Чтобы он сам в это поверил и смог доказать людям.

А зачем ему что-то кому-то доказывать? Как ему вернуться назад, домой, к жене? Вот что главное. Мысль зашла на второй круг. Василиса сказала, что он сможет вернуться через комнату. Блин, еще эти поп-водитель, девочка-кошка, пес-юноша, и филин-ребенок. Старуха-красавица. Библиотекарь-колдун. Русалка-Алка. Кто это люди? Получается, они все ему врали. Он был игрушкой в их руках. И они все хотели, чтобы он оказался именно в этом месте, в это время. Но зачем? А может, все же это сон. Или какой-то наркотик. Наркотик, да хорошо. Я под кайфом. Тогда почему мне холодно, голодно и страшно.

Почему все эти люди хотели, чтобы я попал именно сюда. Вспомнил! Они говорили о то, что должно скоро что-то произойти. Что? Битва? И что потом? Да, надо дождаться Потапыча. Вечером, вечером все станет ясно и понятно. Он прокрутил в голове эту фразу еще раз как мантру. «Вечером все станет ясно и понятно!» А пока…

В какой-то момент он даже порадовался тому, что плохо учился в школе, потому-то если не дай бог, он вспомнил, что такое в принципе невозможно: по законам, физики, истории, времени, – то тогда точно, каюк, можно было бы подумать, что сошел с ума. А так, есть еще какая-то надежда сохранить себя в здравом уме и памяти. Ведь вроде где-то читал о таком, в кино видел. Как такие люди назывались? Попаданы? Попаданцы. Да, он попаданец. О, точно, он в кино? В массовке.

Сейчас режиссер крикнет: «Стоп, снято!» и его отпустят домой.

– Кудесник, нам пора, – окрикнул его Воин, и приказал в сторону. – Дайте ему моего запасного коня.

***

Отряд Воина состоял из не более чем пятидесяти человек. Воин называл их хевсурами, и они были его личной стражей. Они все сидели на жеребцах черной масти, были снабжены добротным оружием: небольшой круглый щит, короткий меч или кинжал, копье. С головы до ног их тела была прикрыты кольчужными доспехами, которые блестели и переливались на них как рыбья чешуя. Причем вместо шлема тоже были капюшоны из стальных колец. Из-за этого не было видно даже цвета их волос. На ногах порты и кожаные онучи. К седлам приторочены переметные сумки и лук со стрелами.

Воин сидел на белой кобылице. И не нес ни оружия, ни доспехов. Его меч, щит и кольчугу, вез рядом – старый и проверенный дядька, седой, бородатый, лицо которого было покрыто шрамами как кора сухого дерева.

Иван, трясся на молодом белом жеребце рядом с Воином. Фотоаппарат висел на шее, меч ему пришлось закинуть за спину, и притянуть ремнями от ножен, чтобы не мешал. Он не знал, как его приспособить к своему брючному ремню, хотя и видел, что все хевсуры держат свой меч у левого или правого бедра.

Выехав из лагеря, они спустились в широкую балку, по дну которого тек ручей и, не видимые со стороны поля, пошли в сторону противоположную течению ручья. При этом вода смывала все их следы.

Они ехали молча до тех пор, пока солнце полностью не выглянуло из-за горизонта. Только после этого Воин дал приказ одному из хевсуров спешиться, и выскочить наверх балки, чтобы осмотреться.

– Никого не видно, царь, – крикнул с края обрыва хевсур.

– Отлично.

Воин подстегнул своего коня и тот стрелой выскочил из балки, преодолев достаточно высокий подъем. Все хевсуры повторили тот же кавалерийский прием без особых усилий, а только Ивану пришлось сильно постараться, чтобы просто усидеть в седле, когда он попытался только ударить жеребца ногами по бокам. На более сложный маневр он просто не решился.

– Я не смогу подняться за тобой, Степан! – Крикнул он, осознав, что сейчас останется один, если не обратит на себя внимание. Слова «царь» он просто не мог выговорить. – В стране, откуда прибыл я, на лошадях не ездят. Я не искусен в их управлении.

Воин засмеялся и что-то крикнул своим хевсурам. Шестеро из них, засмеялись в ответ, спешились, спрыгнули в балку. Подняли жеребца вместе с Иваном и вынесли его из балки на руках. Аккуратно, поставили рядом с Воином.

