Убедившись, что со мной все хоть и в относительном, но порядке, я подняла взгляд, чтобы убедиться, все ли в порядке с мозгами двух неучей.

— Доброе утро, Тесса! — хором пропели лыбящиеся парни, и в комнате воцарился хаос.

Рычай плюхнулся на кровать, отчего та пришла в дикое волнение, и меня пару раз ощутимо подкинуло вверх на волнах перины. Эдвард же включил функцию «хозяюшка» и принялся выгружать из прихваченной корзинки салфетки, бутылечки, фрукты и книги, судя по страстным обложкам, крайне губительные для моего перевозбужденного либидо.

Все действо сопровождалось крайне эмоциональным рассказом.

— Тесса, хорошо, что ты в кровати, а то упала бы от новостей! Тут у нас такое… В замок нагрянул нынешний глава рода — Север Праймус. Это, правда, ты и так уже знаешь, можно даже сказать, лично поприветствовала хлебом-солью.

— Точнее, едва не пришибла стрелой в голову и отсалютовала дюссаками, — мрачно исправила я Эдварда, садясь повыше и цепко хватая завернутый в хрустящую бумагу трехслойный бутерброд.

— О, мы в курсе, — кивнул Эдвард, заботливо расстилая накрахмаленную салфетку на моих коленях. — Это было восхитительно…

— …глупо, — закончил Рычай, сцапав из корзинки огромное яблоко. — Фафически фафоубийфо.

— Фофо с афефактором, — согласно кивнула я, активно работая челюстями.

Эдвард упер руки в бока и смерил нас таким зверским взглядом опытной воспитательницы, что мы с рослым Рычаем предпочли заткнуться и переваривать в тишине.

А переваривать было что.

Со слов Эдварда, разбуженного нашей дракой одним из первых, беловолосый воин около часа сидел в спальне, точно коршун, контролируя каждый стежок Уинслоу, наложенный на рану. Эда, выразившего желание помочь с ожогом, выставили за дверь дружелюбным пинком.

— А я, между прочим, хотел пожертвовать для тебе банку со своими лучшими личинками! — возмущался Эдвард, демонстрируя банку с этими самыми, которые лучшие.

Вид белых личинок, копошащихся в куске чего-то гнилого и мерзко пахнущего, заставил меня позорно сбежать в туалет, а чувствительный к подобным картинкам желудок отдать обратно уже наполовину проглоченный бутерброд. Поэтому дальнейшие новости рассказывал уже Рычай. Причем в ванной, откуда я пока не решалась выходить.

— Я-то проснулся уже после, когда этот уже закончил с тобой, и точно ледяной демон промчался по замку, — басил верзила, перегораживая своей фигурой дверной проем от проникновения сердобольного Эда с подозрительными притираниями на ранку.

Судя по интонации глубокого ужаса и благоговения, на Рычая Север также произвел неизгладимое впечатление. И не только на него.

Из морга восстали дремавшие там жмурики и спешно принялись устраивать прибывших вместе с хозяином гостей на втором этаже, что, естественно, очень-очень-очень не понравилось обитавшим там призракам.

Сперва призрачные дамы нашли Севера и принялись скандалить, но тот обманчиво мягко предложил родственницам убраться на… Со слов, Рычая, это был чердак, но длинная пауза, в которую собеседник «вспоминал», и хихиканье Эдварда, доносившееся из спальни, давало невероятный полет для фантазии.

Возмущенные призраки не растерялись и устроили забастовку. Точнее, сперва они устроили коллективный вой со слезами и причиталочками «неблагодарные праправнуки», но плач легко заглушил храп пяти десятков устроившихся в замке воинов, и покойные жены некромантов пошли ва-банк.

Что конкретно начудили мертвые дамы, я так и не узнала.

Обмен новостями прервался — Эдвард все же умудрился найти щель между фигурой приятеля и дверным проемом и сунул в прореху сперва руку, а затем и свою улыбающуюся физиономию.

— Тесс, держи. На кишочках гюрзы. Убойная вещица.

Я смерила небольшой бутылечек подозрительным взглядом, после чего решила, что на сегодня с меня хватит новостей, и притворилась больной, то есть выставила заботливых некромантов, заперлась, секунду подумала и для пущей надежности заклинила ручку спинкой стула.

