наделает. Так кто же там такой?

Собака, самая обычная собака, крупная, бойцовской породы. Морда массивная, лоб широкий, насупленный, глаза маленькие. Стаффорд вроде. Ломится сквозь кусты.

Видала Алика собачек и повнушительней, но тут всё равно забеспокоилась. Ведь одно дело лапочка-белый, контролируемый сознанием Ричарда, и совсем другое – незнакомая и самая обычная, самая настоящая псина с физиономией, абсолютно не внушающей доверия. Поэтому приготовилась, если что, изогнуть пространство, чтобы пёс проскочил мимо, но он до Алики так и не добежал. Поводок запутался в ветках, и собака растерянно задёргалась на месте, не понимая, что её держит. А следом появилась бабулька, насупленная, сердитая.

– Вот зараза! Навязали тебя на мою голову. Сами завели, а гулять некогда. А разве мне тебя, лося этакого, удержать?

Недовольно пыхтя, она тоже полезла в заросли, кое-как выпутала из веток рулетку.

– Ко мне, Берт! Ко мне!

Пёс попятился задом, выбрался из кустов. Бабулька погрозила ему, строго, как будто всю жизнь была профессиональным проводником, скомандовала:

– Рядом!

И наконец заметила Алику. Удивилась, огляделась по сторонам. Видимо, решила, что Алика тоже выгуливает питомца. Но никого поблизости не обнаружила и удивилась ещё сильнее. Точнее, возмутилась.

– И когда вы, девоньки, только поумнеете?

Алика озадаченно уставилась на неё.

Бабулька ей совершенно незнакома, и она бабульке тоже. Скорее всего. И когда та успела сделать выводы об Аликиной разумности?

– Куда вас всё время несёт? – продолжала выговаривать бабулька. – Вот чего ты здесь забыла? Пустырь, лесопарк, дома заброшенные. Лучшего местечка для прогулок не нашлось? И чего ты приключения на одно место ищешь? Вон одна уже тут догулялась.

– В смысле? – встревожилась Алика.

Бабулька внимательно вгляделась в неё.

– Ты что, не местная? У нас все сейчас только об этом и говорят. Да и по телевизору рассказывали. В городских новостях. – И бабулька процитировала, похоже, почти дословно, с профессиональными дикторскими интонациями: – В лесопарке недалеко от улицы Вознесенской найдено тело девочки. На вид тринадцать-четырнадцать лет. Смерть наступила в результате пулевого ранения и большой потери крови.

Алика тоже запомнила наизусть, с первого раза, слово в слово. Губы шевельнулись, намереваясь повторить, чтоб дошло, чтоб осозналось.

– Это правда?

– Правда, – невесело подтвердила бабулька, вздохнула. – Ну что мне тебя обманывать, напрасно пугать? Так что иди-ка отсюда подальше. Не искушай судьбу.

– Спасибо, – пробормотала Алика, сама не понимая почему. Уж настолько неудачное слово выбрала. Даже разговорчивая бабулька ничего в ответ сказать не смогла. А Алика дотопала до остановки, влезла в первый попавшийся автобус, не посмотрев на номер, плюхнулась на свободное место, уставилась в окно, но так и не увидела, мимо чего проезжала.

Мобильник прозвенел. Алика на автомате достала его, нажала на соединение.

– Ты где?

Странное у него приветствие.

– В автобусе.

– Куда тебя с утра мотает? – в голосе осуждение. Праведное, заботливо-родительское.

– Я девочку искала, – ответила Алика честно.

– Нашла?

– Потом, – очень тихо получилось и, наверное, ещё как-то, потому что Ричард молчал несколько секунд, а потом осторожно, мягко и вкрадчиво, как умел только он, проговорил:

– Слушай. Что там у тебя? Ты куда едешь-то?

– Домой.

– Сейчас буду.

Всё-таки Алика села не в тот автобус. Поняла, когда он не повернул, как полагалось, а поехал прямо. Пришлось выходить, топать назад целую остановку и дожидаться другого автобуса. Поэтому Ричард добрался до места первым и опять перезвонил.

– Сейчас уже приеду, – пообещала Алика. И самой хотелось быстрее.

Ричард уже дожидался возле стеклянной будки, сразу спросил:

– Что с ней?

– Она… – не выговаривалось. Как будто, пока не произнесла вслух, ещё можно было исправить. – Она… погибла. – А дальше официально и отстранённо, чтобы звучало не слишком ужасно. – Тело нашли в лесопарке.

Ричард застыл, побледнел. В глазах – страх. Настоящий. Алика никогда не видела его таким, и тоже испугалась.

– Ты чего? Ты… – До неё дошло. – С ума-то не сходи! Это не ты! Пулевое ранение, а потом потеряла много крови. Кто-то стрелял. В лису.

Скорее всего. Не в девочку же!

– Фил же говорил, что там был кто-то посторонний.

Фил! Он спросит. Не скоро, но обязательно спросит. И Алике много лет жить в ожидании этого дня и этого вопроса.

– Как я ему скажу? – Алика в отчаянии посмотрела на Ричарда. Тот проговорил негромко и не слишком уверенно:

– Мне кажется, он сам поймёт. Или уже понял. Просто надеялся. Он же знает, что дальше её нет.

Как же не хватает сейчас белого. С его преданным взглядом безмятежно-голубых глаз, с его повышенной лохматостью, с шелковистостью белоснежной шерсти, которую так приятно перебирать пальцами, в которую можно уткнуться лицом, ощутив одновременно нежную мягкость и надёжную мощь.

Уж извини, Гаргетт! Раз других вариантов нет, придётся воспользоваться единственно доступным. И на этот раз мало рукопожатий.

Носом в плечо. И только попробуй – не обними. Не надо крепко. Просто, чтобы стало спокойно и тепло. А через какое-то время уже можно поинтересоваться:

– Ты зачем меня искал?

– Сказать хотел.

– Что?

– Я уеду на несколько дней.

Алика сначала решила немного обидеться, повозмущаться и поёрничать, типа: «Нашёл время», «Ты как всегда» и «Давно ли ты со мной начал согласовывать, что тебе делать и куда податься?». А потом поняла.

– С Павлом поговорил?

– Угу, – кивнул Ричард. – Должен же я узнать, что точно произошло. И почему. И чем нам это грозит. А Павел пока за тобой приглядит.

– За ним тоже приглядят, – не удержалась Алика.