- Да пошел ты,- хриплю, пытаясь вырваться. Только это не так то просто. Он перехватывает меня поперек талии и перекидывает через плечо, не обращая внимания на своих гостей, которые даже не удивлены. Алекс выносит меня из зала, и тащит по коридору к уродливой дешевой двери, которая смотрится в этом доме так неорганично. Я знаю, что там. И я готова.

ОН

Она моя. Только моя. Бросаю на грязный матрас новенький, отмытый блестящий «Страз». В комнате, где я наказываю зверушек холодно. Пахнет затхлостью, как в том жилище, где я провел детство. Нажимаю кнопку встроенную в пол. Миллионы искр наполняют испуганные глаза девки, делая их похожими на чертовы стразы.

- Я тебя не боюсь,- хрипит Эмма. – Ты купил мое тело, но разум и душу так и не смог поработить.

Ее слова ранят, бьют под дых, с оттягом, выбивая воздух. Ее взгляд, потемневший от ярости заводит, я чертовски хочу ее. Сдохну, если не испробую прямо сейчас ее маленькой щелки. Я не хочу купленную зверушку, хочу владеть Эммой. Такой непонятной и такой притягательной. Сдираю брюки, потому что чувствую, что мой член нуждается чтобы его освободили от дурацких преград. Мне не нравится, что эта блистательная куколка валяется на грязном полу, ей здесь не место.

- Это ты так думаешь. Детка, ты принадлежишь мне, со всем своим чертовым ливером. Когда я закончу с тобой, ты будешь орать, умоляя о пощаде,- рычу, прижимая рукой ее голову к грязному матрасу, все еще хранящему ароматы соков моих предыдущих страз, и следы засохшей спермы. Она молчит, прерывисто дышит. ОНА ДРУГАЯ. Не умоляет меня отпустить, подчиняется и меня это бесит. Я хочу чтобы эта сука вырывалаь из моих рук, орала. Хочу содрать с нее шкуру, кусать до крови. Рукой приподнимаю к верху маленькую белоснежную попку, сдираю с нее кружевник трусики, и задыхаюсь от ярости, глядя на влажные складочки, идеально гладкие. Кажется сейчас сдохну от злости, представляя, как чужие руки прикасаются к ее киске, делая эпиляцию.

- Алекс, пожалуйста,- стонет Китти.

- Это будет больно,- шепчу я. – Я зверь, девочка.

- Я твоя, мое тело принадлежит тебе,- горячечно стонет она, предлагая себя поводит бедрами, от чего у меня сохнет во рту. – Трахни меня, накачай собой.

Она замирает, когда я провожу пальцем между ее аппетитных ягодиц, надавливаю пальцем на маленькую, тугую дырочку.

- Я никогда не занималась анальным сексом,- хрипит Китти. Я больше не могу сдерживать своего внутреннего зверя. Девка хрипит, пытается вырваться, когда я буравлю членом ее девственную дырочку. Она воет от боли, хотя я действую крайне аккуратно. Не хочу испортить мою зверушку. Растягиваю, стараясь не порвать.

- Пусти, - в ее болезненном стоне слезы. С глаз падает красная пелена. Боже, что я творю? – Ты сволочь. Мразь.

- Да, Китти. И ты знала об этом,- ухмыляюсь я, ослабляя захват рук на ее теле, она отползает от меня, отталкиваясь ногами от грязного пола. Я хочу ее. До боли в стоящем члене, до зуда в окаменевших яйцах. Я хочу ее. Настигаю свою жертву. Эмма смотрит на меня расширившимися от страха глазами.

- Я не боюсь тебя,- отчаянно хрипит она, когда я вбиваюсь со всей силы в ее истекающую соками киску. Хочу почувствовать ее на вкус. Хочу. Впиваюсь зубами в ее губу, наслаждаясь вскриком. Она отвечает, я чувствую ее движения, чувствую как трепещут стенки влагалища, сдавливая мой член в сладких судорогах. Моя чувственная, горячая детка. Моя Китти. Горячее тепло накрывает меня, давая блаженное освобождение. Оргазм такой силы, что мне кажется я сейчас сдохну от остановки сердца.

Эмма хрипит, раздирая своими ноготками мою спину. Боль, такая блаженная помогает мне остаться на этой планете.

-Ты подонок, - ее глаза прожигают насквозь,- чертов гребаный мудак.

Она нужна мне, подползаю к распластавшейся на грязном полу Китти. Она нужна мне, эта чертова девка, вытрахавшая мне весь мозг.

Она нужна мне. Поднимаю на руки исковерканное, измученное тело. Она нужна мне. Припадаю губами к ее рту, как жаждущий к ледяному источнику. Она отвечает на поцелуй, с нежностью, на которую не сособны платные шлюхи. Она моя. Только моя. Принадлежит мне. Она моя погибель.