Надежда на то, что это кого-то остановит, пару секунд постояла в задумчивости, оценивая баррикаду, потом со вздохом махнула на все рукой и свалила в неизвестном направлении. Лень тоже махнула рукой, ну нафиг это разбирать, а любопытство, наоборот, понесло ноги в направлении зашторенных окон.

Из-за занавесок пробивались пучки света и звон оружия. Осторожно собрав край плотной ткани здоровой рукой, я выглянула в окно и застыла.

Давайте поясню: магия на континенте присутствует не везде. Ее центр — Староград, а точнее, Магическая Академия Всеискусств. От этой точки, расположенной в условном центре человеческих земель, магия, точно четыре лепестка распустившегося мака, распространяется по четырем сторонам — Северный, Южный, Восточный и Западный магические разделы. Четыре великих дома контролируют магов в каждом из пределов, а по слухам, и не только магов, но и цвет аристократии.

Практически вся лужайка перед замком была заставлена палатками военного образца, причем в строгом соблюдении сторон света и символики магических пределов.

Сердцем стоянки стал большой шатер из черной ткани. Ближе всего ко входу в замок расположились южане — палатки цвета молодой травы, справа пестрели оранжевым цветом жители Восточного предела, слева — ярким кровавым пятном встали западники, дальше всех от входа поставили походные жилища северяне — их бело-голубые палатки терялись в небольшом подлеске.

Но это я заметила мельком, потому что взгляд приковывала группа мужчин, раздетых до пояса. Их вспотевшие тела поблескивали на солнце, улыбки и смех чередовались с сосредоточенной работой клинками или отработкой магического удара. Однако поразили не кубики и не какие-то там трицепсы с бицепсами, а само количество разминающихся воинов.

Как в настоящей армии.

— Какого хрена здесь происходит? — невольно слетело с губ.

«И я с удовольствием отвечу на этот вопрос, если кое-кто соизволит вытащить меня из этой кастрюли!» — пробились в сознание знакомые сварливые нотки.

— Ага, уже бегу и падаю, — с показным раздражением сказала я, все так же вглядываясь в пейзаж за окошком.

Из шатра по центру палаточного городка вышел отряд воинов. И я скорее угадала, чем разглядела в крошечной белоголовой фигурке хозяина «Когти ворона» и главного организатора коллективных посиделок на лужайке перед замком. Север уверенно двигался в толпе и отдавал приказы, но на середине пути встал, точно суеверный дурак при виде перебежавшей дорогу черной кошки, и поднял голову.

Нет, он не мог разглядеть мою любопытную моську, выглядывающую из-за шторки. Конечно же, не мог! Он же всего лишь некромант, а не орел, способный приметить полевку в траве.

А почему замер и стоит столбом, глядя на замок? Так его, по словам Уинслоу, шесть лет дома не было. Может, он это… ностальгирует!

Хотя сомнительно. Такой скорее обратит внимание на трещину в фасаде или отломанное крыло горгульи, присевшей на водосток, чем вот так внезапно предастся воспоминаниям детства.

«Тесса!»

— Аюшки?

Я обернулась и без усилий нашла взглядом темницу для Азры. Почему-то в понимании Палача «заблокируй артефакт» значило сунуть его в старый казан с трехсантиметровым слоем гари и подгоревшего жира, накрыть все это дело крышкой и крест-накрест связать веревкой.

«Не заставляй меня просить», — прорычал артефакт, и казан с мелодичным звоном подпрыгнула.

— Даже и не думала, — легко парировала я, упиваясь видом побежденного союзника. — Ты все равно не умеешь извиняться, а я — прощать.

Азра выдал несколько крепких ругательств и обиженно умолк, а я с довольной улыбкой победительницы над вредными артефактами вновь уставилась в окошко.

Кто-то из помощников, окружавших командира, положил на его плечо руку, Север отвлекся от созерцания не меня (говорю вам, точно не меня!) и отдал короткий приказ, после чего вся эта могучая кучка, вывалившаяся из центрального шатра, разбежалась в разных направлениях. Некромант же в задумчивости постоял на месте ещё какое-то время и двинулся к замку.