– Если снова отстанешь от нас., Кудесник, – сказал Воин, со смехом наблюдая за происходящим, – Долго на воле не проживешь. Быстро свободу потеряешь. Это я все еще верю словам Волхва, а хазары их не слышали. Их тут рыскает много, смотри уведут в полон.

Затем развернул коня, и пришпорив его, пустил кобылку рысью в сторону поля. Отряд быстро пристроился за ним. Ивану пришлось изрядно попотеть, и стереть всю задницу, чтобы не отстать. Как ни странно, слова Воина, будто придали ему новых сил и второе дыхание.

Поймав ритм, он перестал биться пятой точкой о круп животного, и в итоге преодолел расстояние до холма наравне со всеми. Обогнул его и увидел огромный шатер, стоявший у подножия. Еще несколько шатров поменьше стояли чуть в стороне. Вокруг этих шатров кипела простая жизнь стойбища. Бегали дети, собаки, курицы, козы. Шумели женщины. Два десятка телег стояли по периметру шатров, создавая линию обороны.

Воин проехал сразу к большому шатру и вошел внутрь. Хевсуры, распределились по краям лагеря, заняв места между телегами. Несколько хевсуров, поднялись на вершину холма, встав дозором. Два хевсура встали у входа в шатер, а еще один чуть в сторону, взяв в руки большой стяг, на котором золотом был вышит дракон.

Иван, передав жеребца конюхам, молодым ребятам, бегавшим без порток, в одних рубахах, подсел к тем, кто начал готовить еду, справедливо полагая, что если им как-то помочь, то ему дадут поесть. Так и вышло, после того, как он принес охапку дров и помог наколоть дров, поддержав несколько бревен, хевсуры пригласили его к себе и даже предложили познакомиться.

– Вот смотрим на тебя и удивляемся, – сказал ему Дядька, – ты вроде не парубок, поясок кожаным опоясан, значит обряд прошел, а вот с мечом явно обращаться не умеешь. Или зарок какой взял? Почем меч на пояс не вешаешь?

Дядька показал ему свое ремень.

– Вот у тебя меч висит, вроде и удобно, но ведь не успеешь его вынуть, когда понадобиться. Или ты прием какой знаешь? Поделишься?

– Да, какой там прием, – отмахнулся Иван, с удовольствием вдыхая аромат похлебки, которую начали варить в котле. – Я меч в руках никогда не держал.

– А почему тогда волхв велел тебе меч дать?

– Не знаю, сам удивляюсь.

– А правда, что твоя штука может лицо человека запомнить?

– Может.

– И наши лица запомнит? Или только князя?

– Любые, если хотите и Вас запомнит. – Иван сказал и тут же прикусил язык. Он вспомнил, что где-то читал по то, что в племенах Тихого океана, фотографов, которые хотели снять пигмеев, убивали, потому что считалось, что вместе с фотокарточкой те забирают душу. И от это мысли его руки вспотели. «А вдруг здесь такие же порядки?» Однако, никто не возмутился. Тогда он открыл крышку фотоаппарата.

– Соберитесь в кучу. Я Вас сейчас… запомню.

Хевсуры не заставили себя долго ждать.

– Внимание, – Иван хотел крикнуть: «Сейчас вылетит птичка», и осекся. Его шутку могли не оценить. Он просто навел видоискатель, отключил вспышку, чтобы сэкономить энергию и нажал кнопку. – Вот смотрите?

Он повернул фотоаппарат экраном вверх и начал показывать, что получилось. Несколько небритых, нечесаных мужиков, с лоснящейся грязной кожей, с черными от копоти зубами, вооруженные до зубов начищенным до блеска оружием. А в центре восседал колоритный Дядька.

Кадр был еще тот.

Иван ожидал, что фотомодели будут не довольны, но напрасно. Для хевсуров любое развлечение было в диковинку, поэтому они с интересом разглядывали себя на экране фотоаппарата. При этом каждый попробовал, не вода ли это. Попытался пустить круги в своем отражении. И естественно заляпали все грязными пальцами.

Хевсуры остались довольны. «Кудесник, вот не сходить мне с этого места!» После этого Дядька подсказал ему, как перевесить меч на ремень, так чтобы тот не отвязался и не мешал при ходьбе. Потом показал как его вынимать из ножен и держать.

– Запомни, меч это продолжение твоей руки. Куда рука, туда и он! Бей, коли, отбивай. Ну, в бою побываешь, сам все поймешь, если жить захочешь…