ОНА

Я сижу забившись в угол, наблюдаю как одевается мой хозяин. Алекс молчит, не смотрит в мою сторону.

- Я что - то не так сделала? – спрашиваю, стараясь звучать насмешливо. Он вздрагивает, а потом медленно поворачивается ко мне. В глазах стальные всполохи. – Что, зайчонок, неужели тебе не понравилось?

- Да пошла ты,- сквозь зубы выплевывает Беркут. Мне кажетя, он напуган. Что черт возьми происходит? Звери не боятся. Они подчиняются инстинктам, но не чувствуют страха.

- Сходи в ванную. И приходи в гостинную,- совсем спокойный голос. Как быстро он меняется. – И ради бога, преоденься. Ты опять похожа на бродяжку.

- Да, хозяин, - говорю я, оплакивая внутренне вкронец испорченное платье. Мы с Лидией накупили мне море тряпок, но в этом кружевном футляре я себе нравилась больше всего. Собираю с пола рваные лоскуты, стараясь понять, как мне добраться до ванной. Я совсем голая. По бедрам стекает семя Беркута. Он кидает мне свою рубашку. Сердце переполняется благодарностьюэ

- У тебя пятнадцать минут, детка. Не опаздывай,- ухмыляется мой сладкий мучитель. – И постарайся не опозориться, малышка.

Алекс уходит, оставив меня одну. Я высовываю голову в дверной проем, а потом, убедившись, что рядом никого, торопливо сольжу в синюю комнату. Ненавижу этот ад, но она ближе всего к пыточной. Рубашка пахнет ИМ, моим желанным чудовищем. Теперь я знаю точно, он дан мне свыше. Я словно одурманена им, и эта пульсирующая на его виске вена. Мне все время хочется коснуться ее. Он дарит мне, то что я действительно желаю. Боль – очищающую, озаряющую, помогающую сбежать от действительности. Это сильнее наркотиков и алкоголя. Чистое, нескончаемое облегчение. Мой муж научил меня не чувствовать ничего. Сейчас умение ощущать, желать, хотеть возвращается. Я подставляю тело под обжигающие, тугие струи. Конечно я опоздаю. Даже ради того, чтобы вновь увидеть грозовые стальные тучи в его глазах. Конечно, я снова его ослушаюсь. Ведь мне так нравятся его наказания. Мне нравится чувствовать его член внутри себя.

Он еще не понимает, что наша игра только начинается.

Я выхожу из душа, завернувшись в полотенце и обнаруживаю раскинутое на кровати платье из золотистой парчи. Интересно, кто позаботился? Ткань холодит распаренную кожу, даруя удовольствие, сродни сексуальному. Туфли в тон стоят на ворсистом ковре. Смотрюсь в зеркало, и решаю распустить волосы, собранные в причудливую прическу. Да, так лучше. Каштановые волны струятся по плечам. Я нравлюсь себе. Пятнадцать минут прошло. Выхожу в коридор, стараясь не оглядываться на свои покои. Я никогда к ним не привыкну.

- Китти,- голос отвратительно сладкий. Передо мной стоит Олег. Он пьян, но не настолько, что не отдает отчета своим действиям.- Мы все тебя заждались.

- Меня ждет Алекс,- отвечаю спокойно, хотя сейчас хочу бежать со всех ног. Взгляд мужчины очень красноречиво говорит о его намерениях.- Вы же не хотитте, чтобы он расстроился, не так ли?

- Да плевал я на этого мудака,- ухмылка пересекает полное лицо. Меня тошнит, когда чужая ладонь больно сдавливает мою грудь, оставляя на белом полукружье винного цвета пятна. Этот зверь страшнее моего Алекса. Он безумен, и его сумасшествие подогревается алкогольными, дурманными парами. – Ты сладкая, Китти. Должен признать, из всех баб Беркута ты самый яркий камешек. Так он вас зовет? Неужели тебе нравятся его болезненные фантазии?

-Пусти,- шиплю, понимая, что не справлюсь с этим ублюдком, но выиграть время смогу. Мысленно представляю, как впиваюсь ногтями в лоснящуюся самодовольную физиономию. Он сграбастывает меня своими лапищами, и тащит в синее безумие, я бьюсь в отвратительных руках, но тщетно. Олег не дает мне возможности защищаться. Поворачивает ключ в двери. Потные пальцы оттягивают лиф платья, пока слюнявые чужие губы блуждают по моей шее. Я выворачиваюсь из медвежьего захвата, и все же вцепляюсь в его щеку.